Да, он был способен на жестокость по отношению к своим врагам. Однако с ней он всегда обращался бережно, даже нежно, и это изумляло ее, известную куртизанку, хорошо знавшую мужчин. Ведь никто из них так не относился к ней. О Боже, если бы только она могла очистить свою душу от боли и мерзких воспоминаний. Фионе так хотелось открыть перед Брэданом свое сердце, но она боялась потерять любимого человека навсегда.
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Фиона…
Его тихий проникновенный голос проник ей в душу. Она вдруг решилась и смело взглянула ему в глаза.
— Все это было так ужасно, Брэдан… — прошептала она. Фионе было трудно вспоминать о том, что ей пришлось пережить. — Когда я увидела Дрейвена, когда он заявил, что я принадлежу только ему, я поняла, что зря тешила себя надеждами в течение трех последних лет и что мой побег и попытки забыть прошлое были напрасны… Дрейвен продолжает распоряжаться моей судьбой, и я ничего не могу с этим поделать. Я ненавижу себя за это… Я испытываю отвращение к Дрейвену, но еще больше я сама себе отвратительна.
— Ты просто не можешь еще прийти в себя после неожиданной встречи с ним. Ты не должна ни в чем винить себя, Фиона.
— Мне следовало проявить выдержку и силу… Но Дрейвен слишком хорошо знает меня! Перед ним я не могу притворяться. Дело в том, что это он сделал меня такой, какая я есть, и от этого никуда не уйдешь!
— Я не вижу в тебе ничего ужасного. — Брэдан подошел к Фионе, чтобы заглянуть в глаза. — В чем ты упрекаешь себя? Я понимаю, что ты слишком много времени провела в замке Дрейвена, но разве ты в этом виновата?
— Неужели ты не видишь очевидного?! — в отчаянии воскликнула Фиона. — Он считает меня своей собственностью, вещью, которая принадлежит ему и с которой он может делать все, что угодно.
Брэдан задумался над ее словами. Фиона же продолжала говорить — теперь ей хотелось выговориться.
— Ты должен понять меня, Брэдан, — взмолилась она, не в силах подавить охватившее ее волнение. — Это Дрейвен создал меня. Он сделал из меня очаровательную соблазнительницу, разглядев эти качества в пятнадцатилетней девчонке. Именно в этом возрасте мать продала меня этому чудовищу. Тогда я была оборванным голодным ребенком, жившим в трущобах Лондона.
— Так это мать продала тебя ему? — изумленно переспросил Брэдан. — О Боже…
Фиона потупила взор. Мысль о том, что ее предала собственная мать, была нестерпима. Однако с годами боль притупилась. В глубине души Фиона понимала, что ее несчастная мать хотела ей добра, но это не избавляло ее от страданий, которые она испытывала при воспоминании о прошлом.
— Дрейвен обладает многими талантами, — продолжала Фиона, — в том числе и даром убеждения. Как-то осенью он увидел меня на рынке и стал наводить обо мне справки. Нанятый им человек выследил мою мать и узнал, что она живет в небольшой лачуге и зарабатывает на жизнь, торгуя собственным телом. Дрейвен дал ей несколько золотых монет и пообещал хорошо обходиться со мной. Мою мать убедили в том, что мне будет лучше в доме богатого человека. Начиналась зима, суровое время года, и я была искренне рада, что обрела теплый кров и кусок хлеба. Мне сказали, что я буду работать посудомойкой. Я и не догадывалась о том, какая участь меня ждет.
Фиона судорожно вздохнула, мысленно вернувшись в те дни.
— Как только меня доставили в Чепстон, Дрейвен приказал накормить, искупать и одеть меня в роскошный наряд. Выполнив его распоряжение, слуги отвели меня в его комнату, где он медленно и изощренно лишил меня невинности.
Лицо Брэдана помрачнело, на скулах заходили желваки. Ему было тяжело слушать рассказ Фионы. Если бы дядя сейчас находился здесь, Брэдан убил бы его на месте за все, что он с ней сделал. Заметив сочувствие в глазах Брэдана, Фиона покачала головой. Она не привыкла к людскому состраданию.
— Я поняла, что Дрейвен испытывает острое наслаждение, совращая меня, — внешне спокойно продолжала Фиона, хотя ее обуревали отчаяние и стыд. — Я была юной целомудренной девочкой. Моя чистота и наивность, по-видимому, удивили Дрейвена. Ему показалось странным, что я сохранила девственность, живя в лачуге дешевой уличной проститутки. Кроме того, его возбуждало мое сопротивление, нежелание потворствовать его порокам. Это подстегивало Дрейвена, он загорелся идеей приручить меня, обуздать мой нрав. И в конце концов он добился своего! Он подчинил себе мою волю и обучил меня искусству любовных утех, разнообразя практические занятия уроками этикета и хорошего тона. Дрейвен задумал сделать из меня настоящую леди. Его забавлял контраст между хорошими манерами и развращенностью.
Комок подступил к горлу Фионы, и она замолчала. Брэдан видел, что она старается справиться с охватившими ее эмоциями, и терпеливо ждал, когда она немного успокоится и снова заговорит.
— Дрейвен не на шутку привязался ко мне. Он был просто одержим мной, — продолжила Фиона после долгой паузы. — Хотя по молодости лет я тогда не понимала, что происходит. Его домогательства смущали меня и повергали в растерянность. С каждым днем Дрейвен вызывал у меня все большее отвращение. В конце концов я возненавидела его. Я часто говорила ему об этом, но Дрейвену было все равно. Он только ухмылялся и снова уводил меня в свою спальню, чтобы предаться со мной постыдным утехам. Я поняла, что для него мои чувства не имеют никакого значения. Он сломил мою волю к сопротивлению и стал наслаждаться моей покорностью. Фиона поежилась, как от холода.
— Теперь ты понимаешь, что произошло? — прошептала она. — Я оказалась во власти Дрейвена. Он сделал так, что я не могу обрести свободу даже тогда, когда нахожусь вдали от него. Мне никогда не избавиться от этого чудовища, потому что он проник в мою душу, затаился там. и оттуда управляет всеми моими действиями… Дрейвен словно змея, готовая в любой момент вонзить в меня свое ядовитое жало. Я надеялась, что смогу избавиться от него, совершив побег. Я попыталась жить самостоятельно, но, как ты знаешь, из этого ничего не вышло. И сегодня, снова встретившись с ним, я поняла, что никогда не смогу убежать от своего прошлого.
Когда Фиона закончила свой рассказ, оба долго молчали. Брэдан не знал, чем ее утешить. Он не мог найти слов, чтобы выразить ей свое сочувствие. На его лице отражалась такая мука, что Фиона пожалела о своем решении быть откровенной с ним. Уж лучше бы она утаила от него позорные подробности своего прошлого. Фиона неловко чувствовала себя под его пристальным взглядом и с нетерпением ждала, что он скажет.
— Теперь ты понимаешь, в каком безвыходном положении я оказалась, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Я совсем не такая, какой, вероятно, кажусь тебе, хотя мне тяжело это сознавать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
— Я хочу, чтобы ты доверяла мне, Фиона…
Его тихий проникновенный голос проник ей в душу. Она вдруг решилась и смело взглянула ему в глаза.
— Все это было так ужасно, Брэдан… — прошептала она. Фионе было трудно вспоминать о том, что ей пришлось пережить. — Когда я увидела Дрейвена, когда он заявил, что я принадлежу только ему, я поняла, что зря тешила себя надеждами в течение трех последних лет и что мой побег и попытки забыть прошлое были напрасны… Дрейвен продолжает распоряжаться моей судьбой, и я ничего не могу с этим поделать. Я ненавижу себя за это… Я испытываю отвращение к Дрейвену, но еще больше я сама себе отвратительна.
— Ты просто не можешь еще прийти в себя после неожиданной встречи с ним. Ты не должна ни в чем винить себя, Фиона.
— Мне следовало проявить выдержку и силу… Но Дрейвен слишком хорошо знает меня! Перед ним я не могу притворяться. Дело в том, что это он сделал меня такой, какая я есть, и от этого никуда не уйдешь!
— Я не вижу в тебе ничего ужасного. — Брэдан подошел к Фионе, чтобы заглянуть в глаза. — В чем ты упрекаешь себя? Я понимаю, что ты слишком много времени провела в замке Дрейвена, но разве ты в этом виновата?
— Неужели ты не видишь очевидного?! — в отчаянии воскликнула Фиона. — Он считает меня своей собственностью, вещью, которая принадлежит ему и с которой он может делать все, что угодно.
Брэдан задумался над ее словами. Фиона же продолжала говорить — теперь ей хотелось выговориться.
— Ты должен понять меня, Брэдан, — взмолилась она, не в силах подавить охватившее ее волнение. — Это Дрейвен создал меня. Он сделал из меня очаровательную соблазнительницу, разглядев эти качества в пятнадцатилетней девчонке. Именно в этом возрасте мать продала меня этому чудовищу. Тогда я была оборванным голодным ребенком, жившим в трущобах Лондона.
— Так это мать продала тебя ему? — изумленно переспросил Брэдан. — О Боже…
Фиона потупила взор. Мысль о том, что ее предала собственная мать, была нестерпима. Однако с годами боль притупилась. В глубине души Фиона понимала, что ее несчастная мать хотела ей добра, но это не избавляло ее от страданий, которые она испытывала при воспоминании о прошлом.
— Дрейвен обладает многими талантами, — продолжала Фиона, — в том числе и даром убеждения. Как-то осенью он увидел меня на рынке и стал наводить обо мне справки. Нанятый им человек выследил мою мать и узнал, что она живет в небольшой лачуге и зарабатывает на жизнь, торгуя собственным телом. Дрейвен дал ей несколько золотых монет и пообещал хорошо обходиться со мной. Мою мать убедили в том, что мне будет лучше в доме богатого человека. Начиналась зима, суровое время года, и я была искренне рада, что обрела теплый кров и кусок хлеба. Мне сказали, что я буду работать посудомойкой. Я и не догадывалась о том, какая участь меня ждет.
Фиона судорожно вздохнула, мысленно вернувшись в те дни.
— Как только меня доставили в Чепстон, Дрейвен приказал накормить, искупать и одеть меня в роскошный наряд. Выполнив его распоряжение, слуги отвели меня в его комнату, где он медленно и изощренно лишил меня невинности.
Лицо Брэдана помрачнело, на скулах заходили желваки. Ему было тяжело слушать рассказ Фионы. Если бы дядя сейчас находился здесь, Брэдан убил бы его на месте за все, что он с ней сделал. Заметив сочувствие в глазах Брэдана, Фиона покачала головой. Она не привыкла к людскому состраданию.
— Я поняла, что Дрейвен испытывает острое наслаждение, совращая меня, — внешне спокойно продолжала Фиона, хотя ее обуревали отчаяние и стыд. — Я была юной целомудренной девочкой. Моя чистота и наивность, по-видимому, удивили Дрейвена. Ему показалось странным, что я сохранила девственность, живя в лачуге дешевой уличной проститутки. Кроме того, его возбуждало мое сопротивление, нежелание потворствовать его порокам. Это подстегивало Дрейвена, он загорелся идеей приручить меня, обуздать мой нрав. И в конце концов он добился своего! Он подчинил себе мою волю и обучил меня искусству любовных утех, разнообразя практические занятия уроками этикета и хорошего тона. Дрейвен задумал сделать из меня настоящую леди. Его забавлял контраст между хорошими манерами и развращенностью.
Комок подступил к горлу Фионы, и она замолчала. Брэдан видел, что она старается справиться с охватившими ее эмоциями, и терпеливо ждал, когда она немного успокоится и снова заговорит.
— Дрейвен не на шутку привязался ко мне. Он был просто одержим мной, — продолжила Фиона после долгой паузы. — Хотя по молодости лет я тогда не понимала, что происходит. Его домогательства смущали меня и повергали в растерянность. С каждым днем Дрейвен вызывал у меня все большее отвращение. В конце концов я возненавидела его. Я часто говорила ему об этом, но Дрейвену было все равно. Он только ухмылялся и снова уводил меня в свою спальню, чтобы предаться со мной постыдным утехам. Я поняла, что для него мои чувства не имеют никакого значения. Он сломил мою волю к сопротивлению и стал наслаждаться моей покорностью. Фиона поежилась, как от холода.
— Теперь ты понимаешь, что произошло? — прошептала она. — Я оказалась во власти Дрейвена. Он сделал так, что я не могу обрести свободу даже тогда, когда нахожусь вдали от него. Мне никогда не избавиться от этого чудовища, потому что он проник в мою душу, затаился там. и оттуда управляет всеми моими действиями… Дрейвен словно змея, готовая в любой момент вонзить в меня свое ядовитое жало. Я надеялась, что смогу избавиться от него, совершив побег. Я попыталась жить самостоятельно, но, как ты знаешь, из этого ничего не вышло. И сегодня, снова встретившись с ним, я поняла, что никогда не смогу убежать от своего прошлого.
Когда Фиона закончила свой рассказ, оба долго молчали. Брэдан не знал, чем ее утешить. Он не мог найти слов, чтобы выразить ей свое сочувствие. На его лице отражалась такая мука, что Фиона пожалела о своем решении быть откровенной с ним. Уж лучше бы она утаила от него позорные подробности своего прошлого. Фиона неловко чувствовала себя под его пристальным взглядом и с нетерпением ждала, что он скажет.
— Теперь ты понимаешь, в каком безвыходном положении я оказалась, — дрогнувшим голосом проговорила она. — Я совсем не такая, какой, вероятно, кажусь тебе, хотя мне тяжело это сознавать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81