Пока Фейт пыталась разгадать, зачем это нужно, Уокер уже был на пути к мужскому туалету, чтобы вернуть драгоценное ожерелье в свой тайник.
Фейт сделала все, что сказал ей Уокер. Она выложила в сейф воображаемый пакет из сумочки. Потом порылась в своих вещах и, наконец, бросила в ящик упаковку аспирина, контурный карандаш для губ и шариковую ручку. Наблюдая за тем, как запирают ящик из толстой стали, она пыталась себя заставить не думать о том, что Уокер делает с рубинами.
С другой стороны, думая о специфическом способе хранения ожерелья Монтегю, она напрочь забыла о том, как у нее ноют ноги. Только оказавшись в арендованном ею с Уокером джипе, Фейт с облегчением сбросила туфли.
Уокер взглянул на изящный изгиб ступни, которую она массировала, и заставил себя отвернуться. Чулки должны быть объявлены вне закона, подумал он. Как и духи, которые пахнут гардениями и напоминают о сладком аромате ночи любви.
Пытаясь смотреть куда угодно, только не на свою спутницу, Уокер выехал со стоянки. Несколько минут помассировав ноги, Фейт вздохнула и позволила себе откинуться на подголовник. Она знала, что должна восхищаться величественными, замечательно отреставрированными старинными особняками, которые тянулись вдоль дороги, но у нее не было на это сил. Четыре часа, которые она провела на выставке, истощили ее сильнее, чем четыре недели работы.
Некоторые дизайнеры любили подобного рода мероприятия, и Фейт жалела, что она не из их числа.
Уокер постоянно переключал свое внимание с зеркала заднего вида на машины, которые ехали перед ним. Саванна не слишком большой город, поэтому движение здесь нельзя назвать оживленным, особенно сейчас, в межсезонье. На дорогах встречалось много «кадиллаков», но Уокер выделил один из них, тот, который следовал за их джипом.
– Мы заблудились? – спросила Фейт, не отрывая голову от подголовника.
– Пока нет, – сказал он. – А почему ты спрашиваешь?
– Мы в третий раз проезжаем мимо этого угла.
– А я думал, что ты закрыла свои невинные глазки.
– Невинные? – недоуменно спросила Фейт.
– Да, именно такие, которые могут соблазнить простого деревенского парня и ввести его в грех.
– Тогда, я думаю, мне лучше иметь дело со сложными городскими парнями.
Фейт услышала смех Уокера, и ей захотелось сильно укусить его в шею. Мысль эта поразила и заинтриговала ее. Тони всегда жаловался на то, что ей не хватает сексуальности. Она никогда не воспламенялась слишком быстро. Чем усерднее она старалась удовлетворить его, тем хуже получалось и тем сильнее он злился.
Фейт заставила себя думать, что дело не в ней одной. В последнее время эти мысли все чаще посещали ее, и, чтобы убежать от них, она уходила с головой в работу. Здесь Фейт была в себе уверена. Она могла воплотить в своих украшениях любую мечту.
– Теперь я вижу улыбку настоящего ангела, – заметил Уокер.
– Я только что подумала о Саммер, о детском радостном смехе, – сказала Фейт.
– Саммер – это нечто. Джейку и Онор надо бы позаботиться еще об одном ребенке, иначе девочка вырастет слишком избалованной.
Фейт. бросила на него удивленный взгляд:
– И это говорит человек, который тает, когда ее видит, который, как говорит Онор, не может дня прожить, чтобы не посмотреть на ее мордашку.
– Эй, я почти ей дядя, поэтому имею некоторые привилегии.
– Только когда победишь других дядей в армрестлинге. – Улыбка Фейт стала шире. – Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда Джастин и Лоу будут бороться друг с другом за право подержать ребенка на руках.
– Хорошо, что Арчер отправил их в Африку.
Фейт засмеялась.
– Лианн умно поступила, родив разнополых детей. Интересно, как это – быть близнецом мужчины? – спросила она.
– А каково мужчине быть близнецом женщины?
– Я полагаю, Робби станет художником, а Хизер будет управлять «Донован интернэшнл» и всем тем, что она приберет к рукам.
– Сначала ей придется справиться с Саммер, – возразил Уокер.
– Ты, наверное, много времени проводишь, разглядывая свои драгоценности? – спросила Фейт.
– Не слишком, иначе я был бы так же богат, как твои братья.
Именно об этом Уокер думал всякий раз; а еще он вспоминал Лота, когда слышал голос Фейт или смотрел на нее. Она была Донован. Уокер – верный служащий Донованов, а Лот – брат, на могиле которого он поклялся ни с кем себя не связывать. Ни с кем, кто мог погибнуть, доверившись ему. Вот и все.
Так было задолго до того, как Арчер вменил ему в обязанность охранять рубины Фейт и ее тоже.
Одной этой мысли хватило, чтобы спина Уокера взмокла от холодного пота. Человек, за которого он по-настоящему отвечал, похоронен в самой одинокой могиле, которую он когда-либо видел.
– За деньги нельзя всего купить, – сказала Фейт.
– Так рассуждают только богатые.
Прохладный тон Уокера подсказал ей, что это болезненная тема для него. Она посмотрела в окно.
– Знакомый пейзаж, вижу его уже в четвертый раз, – сказала Фейт.
– Ты заморочила мне голову.
– Лучше скажи, ты заморочил уже голову парню, который к нам прицепился, или нет?
Он искоса взглянул на нее:
– А почему ты решила, что к нам кто-то прицепился?
– Ты хочешь сказать, что у тебя привычка ездить кругами?
– Квадратами.
– О, ты позаимствовал эту манеру у Джейка? – Фейт повернулась лицом к Уокеру – оно было таким же спокойным и невозмутимым, как и у него. – Он всегда так поступает, когда кто-нибудь садится ему на хвост.
– Сообразительный мужчина этот Джейк.
– Хитрый мужчина этот Уокер.
– Да. К нам прицепился какой-то клоун на белом «кадиллаке».
– Прямо с выставки?
Уокер кивнул.
– Вот черт, – сказала он. – С какой это стати?
– Не знаю.
Но он боялся, что все-таки знает, что кое-кто не купился на манипуляцию с сейфом и рубинами на выставке. Уокер мысленно выругался. Он вообще не должен был выходить из выставочного зала. Его желание поесть поставило Фейт в опасное положение. Теперь он сам должен носить ее проклятую сумочку.
– Предположения? – резко бросила она.
– Возможно, он тоже хочет найти самую лучшую рыбную забегаловку в этом городе.
Она хотела бы ему поверить.
– Какая убедительная ложь. Должно быть, я верю в нее из-за глаз цвета лазурита.
Глаза цвета лазурита сузились.
– Мы с тобой поладим, если ты улыбаешься, называя меня лжецом.
– Безобидная ложь не считается, – сказала Фейт. – Он все еще едет за нами?
– Да, черт побери. Я наконец добрался.
– Куда?
– К «Капитану Джеку».
– Так поверни еще раз, – посоветовала Фейт. Вместо этого Уокер заложил вираж в запрещенном месте и скользнул на стоянку перед кафе. Там было единственное свободное место для парковки. Белому «кадиллаку» будет негде спрятаться. Он тем временем продолжал ехать по улице, позволяя Уокеру хорошо рассмотреть водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Фейт сделала все, что сказал ей Уокер. Она выложила в сейф воображаемый пакет из сумочки. Потом порылась в своих вещах и, наконец, бросила в ящик упаковку аспирина, контурный карандаш для губ и шариковую ручку. Наблюдая за тем, как запирают ящик из толстой стали, она пыталась себя заставить не думать о том, что Уокер делает с рубинами.
С другой стороны, думая о специфическом способе хранения ожерелья Монтегю, она напрочь забыла о том, как у нее ноют ноги. Только оказавшись в арендованном ею с Уокером джипе, Фейт с облегчением сбросила туфли.
Уокер взглянул на изящный изгиб ступни, которую она массировала, и заставил себя отвернуться. Чулки должны быть объявлены вне закона, подумал он. Как и духи, которые пахнут гардениями и напоминают о сладком аромате ночи любви.
Пытаясь смотреть куда угодно, только не на свою спутницу, Уокер выехал со стоянки. Несколько минут помассировав ноги, Фейт вздохнула и позволила себе откинуться на подголовник. Она знала, что должна восхищаться величественными, замечательно отреставрированными старинными особняками, которые тянулись вдоль дороги, но у нее не было на это сил. Четыре часа, которые она провела на выставке, истощили ее сильнее, чем четыре недели работы.
Некоторые дизайнеры любили подобного рода мероприятия, и Фейт жалела, что она не из их числа.
Уокер постоянно переключал свое внимание с зеркала заднего вида на машины, которые ехали перед ним. Саванна не слишком большой город, поэтому движение здесь нельзя назвать оживленным, особенно сейчас, в межсезонье. На дорогах встречалось много «кадиллаков», но Уокер выделил один из них, тот, который следовал за их джипом.
– Мы заблудились? – спросила Фейт, не отрывая голову от подголовника.
– Пока нет, – сказал он. – А почему ты спрашиваешь?
– Мы в третий раз проезжаем мимо этого угла.
– А я думал, что ты закрыла свои невинные глазки.
– Невинные? – недоуменно спросила Фейт.
– Да, именно такие, которые могут соблазнить простого деревенского парня и ввести его в грех.
– Тогда, я думаю, мне лучше иметь дело со сложными городскими парнями.
Фейт услышала смех Уокера, и ей захотелось сильно укусить его в шею. Мысль эта поразила и заинтриговала ее. Тони всегда жаловался на то, что ей не хватает сексуальности. Она никогда не воспламенялась слишком быстро. Чем усерднее она старалась удовлетворить его, тем хуже получалось и тем сильнее он злился.
Фейт заставила себя думать, что дело не в ней одной. В последнее время эти мысли все чаще посещали ее, и, чтобы убежать от них, она уходила с головой в работу. Здесь Фейт была в себе уверена. Она могла воплотить в своих украшениях любую мечту.
– Теперь я вижу улыбку настоящего ангела, – заметил Уокер.
– Я только что подумала о Саммер, о детском радостном смехе, – сказала Фейт.
– Саммер – это нечто. Джейку и Онор надо бы позаботиться еще об одном ребенке, иначе девочка вырастет слишком избалованной.
Фейт. бросила на него удивленный взгляд:
– И это говорит человек, который тает, когда ее видит, который, как говорит Онор, не может дня прожить, чтобы не посмотреть на ее мордашку.
– Эй, я почти ей дядя, поэтому имею некоторые привилегии.
– Только когда победишь других дядей в армрестлинге. – Улыбка Фейт стала шире. – Я никогда не думала, что доживу до того дня, когда Джастин и Лоу будут бороться друг с другом за право подержать ребенка на руках.
– Хорошо, что Арчер отправил их в Африку.
Фейт засмеялась.
– Лианн умно поступила, родив разнополых детей. Интересно, как это – быть близнецом мужчины? – спросила она.
– А каково мужчине быть близнецом женщины?
– Я полагаю, Робби станет художником, а Хизер будет управлять «Донован интернэшнл» и всем тем, что она приберет к рукам.
– Сначала ей придется справиться с Саммер, – возразил Уокер.
– Ты, наверное, много времени проводишь, разглядывая свои драгоценности? – спросила Фейт.
– Не слишком, иначе я был бы так же богат, как твои братья.
Именно об этом Уокер думал всякий раз; а еще он вспоминал Лота, когда слышал голос Фейт или смотрел на нее. Она была Донован. Уокер – верный служащий Донованов, а Лот – брат, на могиле которого он поклялся ни с кем себя не связывать. Ни с кем, кто мог погибнуть, доверившись ему. Вот и все.
Так было задолго до того, как Арчер вменил ему в обязанность охранять рубины Фейт и ее тоже.
Одной этой мысли хватило, чтобы спина Уокера взмокла от холодного пота. Человек, за которого он по-настоящему отвечал, похоронен в самой одинокой могиле, которую он когда-либо видел.
– За деньги нельзя всего купить, – сказала Фейт.
– Так рассуждают только богатые.
Прохладный тон Уокера подсказал ей, что это болезненная тема для него. Она посмотрела в окно.
– Знакомый пейзаж, вижу его уже в четвертый раз, – сказала Фейт.
– Ты заморочила мне голову.
– Лучше скажи, ты заморочил уже голову парню, который к нам прицепился, или нет?
Он искоса взглянул на нее:
– А почему ты решила, что к нам кто-то прицепился?
– Ты хочешь сказать, что у тебя привычка ездить кругами?
– Квадратами.
– О, ты позаимствовал эту манеру у Джейка? – Фейт повернулась лицом к Уокеру – оно было таким же спокойным и невозмутимым, как и у него. – Он всегда так поступает, когда кто-нибудь садится ему на хвост.
– Сообразительный мужчина этот Джейк.
– Хитрый мужчина этот Уокер.
– Да. К нам прицепился какой-то клоун на белом «кадиллаке».
– Прямо с выставки?
Уокер кивнул.
– Вот черт, – сказала он. – С какой это стати?
– Не знаю.
Но он боялся, что все-таки знает, что кое-кто не купился на манипуляцию с сейфом и рубинами на выставке. Уокер мысленно выругался. Он вообще не должен был выходить из выставочного зала. Его желание поесть поставило Фейт в опасное положение. Теперь он сам должен носить ее проклятую сумочку.
– Предположения? – резко бросила она.
– Возможно, он тоже хочет найти самую лучшую рыбную забегаловку в этом городе.
Она хотела бы ему поверить.
– Какая убедительная ложь. Должно быть, я верю в нее из-за глаз цвета лазурита.
Глаза цвета лазурита сузились.
– Мы с тобой поладим, если ты улыбаешься, называя меня лжецом.
– Безобидная ложь не считается, – сказала Фейт. – Он все еще едет за нами?
– Да, черт побери. Я наконец добрался.
– Куда?
– К «Капитану Джеку».
– Так поверни еще раз, – посоветовала Фейт. Вместо этого Уокер заложил вираж в запрещенном месте и скользнул на стоянку перед кафе. Там было единственное свободное место для парковки. Белому «кадиллаку» будет негде спрятаться. Он тем временем продолжал ехать по улице, позволяя Уокеру хорошо рассмотреть водителя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84