— Микеле ждет, — выговорила она.
— Пойдемте, — сказала молодая женщина, протягивая Сальвато руку.
— Вы благородны и великодушны, Луиза, — прошептал Сальвато.
Молодой офицер встал. Он был мужествен, однако пошатнулся.
— Обопритесь на меня еще раз, друг мой, — сказала Луиза. — Увы, в последний раз!
Когда они достигли комнаты, выходящей окнами в переулок, до их слуха донеслось ржание коня. Микеле находился на посту.
— Отвори окно, Джованнина, — сказала Луиза. Джованнина исполнила приказание.
Немного ниже подоконника в темноте можно было различить человека и лошадь; окно выходило на небольшой балкон.
Луиза и Сальвато подошли к нему. Нина, распахнув окно, отошла от них и стала позади, как тень.
Оба они плакали в темноте, но тихо, не рыдая, чтобы не лишать друг друга мужества.
Нина не плакала, веки ее горели и были сухи; она тяжело дышала.
— Луиза, — сказал Сальвато прерывающимся голосом, — я завернул в бумагу золотую цепь для Нины, отдайте ей от меня.
Луиза ничего не ответила, только кивнула и пожала Сальвато руку.
Потом Сальвато обратился к лаццароне.
— Благодарю тебя, Микеле. Пока в моем сердце будет жива память об этом ангеле, — тут он обнял Сан Феличе за шею, — другими словами, пока сердце мое бьется, каждый его удар будет напоминать мне о друзьях, в чьих руках я ее оставляю и кому поручаю ее.
Порывистым движением, вероятно помимо воли, Джованнина схватила руку Сальвато и поцеловала, почти укусила ее.
Молодой человек с удивлением повернулся к девушке, но она поспешила отойти.
— Господин Сальвато, — сказал Микеле, — мне надо отдать вам сдачу.
— Отдай ее своей старушке-матери, Микеле, да скажи ей, чтобы она молилась Богу и Мадонне за Луизу и за меня.
— Хорошо, — промолвил Микеле, — ну вот, теперь и я заплакал.
— До свидания, друг мой, — сказала Луиза. — Да хранят вас Господь и ангелы небесные!
— До свидания? — прошептал Сальвато. — Вы забыли, что новая встреча таит для нас обоих смертельную опасность…
Луиза не дала ему договорить.
— Молчите! Молчите! — перебила она. — Отдадим в руки Господни неизвестное нам будущее. Но, чему бы ни суждено было случиться, я не скажу вам: «Прощайте!»
— Пусть так! — сказал Сальвато, перелезая через балкон и садясь в седло; при этом он все еще обеими руками обнимал Луизу за шею, так что ей пришлось, как тростинке, склониться к нему. — Пусть так, дорогая, обожаемая… До свидания!
И последний звук этого слова, символа надежды, замер у них на губах в их первом поцелуе.
У Сальвато вырвался возглас, выражавший одновременно и радость и скорбь; он пришпорил лошадь, и она, галопом рванувшись вперед, заставила его выпустить из рук Луизу. Тотчас конь и всадник исчезли во тьме.
— Да, — прошептала молодая женщина, — снова увидеть тебя и умереть!
LIV. СРАЖЕНИЕ
Мы помним, как Шампионне, уезжая из Рима, торжественно обещал Тьебо и его пятьюстам солдатам вернуться не позже чем через двадцать дней и освободить их.
За сорок восемь часов, в два перехода, генерал добрался до Чивита Кастеллана.
Он решил прежде всего осмотреть город и его окрестности
Чивита Кастеллана, которую долгое время ошибочно принимали за древние Вейи, сначала заинтересовала Шампионне как археолога. Приняв во внимание расстояние, отделяющее Чивита Кастеллана от Рима и равное более тридцати милям, он понял, что тут великие путаники, именуемые учеными, допустили ошибку и развалины, обнаруженные неподалеку от города, являются, вероятно, руинами Фалерий.
Новейшие изыскания доказали, что Шампионне был прав.
Его первой заботой было привести в порядок крепость, построенную Александром VI и служившую затем просто тюрьмой, и укрепиться в ней с частью своей маленькой армии.
Макдональда, которому он предоставил честь руководить предстоящим сражением, и его семь тысяч солдат он разместил в Боргетто, приказав ему использовать для защиты здание почтовой конторы и несколько окружающих ее лачуг, а в качестве опорного пункта придерживаться Чивита Кастеллана, образующую крайний правый фланг французской армии, а вернее сказать, место, где должны были сосредоточиться ее основные силы. Генерала Лемуана с пятьюстами штыков он направил в ущелье Терни, расположенное от него слева, и сказал ему, как Леонид спартанцам: «Вы идете на смерть!» Казабьянка и Руска получили такой же приказ относительно ущелий Асколи, находящихся на крайнем левом фланге. Пока Лемуан, Казабьянка и Руска будут удерживать свои позиции, Шампионне мог не опасаться обходного маневра врага, а если его атакуют в лоб, он надеялся, что сможет оказать сопротивление. Наконец, он послал нарочных к генералу Пиньятел-ли, занятому размещением своего римского легиона между Читтадукале и Марана, с приказом выступить, как только его люди будут готовы, и соединиться с польским генералом Княжевичем, который командовал 2-м и 3-м батальонами 30-й пехотной полубригады, двумя эскадронами 16-го драгунского полка, ротой 19-го полка конных егерей и тремя орудиями, после чего направиться прямо туда, откуда будут слышны пушечные залпы, независимо от того, с какой стороны эта стрельба донесется.
Кроме того, командиру бригады Лаюру было приказано разместиться с 15-й полубригадой в Риньяно перед Чивита Кастеллана, а генералу Морису Матьё отправиться в Винь-янелло, чтобы не дать неаполитанцам занять Орте и помешать их переправе через Тибр.
В то же время Шампионне послал курьеров на дороги в Сполето и Фолиньо с целью ускорить прибытие трех тысяч солдат подкрепления, обещанного Жубером.
Отдав эти распоряжения, он стал спокойно ждать неприятеля, за передвижением которого мог наблюдать с возвышенности Чивита Кастеллана, где он расположился с тысячью солдат резерва, готовый отправиться туда, где потребуется его присутствие.
К счастью, вместо того чтобы преследовать Шампионне во главе многочисленной и прекрасно обученной неаполитанской кавалерии, генерал Макк потратил три или четыре дня в Риме и еще три или четыре дня вне Рима, сосредоточивая все свои силы, то есть сорок тысяч человек, чтобы затем обрушить их на Чивита Кастеллана.
Наконец генерал разделил свою армию на пять частей и двинулся.
По мнению стратегов, Макку следовало бы сделать следующее.
Он должен был бы вызвать в Перуджу корпус генерала Назелли, доставленный в Ливорно Нельсоном; он должен был бы провести главные силы своей армии по левому берегу Тибра и расположиться лагерем в Терни; он должен был бы, наконец, атаковать с шестикратно превосходящими силами малочисленные войска Макдональда, который, оказавшись между семитысячным войском Назелли и тридцати— или тридцатипятитысячной армией, наступающей под командованием Макка, не мог бы устоять против такой двойной атаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291