Было начало марта, и жаркие солнечные лучи уже обрушивались всей мощью на землю, наполняя воздух терпкими запахами ноготков, жимолости и далекого костра. Центральный Техас славится мескитовыми деревьями, древесину которых используют в качестве дров для барбекю. Если вас угостят омаром, поджаренным на таких дровах, вы испытаете райское наслаждение. Можно сказать, что именно мысль о барбекю направила меня на задний двор, но, боюсь, я пошла туда из духа противоречия. Признаю, это та черта, от которой я пытаюсь избавиться.
Я обошла дом с торца и вышла на задний двор. Картина, открывшаяся мне, была поразительна: безупречно голубое небо, зеленый газон, аккуратные цветочные клумбы, каменные стены и статуи. Просто музей под открытым небом! Впечатление было потрясающее.
В глубине сада был еще один домик. Из-за открытой двери не доносилось никаких звуков. Я на цыпочках прошла по траве (не из подражания Нэнси Дрю, а потому, что пыталась уберечь от утренней росы шелковые отвороты брюк) и заглянула внутрь. Секунду мои глаза привыкали к полутьме, а потом я увидела его.
Он стоял над деревянным чертежным столом, упершись руками о грубую поверхность, голова его склонилась, как если бы он молился, или смертельно устал, или глубоко задумался. Поблизости не было ничего, что бы говорило о работе.
– Здравствуйте, мистер Джексон!
Он выпрямился и повернулся ко мне. Сразу скажу: этот мужчина, несомненно, был из категории «Досадная Ошибка» – природа слишком щедро и напрасно потратила на него красоту. У него была идеальная внешность – высокий, темноволосый, мужественный. Он ничуть не был похож на гея. С виду ему можно было дать лет тридцать, и слова вроде «маленький», «педик» и «противный» с ним никак не ассоциировались. Хотя откуда мне знать. В жизни не встречала голубых, а если и встречала, то не была в курсе их сексуальной ориентации.
«Досадная Ошибка» – еще полбеды. Как это ни ужасно, но при взгляде на него я почувствовала страстное желание. Лучше бы он оказался геем, подумала я, так как я была все-еще-замужем. Как только я вспомнила об этом, мой страстный порыв тут же стал совсем-не-таким-опасным. Любопытно.
– Сойер Джексон? – повторила я, не дождавшись ответа. По-прежнему тишина.
Он окинул меня взглядом с головы до ног (уроки этикета пошли бы ему на пользу) и прислонился широким плечом к опоре, как будто пришел на пробы на роль ковбоя Мальборо. Его джинсы сидели низко на бедрах, расстегнутая рубашка обнажала точеный торс, и мне пришлось напомнить себе, что он предпочитает мужчин.
Конечно, он был со мной довольно груб в своих сообщениях на автоответчике, но я тем не менее с нетерпением ждала момента, когда он наконец поймет, кто я такая, и примет меня, как полагается. Я знала, что его считают замкнутым и нелюдимым, но кто устоит против моих чар? Я чуть не улыбнулась, представив себе, как этот грубиян вдруг начнет лезть из кожи вон, чтобы угодить мне.
– Кто вы такая, черт побери?
Ладно, пока он не особенно любезен, но я не сомневалась в своей способности завоевать кого угодно.
Я открыла рот, чтобы ответить, но он опередил меня:
– Можете не говорить. Вы Фредерика Хилдебранд Уайер.
Он произнес это без подобающего придыхания, как я ожидала. Скорее, в его тоне звучало презрение. Ко мне, Фредерике Хилдебранд Уайер!
– Да, это я. Я звонила...
– Ага, десять раз. Вы разве не получили мое сообщение?
– М-м-м, да, получила.
– И что же я вам сказал?
Обычно я сохраняю олимпийское спокойствие, но тут начала нервно преступать с ноги на ногу:
– Что вас мое предложение не интересует.
Он агрессивно двинулся вперед, и сердце зашлось у меня в груди, но я не двинулась с места.
– Я что, непонятно выразился?
Еще до того как я пришла в его дом, мне нравилось его искусство. Я была почти на сто процентов уверена, что если мне удастся убедить его устроить у меня показ, моя галерея будет спасена. Теперь, видя, как он себя держит, зная, что его высокомерие в сочетании с привлекательной внешностью заинтригует покупателей еще больше, я еще больше уверилась, что должна заполучить его во что бы то ни стало.
– Я не понимаю, в чем дело. Почему вы не хотите устроить выставку?
– Не хочу, и все. Ни в вашей галерее, ни где-либо еще. Понятно?
– Если честно, я поняла только слова «ни где-либо еще». Может быть, вы могли бы немного пояснить слова «не в вашей галерее»?
Густые темные брови сомкнулись на переносице.
Я лихорадочно искала в голове нужные слова, чтобы убедить его позволить мне устроить выставку его работ. Это прославит его и принесет мне много денег, в которых я так нуждаюсь.
– Думаю, вы не понимаете, что я могу сделать для вашей карьеры, мистер Джексон. Объясните мне, какой смысл создавать шедевры и не показывать их людям? – Он хотел что-то сказать, но я его прервала. – Я могу превратить вас из человека, чья скульптура стоит рядом с портретом Элвиса Пресли в холле Говарда Граута, в скульптора, чьими работами восхищается весь мир. – Он снова попытался прервать меня, но я продолжала: – Я устрою показ такого масштаба, что вас заметят самые важные люди в мире искусства. Я приглашу искусствоведов, критиков, журналистов, даже сенаторов, конгрессменов и бизнесменов.
Мне в голову пришла одна мысль. С секунду я колебалась, но потом отбросила сомнения, так как хотела показать, что, по крайней мере, я человек широких взглядов:
– Вы можете пригласить, кого захотите. Друга, девушку... или молодого человека, неважно.
Конечно, если главный герой вечера придет с мужчиной, это может оказаться слишком для моих друзей (просто гей – это куда ни шло, а парочка гомосексуалистов – это перебор), но я бы что-нибудь придумала. Например, что они братья. Двоюродные. Или, лучше, что это его агент. Да, именно!
«Господи, пожалуйста, пусть они не будут держаться за руки».
Стоя на пороге маленького домика, я так размечталась о том, какой будет триумф, если я заманю таинственного Сойера Джексона, что не сразу поняла, что он направляется ко мне. В несколько шагов он достиг входа и остановился. Его выражение лица вряд ли можно было назвать дружелюбным, но я все равно широко улыбнулась ему:
– Будет замечательно, мистер Джексон. Итак, что скажете? Договорились?
Он захлопнул дверь у меня перед носом. Я уставилась на старые доски, с трудом пытаясь осмыслить случившееся.
– Насколько я поняла, вы хотите обдумать это! – прокричала я через дверь.
Его ответ был невнятным, но я расслышала:
– Уходите.
Я моргнула. Даже после того как я приехала к нему домой (в бедный квартал города, следует уточнить) и представилась, и даже после того как я объяснила, что я могу для него сделать, он все еще выпендривался... передо мной, Фреди Уайер!
Что на всех нашло в последнее время?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89