– Вы пошли и нашли себе художника? Этот человек – художник?
– Да, конечно. Именно такой мне и нужен.
В голове у Стивена зародились всевозможные предположения. Почувствовав это, она улыбнулась:
– Вероятно, вы подумали, что мне скорее нужен садовник или архитектор? Потому-то у вас такой удивленный вид. Успокойтесь. Я не собираюсь начинать новое строительство. Этот человек будет только писать маслом на холсте, даже не на той драгоценной стене, что прилегает к вашему дому. Не волнуйтесь.
Стивена охватило непреодолимое желание заключить Белл в объятия и закружиться вместе с ней по комнате, как это было, когда он узнал, что она не солгала. Ее в самом деле не было дома, когда он приходил. А нашла она себе не мужчину, как он предполагал, а художника. И вдруг Стивену стало все равно, что он ведет себя как школьник.
– И что же будет рисовать этот художник? Белл сложила губки бантиком.
– Я чувствовала, что в моем доме чего-то не хватает, но никак не могла понять, чего именно. Но когда я увидела все эти портреты в вашем доме, особенно тот, что висит над камином в бальном зале, я все поняла. Мне нужен портрет.
– Ваш портрет?
– О нет! – махнула рукой Белл. – Портрет моего отца. – Она прошла мимо него в комнату. – Это будет замечательно – портрет моего отца над камином в бальном зале!.. – Она повернулась к Стивену, и ее широко открытые глаза омрачило беспокойство. – А что думаете вы? Правильно я поступаю?
Стивен не знал, что думать, во всяком случае, его мысли имели очень мало отношения к ее отцу, всемирно известному путешественнику, который, если верить слухам, на самом деле был управляющим имением.
Видя, что он молчит, Белл скисла. Отвернувшись от него, она пересекла комнату и подошла к стеклянной двери на балкон.
– Значит, я ошиблась, это не идеальное решение. – Воодушевление покинуло ее, сменившись унынием.
– Я уверен, что это будет чудесно, – подбодрил ее Стивен.
Но было уже поздно. Белл не поверила в его искренность. Она прислонилась головой к стеклянной двери.
Стивен вошел в комнату, оказавшуюся гостиной. Отсюда он смог заглянуть в соседнюю комнату, где стояла ее кровать. Этот вид распалял воображение, как зрелище женской ноги в чулке, обещание возможного блаженства. Он посмотрел на Белл, и у него перехватило дыхание. Боже, как она прекрасна!
Почему его тело так сильно реагирует на притяжение, исходящее от этой женщины? Этот вопрос он задавал себе уже не в первый раз, но так и не находил ответа.
– Я думаю, – спокойно произнес он, проходя в комнату, – что в конце концов вы сведете меня с ума.
На эти слова последовала незамедлительная реакция. Белл повернулась и посмотрела на него умоляющим взглядом:
– Не говорите так! Никогда так не говорите!..
– Белл, я… – Стивен не знал, как продолжить. На него нахлынули мысли и чувства, которые ему не слишком нравились. Ведь ее настроение меняется с быстротой молнии. И все же он подвинулся ближе.
Когда Стивен подошел к ней, Белл с глубоким вздохом повернулась к окну. Некоторое время они смотрели на улицу. В душе Стивена бушевал ураган. Желание коснуться ее было почти непреодолимым.
День уже клонился к вечеру. Солнце, спрятавшееся где-то за горизонтом, слегка озаряло мрачные, пасмурные тучи и отбрасывало на землю серебристые тени. В этом зрелище было что-то сверхъестественное.
Да, Стивен мучительно хотел прикоснуться к ней, но отнюдь не для того, чтобы утешить. Он хотел держать Белл в объятиях, чувствовать ее близость, прижимать к себе так, чтобы ощущать биение ее сердца. Словом, он испытывал то же чувство, что и в ту дождливую ночь, когда принес Белл к себе домой. До того как увидел ее ногу.
Его охватило тягостное беспокойство. В воспоминаниях о той ночи, о ее ноге было что-то безумное.
Стивен собрался было вернуться к себе, чтобы в тишине выпить бренди и все обдумать, как вдруг Белл сказала:
– Должно быть, сейчас то самое время, когда в голову приходят мысли о самоубийстве.
При этих словах Стивену показалось, что сердце у него остановилось. «Что она говорит?» – лихорадочно размышлял он. Стивен хотел что-то сказать, но не находил слов. Не находил ничего, что помогло бы ему заглянуть в ее мысли – и облегчить собственную душу.
– Белл…
– Посмотрите туда. – Она показала рукой через дверь.
Стивен стоял в нескольких дюймах позади нее. И смотрел не туда, куда она показывала, а на нее. На ее волосы, красиво очерченные скулы, плавный изгиб уха. Какая она хрупкая и уязвимая!
– Смотрите вон туда, – настаивала Белл, как будто чувствовала, что он смотрит не в ту сторону. Кончик ее указательного пальца упирался в стекло. – Видите этот каменный карниз по ту сторону дороги?
Только тогда Стивен выглянул наружу и увидел гранитную балюстраду, окружавшую балкон дома на другой стороне улицы:
– Да, вижу.
– Говорят, какая-то женщина попыталась пройти по карнизу. – Белл перешла на тихий шепот: – Но порыв ветра, словно небрежное движение десницы Бога, сбросил ее на землю. – Белл посмотрела вниз, на улицу. – Как вы думаете, каковы были ее последние мысли?
Ее шепот опутывал его словно паутина – на вид такая непрочная, но в действительности неумолимо жестокая для попавшей в нее жертвы.
– Сколько живу в Бостоне, на этой улице, никогда не слышал подобной истории. – В его тоне зазвучали резкие, негодующие нотки. Стивен хотел было отступить назад, но так и не сделал этого.
Белл повернулась к нему, запрокинула голову, упершись ею в стеклянную дверь. Они стояли так близко друг от друга, что Стивен чувствовал тепло ее тела.
Стоило ему пошевелиться, и они бы соприкоснулись. Мысли о самоубийстве и о Божьей деснице отлетели прочь. Ему мучительно хотелось поцеловать Белл, насладиться вкусом ее сочных алых губ, хотелось коснуться ее груди, ощутить всю ее мягкую упругость.
Белл смотрела на Стивена, и у него появилось ощущение, будто она знает, о чем он думает. Так это или не так, но он не мог понять, разделяет ли она его чувства. Лицо Белл было зеркалом, отражавшим то, что происходило в его душе, а не окном в ее собственную.
Стивен придвинулся чуть ближе:
– Белл!..
Она ответила пронизывающим взглядом:
– Разумеется, вы не слышали этой истории.
Ее слова, помимо его желания, возвращали Стивена к реальности, о которой он ничего не хотел знать. К чувствам, владевшим им, теперь примешивалась досада.
– Если кто-нибудь и пытался рассказать вам эту историю, – продолжила Белл, – вы наверняка не слушали, а если и слушали, то тут же постарались вычеркнуть ее из своей памяти. Вы отвергаете все, что не вмещается в ваш строго упорядоченный мир, Стивен.
Он со свистом втянул воздух, на щеках его заиграли желваки, глаза сузились.
И вдруг Белл рассмеялась, мгновенной переменой настроения нарушая его душевное равновесие:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70