— Интересно, он с ней счастлив? — заметила Камилла.
— Не знаю. Ребекка — женщина симпатичная, и уверена, что своему мужу она показывает лучшие стороны — не то, что нам.
Легкая улыбка чуть скривила губы Камиллы.
— Не могу представить, что они у нее есть… Миллисент посмеялась.
— Они тщательно замаскированы!
— Мама всегда говорит, что красивые женщины ослепляют мужчин.
— Может быть. Но не кажется ли тебе, что существуют и другие мужчины? Которых привлекают умные женщины, а не только юные? Должны же мужчины, которых интересуют более зрелые и серьезные женщины…
Камилла повернулась и пристально посмотрела на Миллисент. В глазах ее мелькнула заинтересованность.
— Миллисент, ты говоришь о ком-то конкретно? Это кто-то из твоих знакомых?
Миллисент почувствовала, как вспыхнули и залились краской щеки, и это разозлило ее. Она избегала встречаться с любопытным взглядом Камиллы.
— Нет, естественно, нет! Просто я так думаю.
— Ясно…
Но Милли была убеждена, что Камилла ей не поверила. И зачем только она заговорила на эту тему? Последние дни Миллисент сама не понимала своих действий и поступков.
Миллисент уже мысленно проклинала себя за болтливость, но ее отвлек голос тетушки.
— Ах, извольте видеть! Он на балу, да как выглядит!
Милли вскинула голову и посмотрела на дверь. Было совершенно ясно, о ком идет речь. И действительно, вошел Джонатан. Под глазом у него еще желтел синяк — так вот что, подумала Миллисент, возмутило тетушку Ораделли. Но даже такие «украшения» не могли скрыть привлекательность этого человека или затемнить таинственное сияние его глаз.
Сердце в ее груди бешено застучало. Джонатан оглядывал зал. Милли спрашивала себя, не ее ли он высматривает. Она знала, что от этих мыслей сойдет с ума, но не могла остановиться. Ее обычно контролируемые эмоции в эти дни вышли из-под подчинения. Она нервно схватила веер, ожидая, когда взгляд Джонатана отыщет ее.
— Он — типичный скандалист, — неодобрительно продолжала тетушка Ораделли. — Никакой порядочный джентльмен никогда не наберется наглости настолько, чтобы явиться в общество в таком виде. Едва ли подобный человек достоин быть издателем газеты, влияющей на общественное мнение.
— Скандалист? — Миллисент резко обернулась к Ораделли, в груди у нее кипела ярость от несправедливого обвинения. — Это к нему не относится! Едва ли он виноват, что трое — трое, заметьте — разбойников поджидали его в его же собственном дворе, ночью, чтобы напасть и избить!
Тетушка Ораделли, глотая ртом воздух и не в состоянии говорить, уставилась на племянницу.
— Миллисент Хэйз! Да что вы можете знать об уличной драке?
— Я видела ее! И слышала. Вряд ли было возможно не заметить, если все происходило под моими окнами. На него напали трое, и все они убежали, как только мы вышли из дома. Едва ли это была его вина. А что ему оставалось делать? Прятаться у себя в комнате, пока не сойдут синяки? Как бы плохо он себя не чувствовал, он посчитал необходимым пойти на следующий же день в редакцию и доказать, что они не запретят ему высказывать свое мнение.
Тетушка, не мигая, смотрела на нее.
— Несомненно, милая, ты знаешь об этом намного больше, чем следовало бы. И еще мне интересно, почему это ты так защищаешь этого мужчину?
Миллисент осознавала, что было серьезной ошибкой дать тете Ораделли даже крошечный повод для подозрений, если дело касалось ее отношений с Джонатаном. Теперь ей следует быть более осторожной. Но она не собиралась брать свои слова назад или извиняться за то, что заступилась за Джонатана. Миллисент вызывающе вздернула подбородок и тоже посмотрела на тетушку Ораделли.
— Этот мужчина — мой сосед, и мне неприятно, когда я становлюсь свидетелем жестоких и несправедливых обвинений.
— Несправедливых обвинений! — гневно повторила за ней Ораделли. — Как ты смеешь такое говорить!
Сидящая по другую руку от Ораделли Софи внимательно наблюдала за происходящим, и Милли была уверена, что не один человек с интересом прислушивается к громкому голосу тетушки. Но Миллисент решила, что волноваться не следует. Она от души желала победить в этом споре, она слишком устала от постоянного угождения тете Ораделли только потому, что та была главой клана и самой разговорчивой в их семье.
— Ты забыла, что я все-таки дочь судьи, — сердито произнесла Миллисент, — воспитана с верой в определенные принципы. Мой отец был справедливым человеком и верил в «Билль о Правах».
Глаза тети Ораделли грозно прищурились, лицо исказила гримаса гнева. Она приготовилась прочитать племяннице долгую и нравоучительную лекцию, но не успела вымолвить и слова, как раздался мужской голос:
— Добрый вечер, леди!
Миллисент вскинула голову. Перед ними стоял Джонатан. Он снял шляпу и вне защиты ее полей синяки на его лице казались еще более заметными. Он обращался ко всем сразу, но глаза его смотрели на Миллисент и сияли весельем и еще чем-то. Миллисент до конца не понимала, что означал этот его взгляд, но он вновь вызвал в ней уже знакомые ощущения.
— Джо… мистер Лоуренс. — Внутренне Милли прокляла себя за эту оговорку.
Тетушка Ораделли перевела свой величественный взор на Джонатана и холодно кивнула. Она посмотрела так, будто перед ней стоял двадцатифутовый слон, но Лоуренс в ответ улыбнулся простой улыбкой без тени смущения или испуга.
— Как вам сегодняшний вечер? — как ни в чем не бывало, продолжал он.
— Прекрасно, спасибо, — сказала Камилла и была осажена взглядом мачехи.
— Нравятся танцы?
— Да. А вам? — голос Миллисент был несколько глуховатым; она надеялась, что это не выдаст волнения, которое она чувствовала каждой клеточкой своего тела.
— Уверен, мне тоже понравятся, если вы, мисс Хэйз, будете так добры и позволите пригласить вас на танец.
Милли показалось, что сердце в груди оборвалось. Она не собиралась с ним танцевать и, честно говоря, все-таки не ожидала, что он ее пригласит. Она предполагала, что они просто посидят рядом, поболтают и может быть, вместе дойдут до буфета за напитками. А вот танцевать с ним, наверное, не следовало. И кто-кто, а тетушка Ораделли именно так и считала. Краешком глаза Милли увидела, как Ораделли повернулась к ней и выражение ее лица было при этом весьма красноречиво.
Милли открыла рот, чтобы отказаться, но услышала, как ее собственный голос произносит:
— Почему бы нет, мистер Лоуренс, с удовольствием!
Не обращая внимания на взгляд потрясенной Ораделли и тихие веселые смешки остальных, Миллисент встала. Ноги от волнения дрожали и казались чужими. Она протянула Джонатану руку, и они пошли в центр зала.
У Милли было ощущение, словно она парит в руках Джонатана под звуки музыки. Он осторожно обнимал ее, нежно и, в то же время, крепко обхватив ее талию одной рукой, а другой держа трепещущую ладонь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99