— Вы хорошо знали миссис Белл?
— Время от времени мы ходили друг к другу в гости.
Почему же он не уходит? Она не могла расслабиться, зная, что у нее на спине разорвано платье. И еще не могла забыть, как, должно быть, глупо выглядела, когда наблюдала за ним из-под куста пираканты.
— Кажется, дом в хорошем состоянии…
— Насколько я знаю, эта женщина была великолепной хозяйкой.
Мистер Лоуренс постоял еще немного, как будто бы хотел продолжить разговор, но Миллисент всем своим видом выражала желание, чтобы он ушел.
— Итак, — наконец произнес он, отступая назад и надевая шляпу, — я оставляю вас, чтобы не мешать заниматься работой.
Миллисент скрестила за спиной руки, вспомнив вновь, каким нелепым было ее объяснение. Она слегка кивнула, осознавая, что поступает невежливо, но сейчас просто не в силах придумать что-то другое.
— Надеюсь еще увидеться с вами, мисс Хэйз!
— Я тоже надеюсь… — ее слова противоречили интонации, с которой были произнесены, и они оба это поняли.
— И еще я с нетерпением ожидаю встречи с вашим братом.
— О, да!.. Но Алан нечасто выходит из дома.
— Понятно… — было видно, что он как раз ничего не понял, но, по крайней мере, больше не совал свой нос в ее дела. Напротив, поправил шляпу, повернулся и зашагал прочь.
Миллисент повернулась и побежала к своему дому, обеими руками придерживая на спине разорванные клочья одежды. Наконец она укрылась в собственной комнате. Она всем сердцем желала, чтобы Джонатан Лоуренс не купил виллу Белл и не переселился в соседний дом.
Миллисент спускалась по ступенькам задней лестницы в широкий холл, натягивая свои самые лучшие чёрные перчатки. Завернув за угол, она остановилась у комнаты брата. Алан, облокотясь на подушки, развалился в кровати и был так погружен в чтение, что не слышал стука ее каблучков о деревянный пол. Минуту Миллисент, незамеченная, стояла в проходе, наблюдая за ним. На массивной кровати с высокой, витиевато украшенной орнаментом спинкой орехового дерева, он казался совсем маленьким. Его голова, почти такая же темная, как и у нее, склонилась над книгой, и непослушная прядь упала на лоб. Он лениво поправил ее. Кожа, когда-то смуглая от загара, побледнела за последние годы заточения в четырех стенах, а плечи ссутулились от постоянных занятий с книгами, коллекцией камней и армиями оловянных солдатиков — всем тем, что заполняло теперь все его время. На коленях, спрятанных под складками пледа, лежала тяжелая объемистая книга.
Бедный Алан, в который раз подумала девушка, и знакомая боль сдавила ее горло. Парень был умным и ловким; он многое умел делать в жизни. Он никогда не думал, что будет проводить все свое время, валяясь в кровати, вот как сейчас. Где-то за жалостью пряталось острое чувство вины, со временем немного притупившееся, но не исчезнувшее. Если бы не она, Алан не лежал бы сейчас неподвижно в постели.
Длинными худыми пальцами он перевернул страницу, и в это время, должно быть, боковым зрением заметил сестру, так как тут же поднял голову, повернулся к ней и буквально расплылся в улыбке.
— Миллисент!
Сестра улыбнулась знакомой ласковой улыбкой так, как всегда улыбалась только ему:
— Доброе утро, Алан! — Она попыталась произнести это твердым голосом, чтобы дрожь не выдала ее чувств, и направилась к кровати брата. — Как ты себя чувствуешь?
Взглянув на нее, он вместо ответа пожал плечами.
— Доброе утро, Милли! О, да ты сегодня такая элегантная!
— Спасибо! — Миллисент сделала несложное па, продемонстрировав свой наряд.
На ней была ее лучшая темно-зеленая юбка, сшитая по моде, и подходящая по цвету короткая блузка, украшенная пуговицами цвета черного янтаря. Манжеты были оторочены бисером такого же цвета.
Миллисент хорошо осознавала свое положение аристократки — старой девы в их городке и всегда носила темные цвета и незатейливые фасоны, полностью оправдывающие это положение; но все же она очень ценила красоту и не могла удержаться, чтобы не украсить свой костюм хотя бы небольшой изысканной деталью. Платья ее всегда были безупречны. «У Миллисент Хэйз на платье никогда не найдешь ни одной морщинки», — сказала как-то одна дама. Темные густые волосы Миллисент расчесывала на пробор и укладывала кольцами на затылке; каждый волосок был на своем месте.
Сегодня она надела самую лучшую шляпу, тоже темно-зеленого цвета, купленную только в этом году на смену старой черной, которую Миллисент носила последние два года. Возможно, она не осмелилась бы ее купить; фиолетовая или черная были бы более практичны. Однако, это оказалась такая подходящая милая шляпка с двойной, уложенной в форме буквы «V» лентой, что она просто не устояла перед соблазном приобрести ее.
Зная, как не любит Алан поднимать голову, чтобы увидеть вошедшего, Миллисент быстро присела к нему на кровать. Алан был высоким, нескладным четырнадцатилетним подростком, когда упал с повозки с сеном. Прошли годы, но несмотря на болезнь, он продолжал расти, и поэтому, сидя рядом, Миллисент была ниже брата.
— Что за особый случай? — спросил Алан.
— Я просто иду в церковь, глупенький! Сегодня воскресенье. — Алан забывал о времени и путал дни недели. Здесь не было ничего удивительного: он все время находился дома, и хотя временами это было мучительно, Миллисент старалась не показывать своего раздражения.
— Ой, действительно! Какой я глупец! — он помолчал. — Думаю, это значит, что ты пойдешь сегодня к кому-нибудь из тетушек на обед.
— Да… — не было почти ни одного уикэнда, когда бы та или иная ветвь семьи не собиралась по воскресеньям на обеды в чьем-либо доме. И Хэйзы, и Конолли были большими, крепкими, сплоченными семьями, все члены которых жили в одном местечке вот уже шестьдесят лет, с тех пор, как здесь поселились их отцы.
— На этот раз у тётушки Ораделли. Ты не хотел бы пойти со мной? Все будут рады видеть тебя.
Алан скорчил забавную гримасу и застонал:
— Только, ради Бога, не это! Слушать рассказы тетушки Ораделли обо всех болезнях или несчастных случаях за последние тридцать лет? Увольте меня!
Миллисент хохотнула и наклонилась, чтобы сжать руку брата.
— Пойдем, пойдем, это не так уж и плохо!
— Нет, нет! Я в любое время могу наблюдать за шитьем и вязанием кузины Сонни или глубоким сном тети Нан прямо с переднего крыльца.
На этот раз Миллисент прыснула от смеха:
— Алан, ты просто невыносим! — Она задержала на нем свой веселый взгляд. — Но точнее не скажешь! — Она вновь рассмеялась.
— Думаю, мне лучше остаться дома и почитать, — сухо закончил Алан.
— Тогда встретимся после обеда, когда я вернусь от тетушки Ораделли. Джонни уже был у тебя?
— Нет. Ты же знаешь Джонни. Он, как всегда, опаздывает, — в его голосе послышались капризные нотки ребенка, что так не вязалось с его лицом:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99