он вызывал в ней целую бурю эмоций, чувств, и — настолько сильных, что это новое состояние Милли ни с чем не могла даже сравнивать.
Ее непреодолимое, почти на уровне инстинкта, желание шокировало ее саму; Миллисент не могла понять, откуда вдруг внезапно появилась эта низкая, почти животная страсть. Разве так должна чувствовать истинная леди? Она была глубоко уверена, что ни одна из известных ей порядочных женщин не переживала ничего подобного. И Милли твердо решила, что не должна позволять низменным страстям брать верх над своими основными жизненными правилами. Она будет делать то, что все, включая ее саму, ожидали от нее: будет терпеливо, год за годом, ухаживать за Аланом. Волнение, которое пробудил в ней Джонатан, не было любовью, говорила себе Миллисент, однако боялась, что оно может перерасти в любовь и тогда выбросить из сердца Джонатана будет еще больнее. Она не могла позволить себе так сильно увлечься им. Конечно, Джонатан вряд ли окажется способным это понять. А она не может допускать, чтобы все шло своим чередом, как он предлагает. Это слишком большой риск.
— Итак, Миллисент? — спросил он и, взяв за подбородок, повернул к себе ее лицо. — Вы позволите ухаживать за вами?
— Джонатан, это глупо! Мы слишком стары, чтобы делать такие вещи.
Его брови в изумлении поднялись.
— Слишком стары? Чтобы заинтересоваться человеком противоположного пола? Только не я, дорогая! Да, думаю, и не вы.
— Пойдет столько сплетен… — ухватилась Милли за последнюю отговорку, которую сумела придумать. В конце концов, не могла же она сказать, что боится слишком привязаться к нему или влюбиться, а потом остаться с разбитым сердцем.
— Несомненно! — весело согласился Джонатан. — Но я не слышал, чтобы кто-нибудь умирал от сплетен.
— Вам, конечно, будет все равно, — согласилась Милли, освободив подбородок из его пальцев. — А женщины всегда страдают. Я стану для всех посмешищем.
— Потому что будете встречаться со мной? Дорогая Миллисент, вы оскорбляете мою гордость!
Миллисент поморщилась.
— Все будут говорить, что я, как дурочка, стала ловить такого выгодного жениха…
— Я и не догадывался, что в Эмметсвилле так высоко меня ценят!
Миллисент округлила глаза.
— К чему эта ложная скромность? Конечно, вы сами прекрасно знаете, что красивы.
Он заулыбался.
— Приятно слышать, особенно от вас!
— Я просто констатирую очевидный факт, — холодно ответила Милли. — Привлекательный неженатый владелец местной газеты… Естественно, вы считаетесь хорошей партией. Намного более достойной, чем полагалось бы мне. Будут говорить, что я охочусь за вами и что-нибудь типа «запомните мои слова: Миллисент Хэйз очень скоро окрутит его».
— Неужели вы так зависите от мнений недалеких городских сплетниц? Неужели то, что скажут другие люди, намного важнее, чем ваши чувства и желания? Я думал, вы более независимая.
— Я уже говорила, для мужчины все намного проще, — сердито ответила ему Милли. — Обычно над женщиной смеются и женщину осуждают. Мне ведь придется встречаться лицом к лицу со своей семьей и со всеми остальными в этом городе, зная, что они перешептываются за моей спиной. Что у женщины есть, кроме доброго имени?
— А счастье? — предположил Джонатан, лежа на траве, подложив под голову руку и глядя на Милли. — Смех? Любовь?
Миллисент ничего не отвечала, только нервно покусывала губы.
— Но я, — продолжал он более мягким тоном, — не прошу вас наплевать на свою репутацию и стать моей любовницей. Так же, как не прошу, чтобы из-за меня вы попадали в идиотское положение!
— Я знаю, — тихо сказала Милли. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Она никак не могла признаться, как сильно хочет видеть его, зная, что в противном случае они расстанутся! Он мог бы привести еще дюжину доказательств, что она не права. И даже тогда Милли не смогла бы сказать правду, что просто боится совсем потерять голову от любви к нему.
— Джонатан, пожалуйста! Я знаю, что правильно решила. Лучше будет, если вы не станете за мной ухаживать. Лучше все прекратить сейчас, быстро и насовсем.
— Прекратить все? Прекратить — что? Между нами ничего не было! — Его голос казался сердитым, и Миллисент не смела посмотреть ему в глаза. Она чувствовала, что в этот момент он ненавидит ее и что сегодня ночью она выплачет все глаза. Но что было поделать? Миллисент Хэйз не умела забывать свои обязанности, как и обещание, данное отцу, Алану и самому Господу Богу. Она поклялась заботиться о брате, и никто, даже Джонатан Лоуренс, не заставит ее нарушить эту клятву.
Наконец, когда пауза в разговоре слишком затянулась, Джонатан вздохнул и поднялся.
— Хорошо, Миллисент. Я оставлю вас в покое и больше не буду навязываться. Надеюсь, вы будете счастливы со своим незапятнанным честным именем в глазах общества. Знаете, кого вы мне напоминаете? Сказочную красавицу Рапунцель, запертую в башне. Только ту держал замок, а вы заперли себя сами — своим страхом.
Джонатан повернулся и зашагал прочь.
Глава XIII
Алан сидел в кровати, когда пришла Опал вытирать пыль в комнате. Его лоб был нахмурен, на губах недовольная гримаса. Опал доброжелательно улыбнулась, но он только мрачно кивнул в ответ. Опал растерялась. Вначале Миллисент была молчаливой и раздражительной после праздника вчера вечером, а теперь, кажется, и Алан на что-то сердился. Опал испуганно подумала, не она ли чем-то расстроила их.
— Извините, — мягко сказала она. — Я пришла не вовремя? Может, мне уйти? Я вернусь попозже.
— Нет, ты тут ни при чем. Входи, Опал, не обращай на меня внимания. — Алан вздохнул и его губы раздраженно изогнулись: — Это все этот про… проклятый Джонни. Я позвонил в колокольчик как минимум десять минут назад, а он до сих пор не изволит появиться. Я хотел встать и пересесть на стул; мне нужно кое-чего поделать за столом. Куда он делся? Неужели для того, чтобы добраться в комнату с заднего двора, нужно десять минут?
— Так он не во дворе! Ида послала его в овощную лавку купить приправы для супа. И еще он собирался зайти по пути на почту, чтобы взять газеты для мисс Миллисент. Он, должно быть, вот-вот вернется.
— Прекрасно! — На лице Алана появилось раздраженное выражение. Он отвернулся от девушки, не желая, чтобы она видела его таким. — Извини. Ты, должно быть, думаешь, что я абсолютно избалованный, эгоистичный человек, заставляющий всех носиться со своими проблемами…
— Нет, ну что вы! Конечно же, нет! — Опал подошла к изголовью его кровати. — Честное слово! Вы не избалованный, не эгоистичный. Должно быть, очень тяжело ждать кого-то лишь потому, что хочешь встать с кровати. Это раздосадует любого.
Алану удалось улыбнуться.
— Спасибо. Я всегда могу рассчитывать на тебя, если мне нужно будет успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Ее непреодолимое, почти на уровне инстинкта, желание шокировало ее саму; Миллисент не могла понять, откуда вдруг внезапно появилась эта низкая, почти животная страсть. Разве так должна чувствовать истинная леди? Она была глубоко уверена, что ни одна из известных ей порядочных женщин не переживала ничего подобного. И Милли твердо решила, что не должна позволять низменным страстям брать верх над своими основными жизненными правилами. Она будет делать то, что все, включая ее саму, ожидали от нее: будет терпеливо, год за годом, ухаживать за Аланом. Волнение, которое пробудил в ней Джонатан, не было любовью, говорила себе Миллисент, однако боялась, что оно может перерасти в любовь и тогда выбросить из сердца Джонатана будет еще больнее. Она не могла позволить себе так сильно увлечься им. Конечно, Джонатан вряд ли окажется способным это понять. А она не может допускать, чтобы все шло своим чередом, как он предлагает. Это слишком большой риск.
— Итак, Миллисент? — спросил он и, взяв за подбородок, повернул к себе ее лицо. — Вы позволите ухаживать за вами?
— Джонатан, это глупо! Мы слишком стары, чтобы делать такие вещи.
Его брови в изумлении поднялись.
— Слишком стары? Чтобы заинтересоваться человеком противоположного пола? Только не я, дорогая! Да, думаю, и не вы.
— Пойдет столько сплетен… — ухватилась Милли за последнюю отговорку, которую сумела придумать. В конце концов, не могла же она сказать, что боится слишком привязаться к нему или влюбиться, а потом остаться с разбитым сердцем.
— Несомненно! — весело согласился Джонатан. — Но я не слышал, чтобы кто-нибудь умирал от сплетен.
— Вам, конечно, будет все равно, — согласилась Милли, освободив подбородок из его пальцев. — А женщины всегда страдают. Я стану для всех посмешищем.
— Потому что будете встречаться со мной? Дорогая Миллисент, вы оскорбляете мою гордость!
Миллисент поморщилась.
— Все будут говорить, что я, как дурочка, стала ловить такого выгодного жениха…
— Я и не догадывался, что в Эмметсвилле так высоко меня ценят!
Миллисент округлила глаза.
— К чему эта ложная скромность? Конечно, вы сами прекрасно знаете, что красивы.
Он заулыбался.
— Приятно слышать, особенно от вас!
— Я просто констатирую очевидный факт, — холодно ответила Милли. — Привлекательный неженатый владелец местной газеты… Естественно, вы считаетесь хорошей партией. Намного более достойной, чем полагалось бы мне. Будут говорить, что я охочусь за вами и что-нибудь типа «запомните мои слова: Миллисент Хэйз очень скоро окрутит его».
— Неужели вы так зависите от мнений недалеких городских сплетниц? Неужели то, что скажут другие люди, намного важнее, чем ваши чувства и желания? Я думал, вы более независимая.
— Я уже говорила, для мужчины все намного проще, — сердито ответила ему Милли. — Обычно над женщиной смеются и женщину осуждают. Мне ведь придется встречаться лицом к лицу со своей семьей и со всеми остальными в этом городе, зная, что они перешептываются за моей спиной. Что у женщины есть, кроме доброго имени?
— А счастье? — предположил Джонатан, лежа на траве, подложив под голову руку и глядя на Милли. — Смех? Любовь?
Миллисент ничего не отвечала, только нервно покусывала губы.
— Но я, — продолжал он более мягким тоном, — не прошу вас наплевать на свою репутацию и стать моей любовницей. Так же, как не прошу, чтобы из-за меня вы попадали в идиотское положение!
— Я знаю, — тихо сказала Милли. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Она никак не могла признаться, как сильно хочет видеть его, зная, что в противном случае они расстанутся! Он мог бы привести еще дюжину доказательств, что она не права. И даже тогда Милли не смогла бы сказать правду, что просто боится совсем потерять голову от любви к нему.
— Джонатан, пожалуйста! Я знаю, что правильно решила. Лучше будет, если вы не станете за мной ухаживать. Лучше все прекратить сейчас, быстро и насовсем.
— Прекратить все? Прекратить — что? Между нами ничего не было! — Его голос казался сердитым, и Миллисент не смела посмотреть ему в глаза. Она чувствовала, что в этот момент он ненавидит ее и что сегодня ночью она выплачет все глаза. Но что было поделать? Миллисент Хэйз не умела забывать свои обязанности, как и обещание, данное отцу, Алану и самому Господу Богу. Она поклялась заботиться о брате, и никто, даже Джонатан Лоуренс, не заставит ее нарушить эту клятву.
Наконец, когда пауза в разговоре слишком затянулась, Джонатан вздохнул и поднялся.
— Хорошо, Миллисент. Я оставлю вас в покое и больше не буду навязываться. Надеюсь, вы будете счастливы со своим незапятнанным честным именем в глазах общества. Знаете, кого вы мне напоминаете? Сказочную красавицу Рапунцель, запертую в башне. Только ту держал замок, а вы заперли себя сами — своим страхом.
Джонатан повернулся и зашагал прочь.
Глава XIII
Алан сидел в кровати, когда пришла Опал вытирать пыль в комнате. Его лоб был нахмурен, на губах недовольная гримаса. Опал доброжелательно улыбнулась, но он только мрачно кивнул в ответ. Опал растерялась. Вначале Миллисент была молчаливой и раздражительной после праздника вчера вечером, а теперь, кажется, и Алан на что-то сердился. Опал испуганно подумала, не она ли чем-то расстроила их.
— Извините, — мягко сказала она. — Я пришла не вовремя? Может, мне уйти? Я вернусь попозже.
— Нет, ты тут ни при чем. Входи, Опал, не обращай на меня внимания. — Алан вздохнул и его губы раздраженно изогнулись: — Это все этот про… проклятый Джонни. Я позвонил в колокольчик как минимум десять минут назад, а он до сих пор не изволит появиться. Я хотел встать и пересесть на стул; мне нужно кое-чего поделать за столом. Куда он делся? Неужели для того, чтобы добраться в комнату с заднего двора, нужно десять минут?
— Так он не во дворе! Ида послала его в овощную лавку купить приправы для супа. И еще он собирался зайти по пути на почту, чтобы взять газеты для мисс Миллисент. Он, должно быть, вот-вот вернется.
— Прекрасно! — На лице Алана появилось раздраженное выражение. Он отвернулся от девушки, не желая, чтобы она видела его таким. — Извини. Ты, должно быть, думаешь, что я абсолютно избалованный, эгоистичный человек, заставляющий всех носиться со своими проблемами…
— Нет, ну что вы! Конечно же, нет! — Опал подошла к изголовью его кровати. — Честное слово! Вы не избалованный, не эгоистичный. Должно быть, очень тяжело ждать кого-то лишь потому, что хочешь встать с кровати. Это раздосадует любого.
Алану удалось улыбнуться.
— Спасибо. Я всегда могу рассчитывать на тебя, если мне нужно будет успокоиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99