Один лишь взгляд на бледное лицо Пегги, и рыжеволосая камеристка побежала искать миссис Прейхерст. Экономка появилась тотчас же и засуетилась при виде Пегги, сидевшей в кровати с лихорадочно блестевшими глазами и волосами, в беспорядке рассыпавшимися по подушке. Она едва слышным голосом попыталась объяснить, что с ней все в порядке. Это всего лишь небольшая простуда. Чего это все так носятся? Неужели никто раньше не видел простуженной женщины?
Как ни пыталась, Пегги не смогла убедить миссис Прейхерст, что у нее нет ничего серьезного. Экономка потрогала лоб Пегги, почувствовала жар и тут же отправила одного из лакеев за мистером Парксом. Пегги яростно пыталась доказать, что смешно посылать за врачом, когда у нее всего-навсего обычная простуда, но, поскольку она совершенно потеряла голос, на нее не обращали внимания. Все пожелания Пегги игнорировались, и вся прислуга поместья Роулингзов — во всяком случае, казалось, что это так — сбежалась в ее комнату с грелками, чесночными припарками и другими еще более пахучими домашними снадобьями.
К тому времени, когда прибыл мистер Паркс, Пегги почти перестала надеяться, что ей вообще когда-нибудь разрешат встать с постели. Лекарь был столь же деловит, как и накануне вечером. Прежде чем заглянуть пациентке в горло, он внимательно обследовал рану на голове. Диагноз был быстрым и конкретным: серьезное воспаление горла, особенно миндалевидных желез, вследствие, в этом нет никакого сомнения, слишком длительного пребывания на воздухе в непривычных климатических условиях Йоркшира.
— Гнойный тонзиллит, — тоном судьи, выносящего вердикт, объявила миссис Прейхерст. — Этого следовало ожидать.
Хлопнув в ладоши, она вызвала служанку и отправила ее на кухню за горячим чаем с медом.
— Вы скоро поправитесь, — сообщил мистер Паркс Пегги, которая, услышав эту новость, сделала кислое лицо.
Доктор обратился к экономке:
— Постельный режим и столько чаю, сколько в нее влезет в течение недели. Держите ее в тепле, миссис Прейхерст, и проследите за тем, чтобы она больше спала. В этом поможет настойка опия. Я приеду через несколько дней, чтобы посмотреть, как идут дела.
Пегги хотела было спросить, скоро ли вернется голос, но оказалось, что прохрипеть такое количество слов выше ее сил. Расстроенная, девушка поудобнее угнездилась среди пуховых подушек и постаралась думать о хорошем, хотя в тот момент казалось, что хорошего в ее положении мало. Для Пегги, которая почти все свои девятнадцать лет вставала вместе с солнцем и была занята делом до самого заката, принудительный постельный режим был совершенно непривычен. Она, наконец, была свободна от домашних обязанностей и забот об отцовских прихожанах. Теперь у нее было полно времени для чтения и написания писем, для работы во имя блага множества бедняков…
А она была так слаба, что не могла даже самостоятельно пройти по комнате.
По крайней мере, сказала себе девушка, Джереми под надежным присмотром. Однако она не могла не волноваться — не столько о мальчике, сколько о тех, кто будет им заниматься.
Около недели Пегги терпела боль, пила чай и спала. Казалось, теперь, когда ярмо ответственности за Джереми было снято с нее, Пегги стремилась отоспаться за все годы, когда не удавалось вдоволь отдохнуть. Окрепнув, она просмотрела кипу книг, которые лорд Эдвард принес из своей библиотеки, и не смогла удержаться от смеха: похоже, подбирая книги, он специально отдал предпочтение легким романам, а не более серьезной литературе, чтобы подразнить ее.
На сиделок Пегги пожаловаться не могла. Люси почти не отходила от ее кровати. Она готова была и днем и ночью лететь на кухню за «чашечкой чаю» для своей хозяйки и все время пыталась уговорить ее отведать сладости, приготовленные местным кондитером. Она также развлекала девушку рассказами о том, что происходит внизу. Миссис Прейхерст с ее природной склонностью поболтать тоже оказалась неизменно приятной собеседницей. Из разговоров с ней Пегги почерпнула немало интересных фактов о семье Роулингзов, или, точнее, о том, что от нее осталось.
Она узнала, например, что лорд Эдвард, один из самых завидных женихов Англии, несколько раз едва избежал брачных уз, в последний момент скрывшись в Европе, а однажды даже ранил на дуэли в руку брата одной из возможных невест. У него были любовницы по всему континенту, так же как и в Англии, и его регулярно видели во всех местах, где подобает бывать молодому человеку с титулом и деньгами. Пегги была страшно довольна тем, что ее предположения о беспутности Эдварда оправдались, и предвкушала, что, как только сможет говорить, тут же начнет поддразнивать его.
Когда Пегги поправилась настолько, что могла сидеть в кровати — вставать ей пока не позволяли, — она потребовала газеты. С ними она надеялась скоротать время, отказавшись от книг, которые лорд Эдвард полагал подходящими для столь молодой особы. Миссис Прейхерст, неодобрительно пощелкав языком, все же, правда, не без труда, стащила из библиотеки лорда Эдварда целую кипу. Пегги пристально вчитывалась в периодику, делая пространные выписки из статей, касавшихся вопросов благотворительности, которой, как она планировала, займется Джереми. Это подтолкнуло ее поинтересоваться, какими средствами располагает Джереми, поэтому Пегги затребовала конторские книги с записями по домовладению и имуществу Роулингзов.
Несмотря на опасения миссис Прейхерст по этому поводу, Пегги особо не волновало, что скажет лорд Эдвард, когда узнает о ее затее. Поскольку она без труда разбиралась в счетах отцовского прихода, Пегги полагала, что и счета поместья Роулингзов тоже не составят для нее секрета. Ее поразило и встревожило немыслимое расточительство, отображенное в сухих цифрах. Можно было еще понять, что замок таких размеров, как Роулингз, требовал целую гору угля в месяц, но чего ради было устраивать на столе фонтан из шампанского к приезду нескольких приятелей лорда Эдварда из Лондона, когда на улицах полно голодающих людей?!
Фонтан из шампанского? Это развлечение на один вечер обойдется дороже, чем то, что мать оставила Пегги на целый год! Кроме того, имелась запись о неких шарадах. На костюмы и принадлежности для них были затрачены огромные деньги, но, когда Пегги поговорила с миссис Прейхерст, та объяснила, что шарады — это всего-навсего игра, которой собирались позабавиться лорд Эдвард и его друзья. Что это за игра, которая стоит больше, чем годовое содержание сиротского приюта в Эпплсби? Пегги не верила собственным глазам.
Еще она сравнила затраты на последний приезд компании приятелей лорда Эдварда из Лондона с бюджетом школы, откуда наняли Люси и где Роулингзы были основными жертвователями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89