Поэтому впервые в жизни Пегги старалась держать свое мнение при себе. Каждый раз, когда девушка видела лорда Эдварда недовольно склонившимся над утренним кофе, она внимательно следила за тем, чтобы с ее язычка не сорвалась какая-нибудь колкость по поводу его образа жизни.
Однако Пегги все же должна была признаться себе, что на нее произвело впечатление мужество, которое лорд Эдвард проявил во время аварии. Когда экипаж начал опрокидываться, он обнял ее, чтобы защитить, а потом буквально выдернул девушку из-под падавшей туши сэра Артура. Увы, он не смог уберечь ее от довольно сильного удара головой о масляный фонарь, висевший на стенке кареты. Но забота, которую проявил лорд Эдвард, нежно вынесший ее из экипажа и приложивший свой платок к ране, которую она не могла видеть (и не верила, что настолько опасна, как все пытались показать), его твердое решение самому идти за помощью в поместье — все это намного улучшило мнение девушки о нем. У нее даже не хватило смелости сетовать на холод, так она была тронута его обеспокоенностью.
Но его не было уже довольно долго. Пегги промерзла до костей, к тому же у нее разболелась голова. Сколько миль отсюда до Роулингза? И сколько времени понадобится, чтобы до них добрался высланный на помощь экипаж?
Пегги подумала о леди Герберт, их пяти дочерях и о том, как тепло и радостно ей было, когда прошлой ночью они останавливались в их пришедшем в упадок имении, расположенном в каком-нибудь десятке миль от Роулингза. Если бы только знать об этой ужасной метели, когда в полдень они выезжали оттуда. Если бы только… если бы только ее ноги не замерзли так сильно!
— Эй, там! — Сэр Артур поднял руку и помахал кому-то. Но он смотрел не туда, куда убежал Джереми, а в противоположную сторону. — Эй!
Пегги повернула голову, жмурясь от ветра, и увидела одинокого всадника, приближавшегося крупной рысью. Очень глупо было так гнать животное в такую погоду по такому льду. Девушка вдруг с испугом подумала, что только человек, спасающийся от кого-то или чего-то, будет лететь с такой скоростью и что сэр Артур, быть может, машет разбойнику. С забившимся сердцем Пегги спряталась за спиной толстого как бочка рыцаря и обнаружила, что его импозантная фигура очень хорошо защищает от свирепого ветра.
— Эй, там, — позвал сэр Артур. — Вы не могли бы нам помочь, сэр?
Конь и всадник появились из кружащейся завесы снега и льда, и Пегги поймала себя на том, что зачарованно уставилась на огромного жеребца с налитыми кровью глазами и пышущими паром черными ноздрями. Всадник казался не менее страшным. Одетый во все черное, широкоплечий, с глазами, отливающими сталью, мужчина усмехался, глядя на нее сверху вниз… и девушка вдруг поняла, что это не кто иной, как лорд Эдвард. Он управлялся с массивным животным, верхом на котором сидел, с грациозной силой, посвистывая сквозь ровные белые зубы, когда конь начинал переступать в глубоком снегу тяжелыми копытами.
— Лорд Эдвард! — вскричал, не скрывая радости, сэр Артур. Он притронулся к своей шляпе и положил руку на уздечку. Это было ошибкой. Конь рассерженно мотнул черной как ночь головой, испятнав накидку сэра Артура пеной с губ и мокрым снегом.
— О, прошу прощения, — пробормотал сэр Артур, обращаясь главным образом к коню, и это заставило Пегги спрятать улыбку в воротник шубки. — Но откуда вы приехали, лорд Эдвард? Я видел, как вы и Боб тронулись совершенно в противоположном направлении.
— Так и есть, — скрипнув кожей, лорд Эдвард одним движением спрыгнул с седла и тяжело приземлился в снег рядом с сэром Артуром. С самой первой встречи управляющий казался Пегги весьма крупным мужчиной, но лорд Эдвард был на голову выше и возвышался над девушкой почти на целый фут. В сапогах для верховой езды и в бриджах лорд Эдвард Роулингз выглядел особенно стройным рядом с толстым сэром Артуром, но при этом он всем своим видом внушал почтение.
— С ветром, который дует с торфяников, не следует шутить, — пояснил Эдвард. — Пешему с ним не справиться. Поэтому мы сделали крюк и добрались до Эшбери-Хауса. Я позаимствовал коня и вернулся так скоро, как мог. А экипажу потребуется некоторое время, чтобы подъехать сюда. Все дороги замело.
— Господи, — в смятении проговорил сэр Артур. — Вот беда… Рана на голове мисс Макдугал все еще кровоточит, милорд, и я опасаюсь, что ей ужасно больно.
— Все еще кровоточит? — эхом отозвался Эдвард, не обратив внимания на возглас протеста, слетевший с губ Пегги и унесенный ветром. Его глаза, серые, как небо над ними, осуждающе глянули на нее:
— Уберите платок, — приказал он. — Дайте мне посмотреть.
— Нет ничего страшного. Это все Джереми. Он проявляет обо мне чрезмерную заботу. — Девушку смущало то, что все вокруг разволновались, скорее всего, из-за пустякового пореза.
Кроме того, она постоянно ощущала на себе напряженный взгляд лорда Эдварда. Отчего это он все время на нее так смотрит? Он же должен понимать, что она никогда не сможет быть для него никем иным, кроме как свояченицей… и при этом не особенно дружелюбной. Ну и чушь! Это опасный человек. Больше всего Пегги не хотелось, чтобы он, держа ее голову в руках, разглядывал в упор. Его прикосновения лишали ее сил, а взгляд — ох, лучше бы ему так не смотреть на нее, а то придется преподать свояку хорошенький урок.
Но Эдвард не отставал от девушки до тех пор, пока она, неохотно отняв платок ото лба, не подставила ему лицо. При этом она старалась не встречаться с ним глазами. Он взял Пегги за подбородок рукой, затянутой в черную перчатку, и стал пристально рассматривать ее лоб, меж темных бровей легла глубокая морщина. Она без проблем перенесла бы это испытание, если бы Эдвард не счел необходимым провести другим чистым носовым платком — на этот раз платком сэра Артура — вдоль границы волос.
У Пегги вырвался крик боли. Она закусила нижнюю губу, но не смогла сдержать слез, когда Эдвард надавил на рану. У нее все поплыло перед глазами, земля как-то сразу начала уходить из-под ног. Роулингз немедленно отпустил ее подбородок и, несмотря на беззвучный протест, обхватил рукой тонкую талию. А у нее кружилась голова, правда, девушка не могла понять, от чего: от раны или от того, что он был так близко.
Сэр Артур принялся бранить Пегги за то, что она не сказала ему, как плохо себя чувствует, а та могла только умоляюще моргать, не в силах вымолвить ни слова. Девушка припала к лорду Эдварду, столь же благодарная за тепло его тела, как и за поддержку. Он укрыл ее тяжелым черным плащом, и Пегги, пригревшись, вновь начала ощущать свои пальцы и нос.
Только когда головокружение прекратилось, она почувствовала через шерстяную материю, на которой покоилась ее голова, твердость мускулов Эдварда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Однако Пегги все же должна была признаться себе, что на нее произвело впечатление мужество, которое лорд Эдвард проявил во время аварии. Когда экипаж начал опрокидываться, он обнял ее, чтобы защитить, а потом буквально выдернул девушку из-под падавшей туши сэра Артура. Увы, он не смог уберечь ее от довольно сильного удара головой о масляный фонарь, висевший на стенке кареты. Но забота, которую проявил лорд Эдвард, нежно вынесший ее из экипажа и приложивший свой платок к ране, которую она не могла видеть (и не верила, что настолько опасна, как все пытались показать), его твердое решение самому идти за помощью в поместье — все это намного улучшило мнение девушки о нем. У нее даже не хватило смелости сетовать на холод, так она была тронута его обеспокоенностью.
Но его не было уже довольно долго. Пегги промерзла до костей, к тому же у нее разболелась голова. Сколько миль отсюда до Роулингза? И сколько времени понадобится, чтобы до них добрался высланный на помощь экипаж?
Пегги подумала о леди Герберт, их пяти дочерях и о том, как тепло и радостно ей было, когда прошлой ночью они останавливались в их пришедшем в упадок имении, расположенном в каком-нибудь десятке миль от Роулингза. Если бы только знать об этой ужасной метели, когда в полдень они выезжали оттуда. Если бы только… если бы только ее ноги не замерзли так сильно!
— Эй, там! — Сэр Артур поднял руку и помахал кому-то. Но он смотрел не туда, куда убежал Джереми, а в противоположную сторону. — Эй!
Пегги повернула голову, жмурясь от ветра, и увидела одинокого всадника, приближавшегося крупной рысью. Очень глупо было так гнать животное в такую погоду по такому льду. Девушка вдруг с испугом подумала, что только человек, спасающийся от кого-то или чего-то, будет лететь с такой скоростью и что сэр Артур, быть может, машет разбойнику. С забившимся сердцем Пегги спряталась за спиной толстого как бочка рыцаря и обнаружила, что его импозантная фигура очень хорошо защищает от свирепого ветра.
— Эй, там, — позвал сэр Артур. — Вы не могли бы нам помочь, сэр?
Конь и всадник появились из кружащейся завесы снега и льда, и Пегги поймала себя на том, что зачарованно уставилась на огромного жеребца с налитыми кровью глазами и пышущими паром черными ноздрями. Всадник казался не менее страшным. Одетый во все черное, широкоплечий, с глазами, отливающими сталью, мужчина усмехался, глядя на нее сверху вниз… и девушка вдруг поняла, что это не кто иной, как лорд Эдвард. Он управлялся с массивным животным, верхом на котором сидел, с грациозной силой, посвистывая сквозь ровные белые зубы, когда конь начинал переступать в глубоком снегу тяжелыми копытами.
— Лорд Эдвард! — вскричал, не скрывая радости, сэр Артур. Он притронулся к своей шляпе и положил руку на уздечку. Это было ошибкой. Конь рассерженно мотнул черной как ночь головой, испятнав накидку сэра Артура пеной с губ и мокрым снегом.
— О, прошу прощения, — пробормотал сэр Артур, обращаясь главным образом к коню, и это заставило Пегги спрятать улыбку в воротник шубки. — Но откуда вы приехали, лорд Эдвард? Я видел, как вы и Боб тронулись совершенно в противоположном направлении.
— Так и есть, — скрипнув кожей, лорд Эдвард одним движением спрыгнул с седла и тяжело приземлился в снег рядом с сэром Артуром. С самой первой встречи управляющий казался Пегги весьма крупным мужчиной, но лорд Эдвард был на голову выше и возвышался над девушкой почти на целый фут. В сапогах для верховой езды и в бриджах лорд Эдвард Роулингз выглядел особенно стройным рядом с толстым сэром Артуром, но при этом он всем своим видом внушал почтение.
— С ветром, который дует с торфяников, не следует шутить, — пояснил Эдвард. — Пешему с ним не справиться. Поэтому мы сделали крюк и добрались до Эшбери-Хауса. Я позаимствовал коня и вернулся так скоро, как мог. А экипажу потребуется некоторое время, чтобы подъехать сюда. Все дороги замело.
— Господи, — в смятении проговорил сэр Артур. — Вот беда… Рана на голове мисс Макдугал все еще кровоточит, милорд, и я опасаюсь, что ей ужасно больно.
— Все еще кровоточит? — эхом отозвался Эдвард, не обратив внимания на возглас протеста, слетевший с губ Пегги и унесенный ветром. Его глаза, серые, как небо над ними, осуждающе глянули на нее:
— Уберите платок, — приказал он. — Дайте мне посмотреть.
— Нет ничего страшного. Это все Джереми. Он проявляет обо мне чрезмерную заботу. — Девушку смущало то, что все вокруг разволновались, скорее всего, из-за пустякового пореза.
Кроме того, она постоянно ощущала на себе напряженный взгляд лорда Эдварда. Отчего это он все время на нее так смотрит? Он же должен понимать, что она никогда не сможет быть для него никем иным, кроме как свояченицей… и при этом не особенно дружелюбной. Ну и чушь! Это опасный человек. Больше всего Пегги не хотелось, чтобы он, держа ее голову в руках, разглядывал в упор. Его прикосновения лишали ее сил, а взгляд — ох, лучше бы ему так не смотреть на нее, а то придется преподать свояку хорошенький урок.
Но Эдвард не отставал от девушки до тех пор, пока она, неохотно отняв платок ото лба, не подставила ему лицо. При этом она старалась не встречаться с ним глазами. Он взял Пегги за подбородок рукой, затянутой в черную перчатку, и стал пристально рассматривать ее лоб, меж темных бровей легла глубокая морщина. Она без проблем перенесла бы это испытание, если бы Эдвард не счел необходимым провести другим чистым носовым платком — на этот раз платком сэра Артура — вдоль границы волос.
У Пегги вырвался крик боли. Она закусила нижнюю губу, но не смогла сдержать слез, когда Эдвард надавил на рану. У нее все поплыло перед глазами, земля как-то сразу начала уходить из-под ног. Роулингз немедленно отпустил ее подбородок и, несмотря на беззвучный протест, обхватил рукой тонкую талию. А у нее кружилась голова, правда, девушка не могла понять, от чего: от раны или от того, что он был так близко.
Сэр Артур принялся бранить Пегги за то, что она не сказала ему, как плохо себя чувствует, а та могла только умоляюще моргать, не в силах вымолвить ни слова. Девушка припала к лорду Эдварду, столь же благодарная за тепло его тела, как и за поддержку. Он укрыл ее тяжелым черным плащом, и Пегги, пригревшись, вновь начала ощущать свои пальцы и нос.
Только когда головокружение прекратилось, она почувствовала через шерстяную материю, на которой покоилась ее голова, твердость мускулов Эдварда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89