– И все? – переспросил он, наклоняясь ближе к дочери. – Боюсь, ты чего-то недоговариваешь. И почему ты избегаешь меня с самого приезда?
Люси не выдержала, и горькие слова сами вырвались наружу:
– О, папа, как она могла! Как она могла позволить себе такое!
– Что ты имеешь в виду? – Оливер выглядел крайне удивленным.
– То, что я узнала о... маме и лорде Роузморе. Неужели это правда?
Оливер вздохнул и погладил дочь по руке.
– Люси, дорогая, я надеялся, что этот день никогда не настанет. Да, это правда, но не думай плохо о маме. Когда я все расскажу тебе, ты обязательно поймешь.
Люси молча кивнула, боясь услышать еще более страшную правду.
– Прежде всего, ты должна знать, что твоя мама никогда мне не изменяла: этот опрометчивый шаг она совершила еще до замужества.
– Но как это могло быть, ведь я родилась уже по прошествии года после вашей свадьбы.
– Боюсь, мы назвали тебе неточную дату свадьбы.
– Неточную? Но почему?
– Позволь мне закончить, малышка. Видишь ли, я был личным врачом твоего деда, и именно я подтвердил беременность твоей матери. Не знаю подробностей ее романа с лордом Роузмором, да и знать не хочу, но мы с твоей матерью всегда очень уважительно относились друг к другу. Когда лорд Уэксли узнал о загубленной репутации дочери, он предложил мне ее руку взамен на молчание и признание ребенка своим. В то время я был довольно угнетен и подавлен тем, что потерял жену: ты ведь знаешь, я был женат еще до женитьбы на твоей матери...
– Да, конечно, знаю, – пробормотала Люси. Первый брак отца, скоротечный и трагический, не являлся ни для кого тайной.
– Все это и стало причиной того, что я согласился. Лорд Уэксли предложил нам остаться в Ноттингемшире: Ладлоу-Хаус был частью маминого приданого. Пока мы ждали твоего появления, наши чувства крепли. Твоя мать уверила меня, что роман с лордом Роузмором был ошибкой и это больше никогда не повторится. Меня слегка покоробило, когда она решила через год после твоего рождения поехать с тобой в Гленфилд, но леди Роузмор была ее лучшей подругой, и я не стал препятствовать их дружбе.
– Но как же ты простил лорда Роузмора?
– Я вовсе не уверен, что простил его. Тем не менее именно Роузмор дал мне Самое главное сокровище, дорогая. – Он поцеловал Люси в лоб. – Я никогда о тебе не думал иначе как о собственном ребенке и до самой смерти буду так считать. Ты моя дочь, и именно я заботился о тебе в детстве, смазывал зеленкой твои царапины, успокаивал, когда тебе снились плохие сны, – я, а не лорд Роузмор.
– Но Николас... он...
– Нет, дорогая, Николас действительно мой сын, я уверен в этом. Не скажу, что наши отношения с твоей матерью были идеальны... но я полностью доверял ей и верю, что она любила меня. А еще я знаю наверняка, что твоя мать души в тебе не чаяла. – Оливер погладил дочь по руке. – Ну вот, теперь я все тебе рассказал. А сейчас съешь что-нибудь. Принести тебе бульон или тост с чаем?
Люси кивнула. Полчаса спустя она уже доедала бульон, удивляясь, какой вкусной может быть еда. Потом она пила чай, а тетя Агата сидела возле нее за вышивкой. Впервые за несколько дней Люси увидела улыбку на ее лице.
Услышав приближающийся стук копыт, Люси поставила чашку, а Агата с любопытством выглянула в окно.
– Кто это может быть? Ты пока отдохни, а я скоро вернусь, дорогая. – Она взяла поднос и поспешила из комнаты.
Через несколько минутЛюси услышала, как открылась входная дверь и...
Не может быть! Или это слух подводит ее? Люси могла поклясться, что Агата произнесла: «Лорд Мэндвилл»...
Неужели Генри?
Поклонившись, маркиз снял шляпу.
– Миссис Стаффорд!
– Боже милостивый, лорд Мэндвилл, что вы тут делаете? – Агата выглядела донельзя взволнованной.
– Прошу прощения, что появился без предупреждения, миссис Стаффорд, но я приехал на почтовой карете, чтобы немедленно увидеть Люси.
– Неужели что-то случилось с Роузморами?
– Нет-нет, с ними все в порядке.
– Боюсь, милорд, мисс Аббингтон не очень хорошо себя чувствует в данный момент и не готова принять гостей... – Говоря это, Агата старательно отводила глаза, чтобы не встречаться взглядом с Генри.
– Все в порядке, миссис Стаффорд, я допускаю, что Люси не хочет видеть меня, но, прошу вас, скажите ей... скажите, что этот разговор чрезвычайно важен. Она обязательно поймет.
– И все же, лорд Мэндвилл, бедняжка уже достаточно от вас настрадалась. Я не уверена, что смогу убедить ее...
Внезапно Генри взял руку Агаты и крепко сжал ее:
– Пожалуйста, миссис Стаффорд, я знаю, что был не прав, очень не прав. И сейчас я хочу все уладить.
В глазах Агаты заблестели слезы, на липе появилось некое подобие улыбки.
– Хорошо, я поговорю с ней, – вздохнув, сказала она и повела маркиза в гостиную.
Сердце Генри стучало, в голове шумело. Он провел в дороге два долгих дня и все это-время думал только о том, что же ей сказать, но сейчас, когда пришло время, вдруг почувствовал себя не совсем уверенно. Простит ли она его? И что делать, если нет?
Наконец миссис Стаффорд вновь появилась в дверях, вид у нее был подавленный.
– Боюсь, лорд Мэндвилл, мисс Аббингтон не желает видеться с вами. Я пыталась уговорить ее, но все безрезультатно. Возможно, ей просто нужно время.
– Хорошо, тогда я приду завтра. Почтовый экипаж остановился у гостиницы в деревне – там я и переночую.
– Да, но, честно говоря, я имела в виду куда больший срок, возможно, это несколько недель.
– Несколько недель?
– Поймите, Люси сейчас до некоторой степени не в себе: она не очень хорошо себя чувствует, и ей нужно время, чтобы окрепнуть.
Генри почувствовал, как кровь отлила от его лица. Неужели она серьезно больна?
– Не очень хорошо себя чувствует? Вы полагаете, у нее что-то серьезное?
– Нет-нет, ничего, чего не может излечить время. Пожалуйста, милорд, приходите недели через две.
– Благодарю, миссис Стаффорд, но, с вашего позволения, я вернусь завтра же утром. Знаю, вы сделали все, что смогли, ну а дальше все зависит от меня.
Два дня Генри приходил в Ладлоу-Хаус и два дня ни с чем уходил обратно. «Пожалуйста, дайте ей время», – каждый раз уговаривала его миссис Стаффорд, и Генри в конце концов все это отчаянно надоело. Раз Люси нужно время, он предоставит ей его. Что значат две недели, когда у них целая жизнь впереди? Он вернется в Ковингтон-Холл и будет ждать до тех пор, пока она не будет готова выслушать его.
Надев шляпу, маркиз в последний раз взглянул на дом, который скрывал от него любимую, и в этот момент штора в окне на первом этаже слегка дернулась. Генри даже показалось, что он увидел каскад золотых волос, тут же исчезнувших внутри комнаты. Сердце его сжалось. Как же он все исправит, если Люси не хочет ни говорить с ним, ни видеть его?
Подняв с земли камень, Генри изо всей силы подкинул его вверх и затем решительным шагом направился к деревенской гостинице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55