Отпустив извозчика, Мелисса зашагала по неприветливому городу. Когда-то она считала его родным. Здесь был дом, где она выросла. Но теперь ее там никто не ждал.
Она дала себе слово не плакать. Но не могла удержаться от слез, когда увидела мистера Бенджамина Коуплендла, садящегося в коляску. После многочасового пешего путешествия по городу, казалось, у нее не осталось никаких сил. Но девушка не могла себе позволить упустить последний шанс: призвав на помощь всю свою волю, она бросилась догонять уже тронувшийся с места экипаж.
— Мистер Коуплендл! Господин доктор! — под ноги Мелисса не смотрела, она бежала вслед удаляющемуся от нее спасению и протягивала руку с зажатой в ней сумочкой. Споткнувшись, упала и сильно расшибла колени. В этот момент коляска остановилась, пропуская встречный транспорт. И тогда Мелисса закричала так, что у прохожих, наверное, зазвенело в ушах:
— Помогите! Помогите! Доктор! — И зарыдала, уткнувшись лицом в испачканную перчатку.
Доктор спрыгнул на землю, подошел к странной девочке, поднял ее, вгляделся в заплаканное лицо, покрытое грязными разводами.
— Откуда вы, мисс Фостер? — встревоженно спрашивал он, и лицо его стало беспомощным и испуганным. Потом, когда через несколько лет они обвенчались, доктор рассказал Мелиссе: ему почудилось, будто он увидел свою повзрослевшую дочь Беатрис. Но это было невероятно: его жена и дочь погибли в самом начале гражданской войны при артобстреле, он сам похоронил их. Через мгновение видение исчезло, и перед доктором предстала другая девушка:
— Мисс Фостер! Что случилось? Где ваша матушка? Что с ней?
Доктор посадил Мелиссу рядом с собой в коляску и приказал повернуть назад, к дому, в котором размещалась клиника и где он снимал квартиру на одном из верхних этажей. Оставив девочку на попечение пожилой экономки, доктор Коуплендл отправился по вызову.
Вскоре стараниями миссис Ребекки Хеслип Мелисса была отмыта в ванне, ободранные колени обработаны и перевязаны, одежда выстирана и отглажена. Возможно, оттого, что все ее волнения и переживания, длившиеся несколько месяцев, закончились, организм дал сбой. К вечеру Мелисса лежала в горячке.
И только по прошествии пятнадцати дней она пришла в себя и первый, кого увидела, был доктор. Он сидел в кресле рядом с ее кроватью и дремал, откинувшись на широкую спинку, обтянутую темно-красным бархатом. Почувствовав пристальный взгляд то ли гостьи, то ли квартирантки, доктор открыл глаза.
— Доброе утро, мисс Фостер! — поздоровался он, оглянувшись на окно, в котором сквозь полупрозрачные шторы еле брезжил зимний рассвет.
— Доброе утро, доктор! Меня зовут Мелиссой! А мамочка называла меня Лисси! — девушка едва слышала себя. Голос время от времени прерывался. Она задыхалась и делала длинные паузы.
— Не все сразу, Лисси! — он позвонил в колокольчик. Почти сразу на пороге появилась миссис Хеслип, держа в руках кувшин с водой, миску и чистое полотенце. Доктор поднялся и вышел из спальни. Ребекка помогла Мелиссе умыться и переодеться в чистую ночную сорочку.
А через неделю Мелисса рассказала доктору Коуплендлу все без утайки. Он слушал ее повествование, ни разу не прервав, не переспросив. Словно все уже знал из других источников. Так оно и оказалось на самом деле. Но признался в этом Бенджамин Коуплендл через несколько лет, когда девушка окончила колледж. А он приехал за ней и увез в Туин-Фолс — маленький городок в Айдахо. Здесь несколько лет назад он получил практику.
Только тогда Мелисса поняла, почему доктор перебрался из благополучного Бостона в провинциальный городишко на Западе. Большую часть своего состояния он потратил на то, чтобы выкупить негативы и фотографии. Но прежде, чем приехать в Туин-Фолс, они обвенчались, потому что приезд доктора с молоденькой помощницей-акушеркой был бы с большим неодобрением воспринят местным, слишком консервативным обществом. В день венчания доктор преподнес Мелиссе деревянную шкатулку, в которой лежали пластинки выкупленных им негативов и несколько отпечатанных фотографий. Этот «подарок» оказался роковым в их отношениях: формально считаясь супругами, они таковыми не стали. Давние снимки, казалось, создали между ними непроницаемую стену, преодолеть которую не было никакой возможности. Это очень печалило девушку. Она решила, что доктор презирает ее за давнее падение и всю жизнь будет презирать.
Мелисса только что прочла роман Натаниэла Го-торна «Алая буква». В нем рассказывалось о судьбе Эстер Принн, которая всю жизнь должна была носить на груди алую букву за совершенное когда-то прелюбодеяние. Несчастная молодая жена отождествляла себя с героиней романа, хотя не совершала ничего подобного. Тем не менее она раскаивалась в несовершенном грехе. Мелиссе казалось: ее удел — всю оставшуюся жизнь ходить с опущенной головой. Поэтому она была бесконечно благодарна доктору, который, по ее мнению, спас ее от позора. И не просто спас, а защитил, дав свое имя.
Молодость брала свое. Со временем зарубцевались раны унижения и потрясения в ее душе. Мелисса постепенно освобождалась от тягостных воспоминаний, она училась смело и открыто смотреть на окружающий мир. Но оставался «свадебный подарок» доктора — шкатулка с порочащими ее снимками. Это постоянное напоминание давнего «падения» повергало ее в уныние. Мелисса воспринимала содержимое шкатулки как доказательство того, что она не достойна чести быть женою доктора. И нисколько не удивилась, когда после венчания ей была определена отдельная комната в доме доктора, где она продолжала жить на правах то ли квартирантки, то ли слишком задержавшейся гостьи. Это новое потрясение привело к тому, что Мелисса окончательно замкнулась в своих переживаниях.
Вначале доктор решил, что она не может приноровиться к новому образу жизни. Как ни как произошла смена обстановки, появились новые обязанности и новые знакомства. Несколько дней доктор внимательно присматривался к ней, а потом поинтересовался:
— Мелисса, дорогая, ты чем-то угнетена? — Бенджамин озабоченно заглянул ей в глаза. — Что-то случилось? Или я что-то сделал не так?
Откуда ему было понять, что подобный подарок способна была оценить только зрелая женщина, которая правильно бы поняла мотивы такого поступка.
Но Мелисса, такая уязвимая и легко ранимая, поведение Бенджамина трактовала по-своему. Впрочем, в этом не было ничего странного: ей исполнилось всего восемнадцать лет. И она, как все юные девушки, мечтала о настоящей семье, детях, шумном доме, кошках, собаках, лошадях, яблоневом садике. В ее мечтах обязательными были семейные чаепития за столом, на котором красовался пирог, и разговоры обо всем, что называется жизнью.
Об этом и поведала Мелисса мужу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84