— Я не верю своим ушам, Джонни! Мы будем жить в старом доме! И все будет замечательно!
Он лениво открыл глаза, снисходительно глянул на девушку, наклонился к ней, как бы рассматривая каждую черточку ее лица. Мелисса, казалось, не замечала ничего. Новость полностью завладела ее мыслями.
— Мы возвращаемся домой! Домой! У меня есть дом, который оставила матушка!
Джон мысленно усмехнулся, но не стал открывать секрет своей наивной и, как ему казалось, глупенькой сестренке. Дом давно отдан по закладным, которые оформлял его отец, выступающий в роли опекуна несовершеннолетней наследницы. Как-нибудь все утрясется. Прожить бы сегодня, а завтра будет видно.
— Ты должна обязательно помочь мне! Только тогда мы сможем выполнить все задуманное! — он говорил властным тоном, не позволяющим ей сомневаться в его правоте.
— Что я должна сделать? — казалось, она была готова на все, что бы он ей ни предложил. Но это было обманчивое ощущение. Она все время чувствовала какой-то подвох. Где-то в дальнем уголке сердца Мелиссы зародилось подозрение, что ее милый и обаятельный братец не только не удержит ее от падения, но и сам, как бы ненароком, будет подталкивать к краю бездны. И как ни была она наивна и доверчива, в ее прелестной головке вызревал план побега. Она должна освободиться от власти этого человека.
Самую малость, всего один день, побыть натурщицей! Надо отработать полученный на похороны аванс! — эти слова прозвучали как удар хлыстом. Девушка отшатнулась, но Джон удержал ее ладони в своих. — Дорогая и милая сестренка! Не думай обо мне слишком плохо! Прошу тебя! — Голос стал вкрадчивым и умоляющим. Но Мелиссе слишком хорошо были знакомы эти интонации. Они означали, что Джон задумал очередную гнусность.
— Ты, — голос Мелиссы срывался от негодования, — ты продал меня какому-то художнику, Джон Паркер?! — Она была достаточно осведомленной девушкой, и ей сразу все стало ясно.
— Мелисса, ты меня неправильно поняла! — он поднялся с дивана, отступил несколько шагов к окну. — Да, кстати! Вот тебе долг! — Он вынул их кармана бумажник, бросил на диван серебряную монету в пять долларов. Пошарил в кармане, прибавил к монете футляр с гребнем. — Я тут позаимствовал пару безделиц, возвращаю!
С садистским наслаждением юноша наблюдал за сменой выражений на ее лице. Он понимал, что в чистом и наивном существе борются сразу несколько чувств. Надежда сменилась отчаянием, любовь — неприязнью и даже ненавистью. А потом снова отчаяние уступило место надежде.
— Ты требуешь невозможного, Джон! — лицо ее побледнело и осунулось. Лихорадочно засверкали серые глаза, и ярким алым пятном выделялись воспаленные губы. Она была прекрасна в эту минуту. — Пожалей меня, Джон!
И то, что она стала взывать к его жалости, было самой большой ошибкой. Не было лучшего способа подхлестнуть все низменное в его душе. Он понял: Мелисса сломлена.
— Хватит лить слезы! Ты просто отработаешь стоимость похорон матери! И тебе дадут еще денег на дорогу! Езжай, куда хочешь! — жестко и холодно сказал он. — Тебе даже идти далеко не придется! И сеанс будет довольно коротким! — Он выглянул в коридор, махнул кому-то рукой.
Буквально через минуту-другую в номер вошли женщина и мужчина, оба одетые в черные пальто и шляпы. Женщина разглядывала Мелиссу оценивающе, словно выбирала дорогой товар. Мужчина бросил беглый взгляд и довольно хмыкнул:
— Свеженькая птичка! Не смущайтесь, мисс! Всем приходится когда-то начинать!
— Полегче, Фрэдди! Мисс, возможно, из благородных. К тому же несовершеннолетняя! — предостерегла женщина.
Мелисса благодарно взглянула на нее, ожидая одного лишь сочувствия и ничего более.
— В конце концов, не на панель выводим, а всего лишь в мастерскую! У натурщицы на фотографии возраст никто не спросит! А мы дорогую мисс не сглазим! — он довольно хохотнул. Ему в ответ, потирая руки, осклабился довольный Джон. Угодливо потянулся к женщине:
— Задаток, мэм! Мне нужно вернуть долг!
— Забери ее вещи! — женщина бросила жесткий взгляд на Джона. — Неужто, впрямь, брат? — Она недоверчиво покачала головой.
Выключив свет, они вышли, заперли номер. Спустившись по лестнице на первый этаж, сдали ключ от комнаты Мелиссы дежурному и ступили на мостовую.
Идти, и на самом деле, оказалось недалеко. Всего несколько десятков шагов. Компания оказалась возле освещенной фотовитрины. Сбоку виднелась застекленная дверь. Фрэд открыл ее своим ключом, прошел внутрь, щелкнул выключателем. Неяркая лампочка осветила узкий коридор, ведущий вглубь дома.
На Мелиссу пахнуло теплом, обдало запахом кофе. Она покачнулась. В голове зазвенело. Рот наполнился вязкой слюной, а в желудке заурчало. Женщина подхватила ее под локоток.
— Ну, и подкинула же судьба вам, мисс, брата! Вы, вероятно, не ели сутки, а то и больше!
В комнате, куда они вошли, стены были затянуты черным шелком. Вдоль стены стояли диваны, кресла и стулья на изящно выгнутых ножках. Рядом с дверью находились вешалка и стол.
Джон опустил на пол чемодан и корзинку Мелиссы. Нетерпеливо переминаясь, он вопросительно уставился на женщину. Дрожь в ногах заставила Мелиссу присесть на ближайший стул. Она старалась не смотреть на Джона. Этот человек перестал для нее существовать. Утешало одно: она видит его последний раз в жизни. Перестала страшить даже неизвестность. Она словно оцепенела от всего случившегося с ней. Ей казалось, что это ей привидилось в дурном сне. Просто страшный сон — и не более того. Вот через минуту она проснется, и кошмар отступит, исчезнет, растворится. Как всегда отступает, растворяется в солнечном свете дня ночной мрак и страх неведомого.
— Зовите меня Майрой, мисс! Я — Майра Хоу! И снимите, наконец, пальто и шляпу. В комнате тепло! — сама она свою верхнюю одежду уже пристроила на вешалку. Потом помогла раздеться Мелиссе.
Выпроводив Джона, Майра крепко заперла дверь на засов и погасила свет в коридорчике. Фрэду она приказала отправиться на кухню. Мелиссе оставалось только безропотно подчиниться судьбе. Оцепенение постепенно проходило, уступая место чувству голода и стыда. Она закрыла лицо ладонями.
— Не надо плакать, мисс, а то ваши глаза опухнут от слез. Вас никто не обидит! Воспринимайте все так, как если бы вы работали горничной или даже учительницей. Вспомните, как еще мало женщин работает в школах. Каждому человеку страшно, когда он первый раз выходит на работу. Причем, на любую работу! Догадываюсь, что, по-видимому, вы благородная леди из южанок. Они гордые, строптивые. Но что делать, если родители, упокой, Господи, их души, не оставили вам приличного состояния?!
— Неправда! — Мелисса вознегодовала. — У меня есть дом в Бостоне! И я хочу туда вернуться! К тому же у меня там живет дядюшка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
Он лениво открыл глаза, снисходительно глянул на девушку, наклонился к ней, как бы рассматривая каждую черточку ее лица. Мелисса, казалось, не замечала ничего. Новость полностью завладела ее мыслями.
— Мы возвращаемся домой! Домой! У меня есть дом, который оставила матушка!
Джон мысленно усмехнулся, но не стал открывать секрет своей наивной и, как ему казалось, глупенькой сестренке. Дом давно отдан по закладным, которые оформлял его отец, выступающий в роли опекуна несовершеннолетней наследницы. Как-нибудь все утрясется. Прожить бы сегодня, а завтра будет видно.
— Ты должна обязательно помочь мне! Только тогда мы сможем выполнить все задуманное! — он говорил властным тоном, не позволяющим ей сомневаться в его правоте.
— Что я должна сделать? — казалось, она была готова на все, что бы он ей ни предложил. Но это было обманчивое ощущение. Она все время чувствовала какой-то подвох. Где-то в дальнем уголке сердца Мелиссы зародилось подозрение, что ее милый и обаятельный братец не только не удержит ее от падения, но и сам, как бы ненароком, будет подталкивать к краю бездны. И как ни была она наивна и доверчива, в ее прелестной головке вызревал план побега. Она должна освободиться от власти этого человека.
Самую малость, всего один день, побыть натурщицей! Надо отработать полученный на похороны аванс! — эти слова прозвучали как удар хлыстом. Девушка отшатнулась, но Джон удержал ее ладони в своих. — Дорогая и милая сестренка! Не думай обо мне слишком плохо! Прошу тебя! — Голос стал вкрадчивым и умоляющим. Но Мелиссе слишком хорошо были знакомы эти интонации. Они означали, что Джон задумал очередную гнусность.
— Ты, — голос Мелиссы срывался от негодования, — ты продал меня какому-то художнику, Джон Паркер?! — Она была достаточно осведомленной девушкой, и ей сразу все стало ясно.
— Мелисса, ты меня неправильно поняла! — он поднялся с дивана, отступил несколько шагов к окну. — Да, кстати! Вот тебе долг! — Он вынул их кармана бумажник, бросил на диван серебряную монету в пять долларов. Пошарил в кармане, прибавил к монете футляр с гребнем. — Я тут позаимствовал пару безделиц, возвращаю!
С садистским наслаждением юноша наблюдал за сменой выражений на ее лице. Он понимал, что в чистом и наивном существе борются сразу несколько чувств. Надежда сменилась отчаянием, любовь — неприязнью и даже ненавистью. А потом снова отчаяние уступило место надежде.
— Ты требуешь невозможного, Джон! — лицо ее побледнело и осунулось. Лихорадочно засверкали серые глаза, и ярким алым пятном выделялись воспаленные губы. Она была прекрасна в эту минуту. — Пожалей меня, Джон!
И то, что она стала взывать к его жалости, было самой большой ошибкой. Не было лучшего способа подхлестнуть все низменное в его душе. Он понял: Мелисса сломлена.
— Хватит лить слезы! Ты просто отработаешь стоимость похорон матери! И тебе дадут еще денег на дорогу! Езжай, куда хочешь! — жестко и холодно сказал он. — Тебе даже идти далеко не придется! И сеанс будет довольно коротким! — Он выглянул в коридор, махнул кому-то рукой.
Буквально через минуту-другую в номер вошли женщина и мужчина, оба одетые в черные пальто и шляпы. Женщина разглядывала Мелиссу оценивающе, словно выбирала дорогой товар. Мужчина бросил беглый взгляд и довольно хмыкнул:
— Свеженькая птичка! Не смущайтесь, мисс! Всем приходится когда-то начинать!
— Полегче, Фрэдди! Мисс, возможно, из благородных. К тому же несовершеннолетняя! — предостерегла женщина.
Мелисса благодарно взглянула на нее, ожидая одного лишь сочувствия и ничего более.
— В конце концов, не на панель выводим, а всего лишь в мастерскую! У натурщицы на фотографии возраст никто не спросит! А мы дорогую мисс не сглазим! — он довольно хохотнул. Ему в ответ, потирая руки, осклабился довольный Джон. Угодливо потянулся к женщине:
— Задаток, мэм! Мне нужно вернуть долг!
— Забери ее вещи! — женщина бросила жесткий взгляд на Джона. — Неужто, впрямь, брат? — Она недоверчиво покачала головой.
Выключив свет, они вышли, заперли номер. Спустившись по лестнице на первый этаж, сдали ключ от комнаты Мелиссы дежурному и ступили на мостовую.
Идти, и на самом деле, оказалось недалеко. Всего несколько десятков шагов. Компания оказалась возле освещенной фотовитрины. Сбоку виднелась застекленная дверь. Фрэд открыл ее своим ключом, прошел внутрь, щелкнул выключателем. Неяркая лампочка осветила узкий коридор, ведущий вглубь дома.
На Мелиссу пахнуло теплом, обдало запахом кофе. Она покачнулась. В голове зазвенело. Рот наполнился вязкой слюной, а в желудке заурчало. Женщина подхватила ее под локоток.
— Ну, и подкинула же судьба вам, мисс, брата! Вы, вероятно, не ели сутки, а то и больше!
В комнате, куда они вошли, стены были затянуты черным шелком. Вдоль стены стояли диваны, кресла и стулья на изящно выгнутых ножках. Рядом с дверью находились вешалка и стол.
Джон опустил на пол чемодан и корзинку Мелиссы. Нетерпеливо переминаясь, он вопросительно уставился на женщину. Дрожь в ногах заставила Мелиссу присесть на ближайший стул. Она старалась не смотреть на Джона. Этот человек перестал для нее существовать. Утешало одно: она видит его последний раз в жизни. Перестала страшить даже неизвестность. Она словно оцепенела от всего случившегося с ней. Ей казалось, что это ей привидилось в дурном сне. Просто страшный сон — и не более того. Вот через минуту она проснется, и кошмар отступит, исчезнет, растворится. Как всегда отступает, растворяется в солнечном свете дня ночной мрак и страх неведомого.
— Зовите меня Майрой, мисс! Я — Майра Хоу! И снимите, наконец, пальто и шляпу. В комнате тепло! — сама она свою верхнюю одежду уже пристроила на вешалку. Потом помогла раздеться Мелиссе.
Выпроводив Джона, Майра крепко заперла дверь на засов и погасила свет в коридорчике. Фрэду она приказала отправиться на кухню. Мелиссе оставалось только безропотно подчиниться судьбе. Оцепенение постепенно проходило, уступая место чувству голода и стыда. Она закрыла лицо ладонями.
— Не надо плакать, мисс, а то ваши глаза опухнут от слез. Вас никто не обидит! Воспринимайте все так, как если бы вы работали горничной или даже учительницей. Вспомните, как еще мало женщин работает в школах. Каждому человеку страшно, когда он первый раз выходит на работу. Причем, на любую работу! Догадываюсь, что, по-видимому, вы благородная леди из южанок. Они гордые, строптивые. Но что делать, если родители, упокой, Господи, их души, не оставили вам приличного состояния?!
— Неправда! — Мелисса вознегодовала. — У меня есть дом в Бостоне! И я хочу туда вернуться! К тому же у меня там живет дядюшка!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84