И, кстати, было бы неплохо, если бы вдруг оказалось, что Европе опять грозит черная чума, – ведь, в сущности, такое вполне возможно.
Баронет рассчитал правильно.
Через неделю чума была у всех на устах, а самые легковерные из жителей столицы уже устраивали у себя в домах крысиные облавы.
23
– Просто превосходно! – воскликнула Джулия и закружилась на месте от восторга. Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой и одновременно такой сильной. И почему она не захотела подумать об этом всерьез прошлым летом, до того, как приняла предложение сэра Перрана?
Джулия, вместе со своими сестрами и Габриелой, стояла посреди пустого магазина на Нью-Бонд-стрит. Было семь часов утра, и можно было не опасаться, что их увидит кто-либо из знакомых. Толпы благородных покупательниц хлынут на Нью-Бонд-стрит лишь через несколько часов. К тому времени сестер Вердель тут давно уже не будет: ведь если хоть одна светская кумушка заподозрит, что они занялись торговлей, то с надеждами на продолжение сезона им придется расстаться.
Конечно, все предприятие было весьма и весьма рискованным, но опыт подсказывал Джулии, что иногда разумнее рискнуть, чем проявлять во всем трезвость и осмотрительность.
Скрепя сердце она продала кольцо с изумрудом за вполне приличную цену – три тысячи фунтов, – притом не кому-нибудь, а леди Тревонанс. Маркиза участливо выслушала ее рассказ о том, как муж застал ее во время свидания с майором Блэкторном, как потом она нашла письма Эдварда у него в столе и переехала к Грийону. Узнав о том, до какой низости сэр Перран дошел в своих интригах прошлым летом, леди Тревонанс одобрила решение Джулии уйти от него и заявила, что готова оказать ей и сестрам любую посильную помощь. Когда Джулия попросила ее порекомендовать какого-нибудь ювелира, которого могло бы заинтересовать кольцо с изумрудом, леди Тревонанс вызвалась купить его сама.
Часть вырученных денег Джулия использовала на то, чтобы нанять на Аппер-Брук-стрит дом со всем необходимым для жизни: слугами, мебелью, бельем и посудой. Ее опыт ведения хозяйства в Хатерлейском парке не прошел бесследно, и всего за несколько недель они с Григсоном, к удовлетворению всех домашних, уладили все хозяйственные вопросы.
Глаза сестер лучились нескрываемым счастьем. До сих пор Джулии казалось, что смерть отца и ее собственное неудачное замужество наложили неизгладимый отпечаток на их натуры, лишив их большей части природной жизнерадостности. Однако счастливое завершение «крысиной истории», как ее нарекла сама Джулия, и удачная продажа изумруда так окрылили девушек, что теперь их пение и смех доносились из разных уголков дома в любое время дня и ночи.
Разумеется, Джулия постаралась сделать все, чтобы дела семейные никоим образом не мешали сестрам Вердель завоевывать Лондон. Как и прежде, они продолжали ежедневно совершать утренние визиты, принимали у себя, выезжали в Оперу, в Друри-лейн, на многочисленные концерты, балы и вечера, включая теперь уже и «среды Алмака». Джулия не совсем поняла, почему сэр Перран так и не осуществил главнейшую из своих угроз, которая касалась их приглашений; скорее всего он просто побоялся, что такой шаг может невыгодно отразиться на его собственной репутации.
Первый из вечеров Алмака состоялся на другой день после того, как сестры Вердель переехали с Гроувенор-сквер к Грийону. Они входили в бальную залу, внутренне трепеща и уповая лишь на поддержку леди Тревонанс. Очень скоро, однако, Джулия убедилась, что влияние маркизы и впрямь велико. Улыбаясь леди Джерси, которая уверяла ее, что «никто в Лондоне не вальсирует лучше Аннабеллы», она уже точно знала, что последний и важнейший путь к успеху открыт для нее и сестер. Теперь им больше нечего было желать.
Даже сэр Перран явился на этот бал. Опираясь на трость, в которой он, как ей доподлинно было известно, вовсе не нуждался, и стоя так, чтобы окружающим было видно его улыбку, он шепотом высказал ей немало угроз.
– Как мило с вашей стороны, что вы приехали на наш дебют у Алмака, – ответила она. – Наконец-то я могу быть спокойна за своих сестер. Итак, вы требуете, чтобы я вернулась на Гроувенор-сквер, иначе вы расскажете всем о моей связи с вашим племянником? Увы, я вынуждена ответить отказом! Видите ли, Перран, я с детства не выношу крыс, а поскольку мне достоверно известно, что одна очень крупная особь все еще прячется в вашем доме, то я просто не решаюсь вновь подвергнуть себя столь ужасному испытанию. Поверьте, я не могу даже думать об этом без содрогания!.. Но простите меня, я вижу, что леди Каупер машет мне рукой. Она была к нам так добра! – Улыбнувшись своему супругу, она упорхнула и больше уже не обращала внимания на угрюмые взгляды, то и дело кидаемые баронетом в ее сторону.
Следующие несколько дней Джулия пыталась разрешить самый неотложный из всех стоящих перед ними вопросов, а именно: на что они с сестрами будут жить после того, как три тысячи фунтов окончательно иссякнут. Вспомнив прошлогоднее предложение Элизабет – открыть магазин дамских шляпок, – она задумалась о том, нельзя ли будет осуществить эту идею в Лондоне, и даже прибегла к совету леди Тревонанс.
Через две недели, когда тихим воскресным вечером они все вместе собрались в своей уютной голубой с золотом гостиной, Джулия решила, что пора изложить свой план перед сестрами.
Разговор начала Аннабелла.
– Что мы будем делать, когда наши деньги кончатся? – спросила она. – Конечно, можно было бы постараться и найти себе мужа побогаче, но – вдруг он окажется… гм-м… окажется такой же большой крысой, как и сэр Перран?
От неожиданности Джулия сначала обомлела, потом расхохоталась.
– Ох, Аннабелла, ну и шутки у тебя! Жаль, что я не занимаюсь сочинительством: можно было бы написать роман и озаглавить его «Сэр Перран, Большая Крыса». Или хотя бы детскую сказочку про то, как крыса служила няней при маленьких девочках и, если они себя плохо вели, отгрызала им пальчики, по одному за каждую провинность.
Элизабет хохотала до упаду, Аннабелла тоже держалась за бока, и даже Каролина, которую сюжет детской сказочки привел поначалу в неописуемый ужас, в конце концов тоже прыснула.
Отсмеявшись, Джулия позвонила в колокольчик, чтобы пришла Габриела. После этого она вернулась в кресло у камина, обитое голубым шелком, и снова взялась за вышивание.
– Аннабелла, конечно, права, – сказала она, делая последние стежки по краю роскошного павлиньего хвоста. – Даже при чрезмерной бережливости нам вряд ли удастся растянуть наши средства хотя бы на год.
Ее сестры невесело вздохнули. Всех их мучила одна и та же мысль: что делать?
– В таком случае, нам остается только поскорее выйти замуж, – мягко заметила Каролина, переводя взгляд с Элизабет на Аннабеллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
Баронет рассчитал правильно.
Через неделю чума была у всех на устах, а самые легковерные из жителей столицы уже устраивали у себя в домах крысиные облавы.
23
– Просто превосходно! – воскликнула Джулия и закружилась на месте от восторга. Давно уже она не чувствовала себя такой счастливой и одновременно такой сильной. И почему она не захотела подумать об этом всерьез прошлым летом, до того, как приняла предложение сэра Перрана?
Джулия, вместе со своими сестрами и Габриелой, стояла посреди пустого магазина на Нью-Бонд-стрит. Было семь часов утра, и можно было не опасаться, что их увидит кто-либо из знакомых. Толпы благородных покупательниц хлынут на Нью-Бонд-стрит лишь через несколько часов. К тому времени сестер Вердель тут давно уже не будет: ведь если хоть одна светская кумушка заподозрит, что они занялись торговлей, то с надеждами на продолжение сезона им придется расстаться.
Конечно, все предприятие было весьма и весьма рискованным, но опыт подсказывал Джулии, что иногда разумнее рискнуть, чем проявлять во всем трезвость и осмотрительность.
Скрепя сердце она продала кольцо с изумрудом за вполне приличную цену – три тысячи фунтов, – притом не кому-нибудь, а леди Тревонанс. Маркиза участливо выслушала ее рассказ о том, как муж застал ее во время свидания с майором Блэкторном, как потом она нашла письма Эдварда у него в столе и переехала к Грийону. Узнав о том, до какой низости сэр Перран дошел в своих интригах прошлым летом, леди Тревонанс одобрила решение Джулии уйти от него и заявила, что готова оказать ей и сестрам любую посильную помощь. Когда Джулия попросила ее порекомендовать какого-нибудь ювелира, которого могло бы заинтересовать кольцо с изумрудом, леди Тревонанс вызвалась купить его сама.
Часть вырученных денег Джулия использовала на то, чтобы нанять на Аппер-Брук-стрит дом со всем необходимым для жизни: слугами, мебелью, бельем и посудой. Ее опыт ведения хозяйства в Хатерлейском парке не прошел бесследно, и всего за несколько недель они с Григсоном, к удовлетворению всех домашних, уладили все хозяйственные вопросы.
Глаза сестер лучились нескрываемым счастьем. До сих пор Джулии казалось, что смерть отца и ее собственное неудачное замужество наложили неизгладимый отпечаток на их натуры, лишив их большей части природной жизнерадостности. Однако счастливое завершение «крысиной истории», как ее нарекла сама Джулия, и удачная продажа изумруда так окрылили девушек, что теперь их пение и смех доносились из разных уголков дома в любое время дня и ночи.
Разумеется, Джулия постаралась сделать все, чтобы дела семейные никоим образом не мешали сестрам Вердель завоевывать Лондон. Как и прежде, они продолжали ежедневно совершать утренние визиты, принимали у себя, выезжали в Оперу, в Друри-лейн, на многочисленные концерты, балы и вечера, включая теперь уже и «среды Алмака». Джулия не совсем поняла, почему сэр Перран так и не осуществил главнейшую из своих угроз, которая касалась их приглашений; скорее всего он просто побоялся, что такой шаг может невыгодно отразиться на его собственной репутации.
Первый из вечеров Алмака состоялся на другой день после того, как сестры Вердель переехали с Гроувенор-сквер к Грийону. Они входили в бальную залу, внутренне трепеща и уповая лишь на поддержку леди Тревонанс. Очень скоро, однако, Джулия убедилась, что влияние маркизы и впрямь велико. Улыбаясь леди Джерси, которая уверяла ее, что «никто в Лондоне не вальсирует лучше Аннабеллы», она уже точно знала, что последний и важнейший путь к успеху открыт для нее и сестер. Теперь им больше нечего было желать.
Даже сэр Перран явился на этот бал. Опираясь на трость, в которой он, как ей доподлинно было известно, вовсе не нуждался, и стоя так, чтобы окружающим было видно его улыбку, он шепотом высказал ей немало угроз.
– Как мило с вашей стороны, что вы приехали на наш дебют у Алмака, – ответила она. – Наконец-то я могу быть спокойна за своих сестер. Итак, вы требуете, чтобы я вернулась на Гроувенор-сквер, иначе вы расскажете всем о моей связи с вашим племянником? Увы, я вынуждена ответить отказом! Видите ли, Перран, я с детства не выношу крыс, а поскольку мне достоверно известно, что одна очень крупная особь все еще прячется в вашем доме, то я просто не решаюсь вновь подвергнуть себя столь ужасному испытанию. Поверьте, я не могу даже думать об этом без содрогания!.. Но простите меня, я вижу, что леди Каупер машет мне рукой. Она была к нам так добра! – Улыбнувшись своему супругу, она упорхнула и больше уже не обращала внимания на угрюмые взгляды, то и дело кидаемые баронетом в ее сторону.
Следующие несколько дней Джулия пыталась разрешить самый неотложный из всех стоящих перед ними вопросов, а именно: на что они с сестрами будут жить после того, как три тысячи фунтов окончательно иссякнут. Вспомнив прошлогоднее предложение Элизабет – открыть магазин дамских шляпок, – она задумалась о том, нельзя ли будет осуществить эту идею в Лондоне, и даже прибегла к совету леди Тревонанс.
Через две недели, когда тихим воскресным вечером они все вместе собрались в своей уютной голубой с золотом гостиной, Джулия решила, что пора изложить свой план перед сестрами.
Разговор начала Аннабелла.
– Что мы будем делать, когда наши деньги кончатся? – спросила она. – Конечно, можно было бы постараться и найти себе мужа побогаче, но – вдруг он окажется… гм-м… окажется такой же большой крысой, как и сэр Перран?
От неожиданности Джулия сначала обомлела, потом расхохоталась.
– Ох, Аннабелла, ну и шутки у тебя! Жаль, что я не занимаюсь сочинительством: можно было бы написать роман и озаглавить его «Сэр Перран, Большая Крыса». Или хотя бы детскую сказочку про то, как крыса служила няней при маленьких девочках и, если они себя плохо вели, отгрызала им пальчики, по одному за каждую провинность.
Элизабет хохотала до упаду, Аннабелла тоже держалась за бока, и даже Каролина, которую сюжет детской сказочки привел поначалу в неописуемый ужас, в конце концов тоже прыснула.
Отсмеявшись, Джулия позвонила в колокольчик, чтобы пришла Габриела. После этого она вернулась в кресло у камина, обитое голубым шелком, и снова взялась за вышивание.
– Аннабелла, конечно, права, – сказала она, делая последние стежки по краю роскошного павлиньего хвоста. – Даже при чрезмерной бережливости нам вряд ли удастся растянуть наши средства хотя бы на год.
Ее сестры невесело вздохнули. Всех их мучила одна и та же мысль: что делать?
– В таком случае, нам остается только поскорее выйти замуж, – мягко заметила Каролина, переводя взгляд с Элизабет на Аннабеллу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113