Он был одет, как всегда, безукоризненно: синий сюртук с бледно-желтой жилеткой, желтовато-коричневые панталоны и начищенные сапоги. В руке у него был букетик фиалок, которые он держал довольно неловко: судя по всему, не привык дарить дамам цветы.
– Доброе утро! – Он нерешительно улыбался ей с порога, словно боясь сойти с места.
Джулия, на свинцовых ногах, сама двинулась ему навстречу.
– Вы очень точны, – с улыбкой проговорила она. – Когда вы подъезжали к крыльцу, часы как раз били одиннадцать. – Точность – ценное качество для супруга. – Затаив дыхание, она ждала, как он отнесется к ее словам: испугается еще больше или, наоборот, воспрянет духом.
Лишь заметив, что плечи лорда Питера расслабленно опустились и карие глаза повеселели, Джулия неслышно выдохнула воздух.
– Не просто ценное, а ценнейшее! – Лорд Питер протягивал ей букет. – Вам нравятся фиалки?
Джулия поднесла букет к лицу и дотронулась губами до нежного лепестка.
– О да, очень. – Взяв гостя под руку, она повела его поближе к камину. – Полагаю, нам с вами многое надо обсудить. Сядьте, прошу вас.
Она усадила его на диван, сама же опустилась в соседнее кресло, чтобы удобнее было говорить. Устроившись, он озабоченно взглянул на Джулию.
– Как здоровье вашего отца? Насколько я понял, вчера во время бала с ним случился обморок. Я сперва хотел последовать за вами, но потом понял, что в такую минуту мое присутствие будет вам помехой.
Джулии очень хотелось сказать ему, что он ошибается и что именно в такую минуту ей больше всего нужна была его помощь и поддержка. Но, понимая, что сейчас не время для подобных объяснений, она лишь положила фиалки на низкий столик и ответила на вопрос:
– Доктор считает, что папа переутомился и что ему просто надо немного отдохнуть.
– Рад это слышать, – отвечал лорд Питер, по-видимому, вполне искренне. – В таком случае, я могу говорить о цели моего сегодняшнего визита. Я рассчитывал сразу же увидеться с вашим отцом и, с соблюдением всех формальностей, просить у него вашей руки, но, возможно, так будет даже лучше. Есть один вопрос весьма деликатного свойства, который я охотно обсудил бы с вами, прежде чем заговаривать о нем с лордом Делабоулом.
Джулия сложила руки на коленях и постаралась дышать как можно спокойнее и ровнее.
– Я тоже подумала, что так лучше, – сказала она. – Вы как будто колеблетесь, словно вас что-то очень сильно беспокоит, и мне кажется, я угадываю, в чем тут дело.
Лорд Питер вздохнул, откидываясь на спинку дивана.
– Помните, однажды, недель пять назад, мы с вами провели в городе почти целый день: ездили в Лечебный зал, потом осматривали аббатство, заходили в кофейни, вместе читали газеты… То был один из счастливейших дней моей жизни. Увидев вас впервые, я сразу понял, что на земле нет никого прекраснее вас… А тогдашняя незабываемая прогулка по Бату стала для меня началом нового чувства к вам, много более глубокого и чистого.
Она прекрасно помнила этот день, и правда очень приятный. Они успели тогда о многом переговорить, и Джулия выяснила, что лорд Питер так же, как и она, любит музыку и живопись, так же считает, что Хлебные законы только наносят ущерб хозяйству страны, так же всей душой сочувствует страданиям бедняков и стремится принести пользу обществу, правда, пока не знает, какую. Именно после этого разговора она окончательно поняла, что лорд Питер годится ей в мужья, ибо, во-первых, такого человека она могла бы полюбить – или, во всяком случае, ей так казалось, – а во-вторых, он безусловно мог предоставить ее семье столь необходимую помощь.
Поэтому теперь она прямо взглянула ему в глаза и ответила так:
– В тот день, милорд, я наслаждалась вашим обществом, как никогда и ничьим прежде, и впервые поняла, что мы с вами могли бы быть очень счастливы вместе.
Все больше воодушевляясь, лорд Питер склонился вперед и легонько погладил ее сплетенные на коленях пальцы.
– Уверяю вас, Джулия, что тот болезненный вопрос, о котором идет речь, никоим образом не влияет на мое мнение о вас и не мешает мне вас любить… А я люблю вас искренне и нежно. Но спустя примерно неделю после того памятного дня до меня начали доходить неприятнейшие слухи, касающиеся вашего отца. Дальше – больше; мне объяснили, что он заядлый игрок… Скажите, – его ладонь твердо легла на сцепленные пальцы Джулии, – моя откровенность очень вам неприятна?
Как она ни старалась держать себя в руках, все же горло ее сжалось, и некоторое время она не могла говорить.
– Так вы ничего не знали? – в смущении пробормотал он. – Простите, мне не следовало об этом говорить! Я не хотел причинить вам боль. Ах, как нехорошо вышло…
Джулия судорожно сглотнула и отрицательно помотала головой.
– Вам не в чем себя упрекать, – помолчав, сказала она. – Дошедшие до вас слухи верны и, возможно, даже не отражают самого худшего. Отец давно уже проиграл все свое состояние, а вслед за ним и наше с сестрами приданое. От наших фамильных драгоценностей остались теперь одни только подделки.
Он все еще не убирал руки.
– Я слышал, лорд Делабоул собирается сдавать Хатерлейский парк?
Джулия кивнула.
– Это неизбежно.
– Значит, положение и впрямь бедственное. – Он смотрел на нее прямо и серьезно.
– Но… вы вольны не делать мне предложения, – сказала Джулия. – На вашем месте, думаю, я тоже не стала бы спешить с помолвкой, во всяком случае, сначала посоветовалась бы с родителями.
Он улыбнулся.
– Я уже это сделал, и отец посоветовал мне немедленно уехать из Бата: в противном случае кредиторы вашего отца станут всячески поощрять его мотовство в расчете на то, что все его траты будут с лихвою оплачены из банковских счетов маркиза Тревонанса. Словом, – закончил лорд Питер, – он высказался против нашего с вами брака… Но ведь он не знает вас, и ему неведомы ваши достоинства.
– И вы готовы идти против отцовской воли?
– Окончательное решение отец оставил за мной. Однако при этом он дал мне понять, что, помимо оплаты долгов, имеющихся на момент бракосочетания, он не даст больше ни гроша.
Джулия часто заморгала. Значит, весь этот месяц, пока она мысленно обвиняла лорда Питера в трусости и нерешительности, он на самом деле тщательно взвешивал все «за» и «против» их будущего союза? Губы Джулии тронула улыбка, и стало как будто легче дышать.
– Я вижу, что вы серьезно подошли к вопросу и видите все трудности, с которыми вам неизбежно придется столкнуться в случае нашего с вами союза. То, что при этом вы все-таки здесь, лучше всяких слов доказывает мне истинность ваших чувств… и я вам глубоко благодарна. Но… вы не сердитесь на меня?
– Я – на вас? – удивленно переспросил он. – За что же мне на вас сердиться? Ведь вы ни в чем передо мною не виноваты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Доброе утро! – Он нерешительно улыбался ей с порога, словно боясь сойти с места.
Джулия, на свинцовых ногах, сама двинулась ему навстречу.
– Вы очень точны, – с улыбкой проговорила она. – Когда вы подъезжали к крыльцу, часы как раз били одиннадцать. – Точность – ценное качество для супруга. – Затаив дыхание, она ждала, как он отнесется к ее словам: испугается еще больше или, наоборот, воспрянет духом.
Лишь заметив, что плечи лорда Питера расслабленно опустились и карие глаза повеселели, Джулия неслышно выдохнула воздух.
– Не просто ценное, а ценнейшее! – Лорд Питер протягивал ей букет. – Вам нравятся фиалки?
Джулия поднесла букет к лицу и дотронулась губами до нежного лепестка.
– О да, очень. – Взяв гостя под руку, она повела его поближе к камину. – Полагаю, нам с вами многое надо обсудить. Сядьте, прошу вас.
Она усадила его на диван, сама же опустилась в соседнее кресло, чтобы удобнее было говорить. Устроившись, он озабоченно взглянул на Джулию.
– Как здоровье вашего отца? Насколько я понял, вчера во время бала с ним случился обморок. Я сперва хотел последовать за вами, но потом понял, что в такую минуту мое присутствие будет вам помехой.
Джулии очень хотелось сказать ему, что он ошибается и что именно в такую минуту ей больше всего нужна была его помощь и поддержка. Но, понимая, что сейчас не время для подобных объяснений, она лишь положила фиалки на низкий столик и ответила на вопрос:
– Доктор считает, что папа переутомился и что ему просто надо немного отдохнуть.
– Рад это слышать, – отвечал лорд Питер, по-видимому, вполне искренне. – В таком случае, я могу говорить о цели моего сегодняшнего визита. Я рассчитывал сразу же увидеться с вашим отцом и, с соблюдением всех формальностей, просить у него вашей руки, но, возможно, так будет даже лучше. Есть один вопрос весьма деликатного свойства, который я охотно обсудил бы с вами, прежде чем заговаривать о нем с лордом Делабоулом.
Джулия сложила руки на коленях и постаралась дышать как можно спокойнее и ровнее.
– Я тоже подумала, что так лучше, – сказала она. – Вы как будто колеблетесь, словно вас что-то очень сильно беспокоит, и мне кажется, я угадываю, в чем тут дело.
Лорд Питер вздохнул, откидываясь на спинку дивана.
– Помните, однажды, недель пять назад, мы с вами провели в городе почти целый день: ездили в Лечебный зал, потом осматривали аббатство, заходили в кофейни, вместе читали газеты… То был один из счастливейших дней моей жизни. Увидев вас впервые, я сразу понял, что на земле нет никого прекраснее вас… А тогдашняя незабываемая прогулка по Бату стала для меня началом нового чувства к вам, много более глубокого и чистого.
Она прекрасно помнила этот день, и правда очень приятный. Они успели тогда о многом переговорить, и Джулия выяснила, что лорд Питер так же, как и она, любит музыку и живопись, так же считает, что Хлебные законы только наносят ущерб хозяйству страны, так же всей душой сочувствует страданиям бедняков и стремится принести пользу обществу, правда, пока не знает, какую. Именно после этого разговора она окончательно поняла, что лорд Питер годится ей в мужья, ибо, во-первых, такого человека она могла бы полюбить – или, во всяком случае, ей так казалось, – а во-вторых, он безусловно мог предоставить ее семье столь необходимую помощь.
Поэтому теперь она прямо взглянула ему в глаза и ответила так:
– В тот день, милорд, я наслаждалась вашим обществом, как никогда и ничьим прежде, и впервые поняла, что мы с вами могли бы быть очень счастливы вместе.
Все больше воодушевляясь, лорд Питер склонился вперед и легонько погладил ее сплетенные на коленях пальцы.
– Уверяю вас, Джулия, что тот болезненный вопрос, о котором идет речь, никоим образом не влияет на мое мнение о вас и не мешает мне вас любить… А я люблю вас искренне и нежно. Но спустя примерно неделю после того памятного дня до меня начали доходить неприятнейшие слухи, касающиеся вашего отца. Дальше – больше; мне объяснили, что он заядлый игрок… Скажите, – его ладонь твердо легла на сцепленные пальцы Джулии, – моя откровенность очень вам неприятна?
Как она ни старалась держать себя в руках, все же горло ее сжалось, и некоторое время она не могла говорить.
– Так вы ничего не знали? – в смущении пробормотал он. – Простите, мне не следовало об этом говорить! Я не хотел причинить вам боль. Ах, как нехорошо вышло…
Джулия судорожно сглотнула и отрицательно помотала головой.
– Вам не в чем себя упрекать, – помолчав, сказала она. – Дошедшие до вас слухи верны и, возможно, даже не отражают самого худшего. Отец давно уже проиграл все свое состояние, а вслед за ним и наше с сестрами приданое. От наших фамильных драгоценностей остались теперь одни только подделки.
Он все еще не убирал руки.
– Я слышал, лорд Делабоул собирается сдавать Хатерлейский парк?
Джулия кивнула.
– Это неизбежно.
– Значит, положение и впрямь бедственное. – Он смотрел на нее прямо и серьезно.
– Но… вы вольны не делать мне предложения, – сказала Джулия. – На вашем месте, думаю, я тоже не стала бы спешить с помолвкой, во всяком случае, сначала посоветовалась бы с родителями.
Он улыбнулся.
– Я уже это сделал, и отец посоветовал мне немедленно уехать из Бата: в противном случае кредиторы вашего отца станут всячески поощрять его мотовство в расчете на то, что все его траты будут с лихвою оплачены из банковских счетов маркиза Тревонанса. Словом, – закончил лорд Питер, – он высказался против нашего с вами брака… Но ведь он не знает вас, и ему неведомы ваши достоинства.
– И вы готовы идти против отцовской воли?
– Окончательное решение отец оставил за мной. Однако при этом он дал мне понять, что, помимо оплаты долгов, имеющихся на момент бракосочетания, он не даст больше ни гроша.
Джулия часто заморгала. Значит, весь этот месяц, пока она мысленно обвиняла лорда Питера в трусости и нерешительности, он на самом деле тщательно взвешивал все «за» и «против» их будущего союза? Губы Джулии тронула улыбка, и стало как будто легче дышать.
– Я вижу, что вы серьезно подошли к вопросу и видите все трудности, с которыми вам неизбежно придется столкнуться в случае нашего с вами союза. То, что при этом вы все-таки здесь, лучше всяких слов доказывает мне истинность ваших чувств… и я вам глубоко благодарна. Но… вы не сердитесь на меня?
– Я – на вас? – удивленно переспросил он. – За что же мне на вас сердиться? Ведь вы ни в чем передо мною не виноваты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113