Судя по выражению их лиц, они ни за что не отстанут, пока она им не погадает.
– Я слышал, что ты сказала английским сол­датам, – сказал пастух. – Если ты могла пога­дать им, погадай и мне и скажи, какая лошадь вы­играет.
Тучная женщина подтолкнула к ней молодую девушку, которую держала за руку.
– Моя девочка хочет знать, когда встретит своего суженого и когда выйдет замуж. Ей не нравится никто из здешних парней.
От вина Идэйн раскраснелась. Прижав руки к щекам, она судорожно придумывала, что бы им сказать, чтобы они наконец убрались. Вилланы и их женщины толпились, толкая друг друга, протя­гивая монеты.
Она ничего не могла придумать.
– Подождите здесь, – сказала Идэйн.
Она приподняла край одеяла, проползла в глу­бину повозки, где спал Асгард, и присела среди горшков, одежды и другого цыганского скарба, удивляясь, почему Предвидение, которое молчало с той самой ночи в зале собраний тамплиеров в Эдинбурге, теперь такое сильное. Это смущало и озадачивало Идэйн.
Во-первых, она совершенно отчетливо видела молодого солдата и жену Тайроса. А также то, что случилось с детьми другого солдата. Идэйн сидела, сжимая руками колени, и дрожала.
Что-то с ней происходит. Видения теперь ста­ли иными – не нежными, направленными на доб­ро, как это было всегда, например, ее умение по­нимать и подчинять себе животных и свой дар призывать человека, не зная, где он. Впрочем, она редко пользовалась этим даром, если не считать случая с бедной сестрой Жанной-Огюстой и еще нескольких подобных.
Теперь она не знала, что делать. Все шло не так, как всегда, не так, как должно. Тамплиеры были убеждены, что это из-за нее обрушились ка­менные своды их подземелья. Ей надо быть осто­рожной. Идэйн не хотела пробуждать неизвест­ные ей силы, которые могут натворить Бог весть что. Ей не следует делать ничего, что могло бы привлечь к ним нежелательное внимание. Особен­но здесь, между двумя вражескими армиями.
Но она не могла придумать, как избавиться от вилланов после того, как они слышали ее разговор с английскими солдатами. Кроме того, Тайрос и его цыганки, бродившие в толпе, делали то же самое – гадали и предсказывали.
Идэйн со вздохом поднялась и вышла из по­возки к ожидавшим ее людям. Снова подул силь­ный ветер, вздымая клубы пыли и надувая полог из одеяла за ее спиной.
Толпа была не слишком велика. Возможно, если она согласится погадать им по руке, они разойдутся.
– Дай руку, – сказала она средних лет мужчине, хотевшему узнать, на какую лошадь ставить. Идэйн глубоко вздохнула. Она знала, что в последнем заезде стоит поставить на гнедую ко­былу, поскольку кобыла эта быстрая, как стрела, и неутомимая, а потому поставившие на нее долж­ны были сорвать хороший куш.
Когда она рассказала об этом дородному вил­лану, тот пришел в восторг и обещал вернуться, когда выиграет, и дать еще денег вдобавок к мед­ной монетке, которую вложил ей в руку.
Идэйн посмотрела на монетку. Было кое-что еще, чего она не сказала, хотя, как никогда преж­де, чувствовала себя способной предсказывать: Предвидение сейчас было очень сильным.
Прежде чем виллан ушел, она задержала его и рассказала, что его жена украла деньги, зарытые им в саду, и покупает на них подарки своему лю­бовнику. Идэйн ясно видела этого любовника, будто он стоял здесь, – высокий и светловоло­сый, моложе жены виллана. Он был средним сы­ном мясника в городке Киркадлизе.
С минуту виллан не мог выговорить ни слова. Он покраснел как рак.
– Мои деньги! – прохрипел он и бросился бежать через луг к своим загонам для свиней.
Идэйн икнула. Толпа разразилась хохотом.
Слава Богу, говорила она себе, изучая по оче­реди еще с полдюжины рук, никто из них не умрет. Хотя одна женщина в понедельник должна упасть, когда понесет корзину со свежевыстиран­ным бельем, и сломать при этом ногу, а у старика ужасно разболятся зубы, и почти всех их ему суж­дено лишиться.
К сожалению Идэйн, люди нашли это забав­ным и принялись вовсю дразнить беднягу.
Когда наступила очередь женщины с доче­рью, искавшей подходящего жениха, Идэйн ска­зала, что ее дочь найдет его только тогда, когда поедет в гости к тетке в соседний городок. Та по­заботится о том, чтобы девушка попалась на глаза молодому человеку, весьма завидному жениху, сыну богатого торговца шерстью.
Мать с дочкой еще улыбались, когда Идэйн добавила:
– Но твоя дочь от него забеременеет, и толь­ко тогда он с неохотой согласится жениться на ней, потому что его семья будет противиться его браку с твоей дочерью.
Женщина обняла дочь за плечи и повела ее прочь от палатки, крича:
– Что за гадкие вещи ты говоришь молодой невинной девушке! Будь ты проклята, цыганская потаскушка! Что бы ты ни говорила, прикрываясь своим красным платком, а я не дам тебе ни по­лушки за такое предсказание.
Идэйн в ответ только пожала плечами.
Когда женщина с дочерью шли через поле, Идэйн подумала, а не позвать ли их и сказать, что отец девушки так и не знает, что она не его дочь? Но в последнюю минуту передумала и решила не говорить этого.
После этого гадание ее пошло не так гладко, как раньше: некоторым не нравилось, что Идэйн говорила им нечто, слишком близкое к правде. Например, молодая пара была возмущена, когда она сказала, что один из них бесплоден и у них не будет потомства. В конце концов один человек пошел к священнику и сказал, что нельзя разрешать цыганам заниматься их дьявольским ремес­лом.
Вновь поднялся ветер. По небу проносились низкие облака, как это бывает перед бурей. Неко­торые вилланы все еще стояли в очереди, дожида­ясь предсказания своей судьбы. Наконец они ус­тали стоять, и ветер, налетавший сильными порывами и осыпавший их пылью, прогнал всех домой.
Но Идэйн чувствовала: что-то должно слу­читься.
Магнус кружил возле торговцев лошадьми, думая о прекрасной конюшне в замке Морлэ и ло­шадях, которых там столь заботливо разводили. Лошади на ярмарке были неплохими, но ясно было, что они переходили из рук в руки много раз. Особенно это касалось лошадей, предназна­ченных для верховой езды: они выкатывали глаза, и, казалось, потребуется потратить целые недели, чтобы снова приучить их к седлу. У Магнуса был наметанный глаз, и он тотчас понял, что их гнали табуном много миль днем и ночью и не выезжали, сколько положено.
Кроме Тайроса и его табора, на ярмарке были и другие цыгане, торговавшие лошадьми. Сельские жители, не скрывая своего любопытства, та­ращили глаза на смуглых людей. На севере Анг­лии и в Шотландии «египтяне», как называл их народ, встречались не слишком часто и их практи­чески не знали. Хотя цыгане появились в Англии в первые годы царствования короля Генриха Вто­рого, многие из них последовали с Востока за крестоносцами. Магнусу они были известны до­вольно хорошо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81