Сейчас Адама обступили такие существенные тревоги, что не время донимать его вульгарной мелочной ревностью. Поэтому ей нельзя вести себя подобно капризной девочке, которая, чуть что не по ней, тотчас же надувает губки. Над ними грозно нависает Нед Сторхэм со своими бандитами, да и с Изольдой Адаму придется помучиться, прежде чем он окончательно избавится от нее. Стоит помнить и о том, что при разводе он потеряет значительную часть состояния, стало быть, ему предстоит трудиться в поте лица, дабы восстановить свое богатство.
Словом, Флоре надо быть взрослей и контролировать свою ревность. Адам любит ее, любит несомненно. И нет никакого резона сердиться по поводу того, что Весенняя Лилия так близко, так интимно знает его. Это былое. Его не вычеркнуть. Просто не надо тратить нервы на прошлое — вот единственно разумный и правильный подход. С тем, что было и прошло, необходимо мириться, его должно спокойно принимать.
Легко сказать, а попробуй-ка внутренне перестроиться и стать философом!
При всей своей доброй воле Флора в течение вечера ловила себя на том, что ее улыбка время от времени становится натянутой. Когда Весенняя Лилия смотрела на Адама слишком ласково или льнула к нему слишком близко, внутри Флоры закипал гнев. При прощании — а эта дерзкая негодяйка оставалась до последнего, когда все остальные уже разошлись! — Адам поцеловал Весеннюю Лилию в щеку, а она ответила веселым взглядом, в котором сквозило ясное приглашение к плотским утехам. Флору так и передернуло.
От девушки не укрылось, что Весенняя Лилия предпочла бы остаться и считает Флору лишней в этом шатре.
Как только полог за индианкой закрылся, Флора не удержалась и высказала это ядовитое замечание Адаму.
Адам бросил быстрый взгляд на уже спящую в уголке Люси, которую сморило после обильного ужина и долгих непонятных разговоров, затем твердо взял Флору за руку и вывел на свежий воздух. Он понимал, что следует объясниться. Поскольку кругом были вигвамы с открытыми по случаю жаркой ночи входными пологами, молодой человек повел Флору за черту лагеря, дабы никто не слышал, как они выясняют отношения.
Когда они оказались в темноте поодаль от последней палатки и Адам выпустил ее руку, Флора сразу же сердито зашипела, не в силах больше сдерживаться:
— Весенняя Лилия в тебя влюблена, да?
— Мы друзья, — спокойно возразил Адам.
— «Друзья»! — передразнила его Флора. — И много у тебя таких «подруг» здесь? Тут прорва молодых женщин, которые поджидали, когда ты приедешь в летний лагерь, чтобы соблазнить тебя! А Весенняя Лилия, как видно, твоя фаворитка?
— Можно назвать ее и так. — Адаму не хотелось спорить и ругаться. Поэтому он прибег к своему главнейшему оружию — привлек Флору к себе. В его объятиях она становится куда более покладистой! — Весенняя Лилия моя «фаворитка», как ты выражаешься, по той простой причине, что она вдова моего брата, — объяснил Адам, увлекая Флору еще дальше от лагеря.
Стараясь вырваться из его рук, Флора гнула свое, давая выход накипевшему:
— Я не слепая, я же вижу — она хочет быть для тебе больше, чем вдовой брата. Уходя, она так улыбнулась, словно предлагала тут же отдаться!
— Ну и что из того? Я способен ответить твердым «нет».
— Ага! — воскликнул Флора, еще больше рассердившись. — Стало быть, она уже предлагала себя! Хороша! Немедленно отпусти меня! Я сказала: пусти, черт бы тебя побрал!
— Извини, — промолвил Адам, отпуская ее талию. Он медленно зашагал дальше по тропинке к реке, не обращая внимания на то что Флора остановилась. — Давай поговорим и разом покончим с этим недоразумением. Прежде всего пойми простую вещь: нет никаких причин так ревновать меня! С тех пор как я повстречал тебя, на других женщин я больше не смотрю — их для меня просто не существует.
— Кого ты дурачишь? — сказала Флора, поневоле идя за ним к реке из желания доспорить. — Я же видела, с какой нежностью ты при прощании запечатлел поцелуй на щечке этой Весенней Лилии, которой больше подошло бы имя Тертой Соблазнительницы.
— Обычная вежливость.
— «Обычная вежливость»! — возмущенно вскричала Флора. — Да она едва не сомлела от этой твоей обычной вежливости! А если она или другие здешние женщины предложат не щеку, а побольше, что ты сделаешь из вежливости? Нет уж, смотреть на все это я не намерена! Завтра же уедем отсюда на ранчо! Там, по крайней мере, я не буду видеть, как ты шаришь глазами по чужим грудям!
Адам молча остановился и добрую минуту смотрел на серебрящуюся под луной реку. Дул легкий ветерок, и листья трехгранных тополей тихо перешептывались. Наконец Адам заговорил. Тон его был спокойный и примирительный.
— Не стоит ссориться из-за этого, — сказал он. — Смотри, луна за дымкой. Значит, быть непогоде.
Молодой человек сел на ароматную траву у самого берега и протянул руку Флоре. Она фыркнула, но села рядом.
— Я люблю тебя, — произнес Адам негромко, словно не желая нарушать окружающую тишь. — Я никого и никогда не любил так сильно, за исключением Люси. Я объявил в лагере, что женюсь на тебе. И если здешние женщины все равно продолжают строить мне глазки, моей вины в том нет — я им не отвечаю. — Он помолчал и добавил грустным шепотом: — Уж не знаю, как выразиться яснее, чтобы до тебя действительно дошло…
Теперь, когда он сказал так много слов в свое оправдание, Флора успокоилась. Очевидно, ей нужно было, чтобы он снова и снова говорил о своей любви. И ревность к Весенней Лилии была своего рода поводом заставить его повторить ласковые слова. Ей все еще не верилось, что он завоеван, что он ее, безраздельно и навсегда…
— Я не привыкла к этому, Адам, — произнесла девушка, пытаясь искренне сформулировать причину своей нелепой вспышки. — Я не привыкла любить страстно и обуздывать ревность. Ревность вообще для меня чувство настолько новое, что я еще не умею держать ее в узде. — Она тяжело вздохнула. — Ненавижу себя за то, что устраиваю глупые сцены, совсем как какая-нибудь балованная светская дура. Прости. — Тут она сверкнула улыбкой, особенно белой в лунном свете. — Одно меня хоть немного извиняет — что я не стала визжать и топать ногами при всех, хотя очень подмывало закатить скандал!
— Спасибо, что ты проявила сдержанность, — совершенно искренне поблагодарил ее Адам. — Если бы ты сорвалась, меня бы задразнили в племени. По нашим традициям, мужчина должен уметь держать женщину в строгости.
— Насчет держать в строгости — это спорный термин, — сказала Флора. — Ну, а не компроме-тировать тебя в глазах сородичей — другое дело, тут я и впредь приложу все усилия, чтобы не ставить тебя в неловкое положение.
— Ладно, дорогая, давай заключим перемирие, — предложил Адам. — Я понимаю, что мужчины вольны считать себя полновластными деспотами, а женщины при этом могут иметь собственное мнение относительно того, кому принадлежит верх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118
Словом, Флоре надо быть взрослей и контролировать свою ревность. Адам любит ее, любит несомненно. И нет никакого резона сердиться по поводу того, что Весенняя Лилия так близко, так интимно знает его. Это былое. Его не вычеркнуть. Просто не надо тратить нервы на прошлое — вот единственно разумный и правильный подход. С тем, что было и прошло, необходимо мириться, его должно спокойно принимать.
Легко сказать, а попробуй-ка внутренне перестроиться и стать философом!
При всей своей доброй воле Флора в течение вечера ловила себя на том, что ее улыбка время от времени становится натянутой. Когда Весенняя Лилия смотрела на Адама слишком ласково или льнула к нему слишком близко, внутри Флоры закипал гнев. При прощании — а эта дерзкая негодяйка оставалась до последнего, когда все остальные уже разошлись! — Адам поцеловал Весеннюю Лилию в щеку, а она ответила веселым взглядом, в котором сквозило ясное приглашение к плотским утехам. Флору так и передернуло.
От девушки не укрылось, что Весенняя Лилия предпочла бы остаться и считает Флору лишней в этом шатре.
Как только полог за индианкой закрылся, Флора не удержалась и высказала это ядовитое замечание Адаму.
Адам бросил быстрый взгляд на уже спящую в уголке Люси, которую сморило после обильного ужина и долгих непонятных разговоров, затем твердо взял Флору за руку и вывел на свежий воздух. Он понимал, что следует объясниться. Поскольку кругом были вигвамы с открытыми по случаю жаркой ночи входными пологами, молодой человек повел Флору за черту лагеря, дабы никто не слышал, как они выясняют отношения.
Когда они оказались в темноте поодаль от последней палатки и Адам выпустил ее руку, Флора сразу же сердито зашипела, не в силах больше сдерживаться:
— Весенняя Лилия в тебя влюблена, да?
— Мы друзья, — спокойно возразил Адам.
— «Друзья»! — передразнила его Флора. — И много у тебя таких «подруг» здесь? Тут прорва молодых женщин, которые поджидали, когда ты приедешь в летний лагерь, чтобы соблазнить тебя! А Весенняя Лилия, как видно, твоя фаворитка?
— Можно назвать ее и так. — Адаму не хотелось спорить и ругаться. Поэтому он прибег к своему главнейшему оружию — привлек Флору к себе. В его объятиях она становится куда более покладистой! — Весенняя Лилия моя «фаворитка», как ты выражаешься, по той простой причине, что она вдова моего брата, — объяснил Адам, увлекая Флору еще дальше от лагеря.
Стараясь вырваться из его рук, Флора гнула свое, давая выход накипевшему:
— Я не слепая, я же вижу — она хочет быть для тебе больше, чем вдовой брата. Уходя, она так улыбнулась, словно предлагала тут же отдаться!
— Ну и что из того? Я способен ответить твердым «нет».
— Ага! — воскликнул Флора, еще больше рассердившись. — Стало быть, она уже предлагала себя! Хороша! Немедленно отпусти меня! Я сказала: пусти, черт бы тебя побрал!
— Извини, — промолвил Адам, отпуская ее талию. Он медленно зашагал дальше по тропинке к реке, не обращая внимания на то что Флора остановилась. — Давай поговорим и разом покончим с этим недоразумением. Прежде всего пойми простую вещь: нет никаких причин так ревновать меня! С тех пор как я повстречал тебя, на других женщин я больше не смотрю — их для меня просто не существует.
— Кого ты дурачишь? — сказала Флора, поневоле идя за ним к реке из желания доспорить. — Я же видела, с какой нежностью ты при прощании запечатлел поцелуй на щечке этой Весенней Лилии, которой больше подошло бы имя Тертой Соблазнительницы.
— Обычная вежливость.
— «Обычная вежливость»! — возмущенно вскричала Флора. — Да она едва не сомлела от этой твоей обычной вежливости! А если она или другие здешние женщины предложат не щеку, а побольше, что ты сделаешь из вежливости? Нет уж, смотреть на все это я не намерена! Завтра же уедем отсюда на ранчо! Там, по крайней мере, я не буду видеть, как ты шаришь глазами по чужим грудям!
Адам молча остановился и добрую минуту смотрел на серебрящуюся под луной реку. Дул легкий ветерок, и листья трехгранных тополей тихо перешептывались. Наконец Адам заговорил. Тон его был спокойный и примирительный.
— Не стоит ссориться из-за этого, — сказал он. — Смотри, луна за дымкой. Значит, быть непогоде.
Молодой человек сел на ароматную траву у самого берега и протянул руку Флоре. Она фыркнула, но села рядом.
— Я люблю тебя, — произнес Адам негромко, словно не желая нарушать окружающую тишь. — Я никого и никогда не любил так сильно, за исключением Люси. Я объявил в лагере, что женюсь на тебе. И если здешние женщины все равно продолжают строить мне глазки, моей вины в том нет — я им не отвечаю. — Он помолчал и добавил грустным шепотом: — Уж не знаю, как выразиться яснее, чтобы до тебя действительно дошло…
Теперь, когда он сказал так много слов в свое оправдание, Флора успокоилась. Очевидно, ей нужно было, чтобы он снова и снова говорил о своей любви. И ревность к Весенней Лилии была своего рода поводом заставить его повторить ласковые слова. Ей все еще не верилось, что он завоеван, что он ее, безраздельно и навсегда…
— Я не привыкла к этому, Адам, — произнесла девушка, пытаясь искренне сформулировать причину своей нелепой вспышки. — Я не привыкла любить страстно и обуздывать ревность. Ревность вообще для меня чувство настолько новое, что я еще не умею держать ее в узде. — Она тяжело вздохнула. — Ненавижу себя за то, что устраиваю глупые сцены, совсем как какая-нибудь балованная светская дура. Прости. — Тут она сверкнула улыбкой, особенно белой в лунном свете. — Одно меня хоть немного извиняет — что я не стала визжать и топать ногами при всех, хотя очень подмывало закатить скандал!
— Спасибо, что ты проявила сдержанность, — совершенно искренне поблагодарил ее Адам. — Если бы ты сорвалась, меня бы задразнили в племени. По нашим традициям, мужчина должен уметь держать женщину в строгости.
— Насчет держать в строгости — это спорный термин, — сказала Флора. — Ну, а не компроме-тировать тебя в глазах сородичей — другое дело, тут я и впредь приложу все усилия, чтобы не ставить тебя в неловкое положение.
— Ладно, дорогая, давай заключим перемирие, — предложил Адам. — Я понимаю, что мужчины вольны считать себя полновластными деспотами, а женщины при этом могут иметь собственное мнение относительно того, кому принадлежит верх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118