– Но в данный момент он просто застыл от холода. Ты не будешь возражать, если я заберусь в постель и постараюсь согреться?
– Только согреться. – Она строго кивнула на его ширинку. – И не более.
– И кому из нас пятнадцать лет? – Он выразительно закатил глаза, прежде чем двинуться к кровати.
– По-твоему, я слишком много болтаю?
– Нашла у кого спрашивать!
– Конечно, у тебя только одно на уме!
– Время от времени. – Он поднял одеяло. – Но не сейчас.
– Ах, как очаровательно!
– Если бы я хотел быть очаровательным, – возразил он, устраиваясь рядом, – то наврал бы с три короба.
– Потому что только это и умеешь!
Он не спеша заложил руки за голову и окинул её оценивающим взглядом:
– Я умею не только это.
– По-моему, я всё-таки тебя возненавижу! – с яростью выпалила она ему в лицо.
– За это?
– За все!
Он не стал уточнять, что значит это «все». Он знал. Тень от их давнего разрыва омрачала каждый жест, каждое слово с той минуты, когда они встретились внизу.
– Я прошу прощения за ту ночь. Я был в стельку пьян. Я правда думал, что это ты.
– Тогда тебе следовало догнать меня и объясниться.
– Знаю. – И если бы она не смешала его с грязью, обозвав самыми последними словами, какие знала, он бы так и поступил.
– Но ты не соизволил подняться. Ты провёл с ней всю ночь.
– До этого я беспробудно пил целых два дня – если, конечно, это может быть принято как оправдание. Скорее всего я просто заснул.
– Скорее всего это не так. Я отлично знаю, чем ты занимаешься скорее всего.
– И ты сбежала к Лувуа. – Его голос был полон такой же горечи.
– Ты смеешь меня обвинять?
Ему пришлось зажмуриться и помолчать, чтобы совладать с чувствами и сохранить спокойный тон.
– Я не хочу об этом спорить. Его нет, её нет. Пяти лет тоже как не бывало. Я тосковал по тебе. И Господь свидетель, что это правда.
– Потому что сейчас это играет тебе на руку.
– Потому что это правда. – Он повернулся и посмотрел на неё.
Она не сразу нашла в себе силы ответить.
– Ну что ж, тем лучше.
– Какой снисходительный тон! – сердито прищурился Саймон. – Ты что, решила стать мне матерью?
– Боже упаси! – с чувством воскликнула она. – Ты интересуешь меня совсем в другом смысле!
– Неужели ты решилась? – просиял Саймон. Она кивнула.
Настало его время помолчать, чтобы собраться с мыслями. Он заговорил, старательно подбирая каждое слово:
– Исключительно из желания быть правильно понятым и насчёт прошлого, и насчёт настоящего тебе придётся меня попросить.
– Что за глупости? – Она даже отшатнулась.
– Я не хочу, чтобы потом меня осыпали упрёками в том, кто от кого чего-то добивался.
– Но я ни о чём не прошу!
– Господи, Каро, когда-то ты только и делала, что просила!
– Это совсем другое. Сейчас ты вынуждаешь меня попросить!
– Хорошо. – Он глубоко вздохнул. – Давай попросим вместе. Это тебя устроит?
Повисла ещё одна томительная пауза, но наконец она кивнула.
– Пожалуй, это будет потруднее обсуждения мирного договора с Францией! – буркнул Саймон, усаживаясь в постели и мысленно проводя между ними разграничительную черту. Протянув руку ровно настолько, чтобы она оказалась над этой воображаемой линией, он слегка наклонил голову и внятно произнёс: – Леди Кэролайн, я был бы очень рад заняться с вами любовью. Если вы готовы прийти к соглашению по этому вопросу, мы могли бы подтвердить его рукопожатием!
Она робко выставила из-под одеяла пальчик, проверяя температуру в комнате.
– Уже тепло, – заверил он.
– Тебе тепло или мне тепло – это разные вещи.
– С каких это пор? – ухмыльнулся он.
– Очень смешно. – Однако она уселась и протянула руку, в точности повторяя его жест. – Я не против того, чтобы заняться с вами любовью, ваша светлость.
Его добродушный хохот гулко раскатился по комнате, и он с живостью пожал её руку.
– Я согласен, хотя должен признаться, что ещё никогда мне не предлагали этого с таким надутым видом!
– Я могу сослаться на свои стеснённые обстоятельства, – сухо заметила она.
– Я тоже, – ответил он с ухмылкой.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что уже слишком давно обходился без женщины?
– Да хватит тебе, Каро! – вкрадчиво произнёс он. – Мы оба этого хотим! – Его бархатный голос ласкал слух. – И обстоятельства тут ни при чём. – Он выразительно поднял брови и добавил: – По крайней мере что касается меня. – При желании Саймон мог бы переспать с любой из служанок в этой таверне. Недаром они так и стреляли в него глазками весь вечер! – Честное слово, я считаю себя счастливейшим из смертных, которым пришлось пережидать эту пургу, потому что непогода помогла мне найти тебя!
Если бы только его способность к обольщению не стала притчей во языцех, если бы она хоть на миг могла ему поверить! Но внезапно ей стало все равно: она хотела верить, и точка. То ли взяла верх застарелая дорожная усталость, то ли муки одиночества, но ей просто захотелось оказаться в чьих-то объятиях, и не важно, любит её этот человек или нет.
– Возможно, пурга принесла удачу нам обоим. – Она ещё раз посмотрела в лицо этому мужчине, некогда значившему для неё так много, прежде чем окончательно покориться своему порыву и его настойчивости. – Все, сейчас я тебя поцелую! – И она уточнила с игривой улыбкой: – Ты готов?
– Я был готов с той самой минуты, когда увидел тебя у очага в общем зале!
– Ты чрезвычайно настойчив в достижении своей цели, – сказала она, вместо того чтобы признаться, что испытывала точно такие же чувства. – В настойчивости тебе не откажешь.
– Мне было за что бороться, – ответил он, также умолчав о том, что она стала чересчур осторожной.
– Хватит слов.
– Слушаюсь, мэм.
Ещё секунда – и по его щекам еле слышно прошлись лёгкие горячие ладошки.
– Ты колючий.
– Прикажешь побриться?
Все её чувства всколыхнулись в ответ на его слова. Она резко качнула головой.
– Что ж, придётся быть осторожным, – прошептал Саймон.
И оба вспомнили, как ему приходилось бриться ради неё по два раза на дню и почему.
Она привлекла его к себе горячими трепетными руками, и когда его губ коснулось тёплое свежее дыхание, ему пришлось сделать над собой бешеное усилие, чтобы не сгрести её в охапку. Саймон терпеливо ждал, пока розовые губки коснутся его губ, и волновался так, словно помолодел на десять лет.
Наконец она приникла к его губам и тут же отстранилась. Её зелёные глаза были так близко, что Саймон мог бы пересчитать все золотистые точки в их глубине. Чувствуя, что вот-вот взорвётся, он хрипло прошептал:
– Помнишь наш первый раз?
Её сердце облилось кровью, и руки бессильно упали. Она отшатнулась, как будто хотела поставить барьер между прошлым и настоящим.
Он наклонился и поцеловал её так же робко, как и в ту ночь, потому что она точно так же дрожала от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
– Только согреться. – Она строго кивнула на его ширинку. – И не более.
– И кому из нас пятнадцать лет? – Он выразительно закатил глаза, прежде чем двинуться к кровати.
– По-твоему, я слишком много болтаю?
– Нашла у кого спрашивать!
– Конечно, у тебя только одно на уме!
– Время от времени. – Он поднял одеяло. – Но не сейчас.
– Ах, как очаровательно!
– Если бы я хотел быть очаровательным, – возразил он, устраиваясь рядом, – то наврал бы с три короба.
– Потому что только это и умеешь!
Он не спеша заложил руки за голову и окинул её оценивающим взглядом:
– Я умею не только это.
– По-моему, я всё-таки тебя возненавижу! – с яростью выпалила она ему в лицо.
– За это?
– За все!
Он не стал уточнять, что значит это «все». Он знал. Тень от их давнего разрыва омрачала каждый жест, каждое слово с той минуты, когда они встретились внизу.
– Я прошу прощения за ту ночь. Я был в стельку пьян. Я правда думал, что это ты.
– Тогда тебе следовало догнать меня и объясниться.
– Знаю. – И если бы она не смешала его с грязью, обозвав самыми последними словами, какие знала, он бы так и поступил.
– Но ты не соизволил подняться. Ты провёл с ней всю ночь.
– До этого я беспробудно пил целых два дня – если, конечно, это может быть принято как оправдание. Скорее всего я просто заснул.
– Скорее всего это не так. Я отлично знаю, чем ты занимаешься скорее всего.
– И ты сбежала к Лувуа. – Его голос был полон такой же горечи.
– Ты смеешь меня обвинять?
Ему пришлось зажмуриться и помолчать, чтобы совладать с чувствами и сохранить спокойный тон.
– Я не хочу об этом спорить. Его нет, её нет. Пяти лет тоже как не бывало. Я тосковал по тебе. И Господь свидетель, что это правда.
– Потому что сейчас это играет тебе на руку.
– Потому что это правда. – Он повернулся и посмотрел на неё.
Она не сразу нашла в себе силы ответить.
– Ну что ж, тем лучше.
– Какой снисходительный тон! – сердито прищурился Саймон. – Ты что, решила стать мне матерью?
– Боже упаси! – с чувством воскликнула она. – Ты интересуешь меня совсем в другом смысле!
– Неужели ты решилась? – просиял Саймон. Она кивнула.
Настало его время помолчать, чтобы собраться с мыслями. Он заговорил, старательно подбирая каждое слово:
– Исключительно из желания быть правильно понятым и насчёт прошлого, и насчёт настоящего тебе придётся меня попросить.
– Что за глупости? – Она даже отшатнулась.
– Я не хочу, чтобы потом меня осыпали упрёками в том, кто от кого чего-то добивался.
– Но я ни о чём не прошу!
– Господи, Каро, когда-то ты только и делала, что просила!
– Это совсем другое. Сейчас ты вынуждаешь меня попросить!
– Хорошо. – Он глубоко вздохнул. – Давай попросим вместе. Это тебя устроит?
Повисла ещё одна томительная пауза, но наконец она кивнула.
– Пожалуй, это будет потруднее обсуждения мирного договора с Францией! – буркнул Саймон, усаживаясь в постели и мысленно проводя между ними разграничительную черту. Протянув руку ровно настолько, чтобы она оказалась над этой воображаемой линией, он слегка наклонил голову и внятно произнёс: – Леди Кэролайн, я был бы очень рад заняться с вами любовью. Если вы готовы прийти к соглашению по этому вопросу, мы могли бы подтвердить его рукопожатием!
Она робко выставила из-под одеяла пальчик, проверяя температуру в комнате.
– Уже тепло, – заверил он.
– Тебе тепло или мне тепло – это разные вещи.
– С каких это пор? – ухмыльнулся он.
– Очень смешно. – Однако она уселась и протянула руку, в точности повторяя его жест. – Я не против того, чтобы заняться с вами любовью, ваша светлость.
Его добродушный хохот гулко раскатился по комнате, и он с живостью пожал её руку.
– Я согласен, хотя должен признаться, что ещё никогда мне не предлагали этого с таким надутым видом!
– Я могу сослаться на свои стеснённые обстоятельства, – сухо заметила она.
– Я тоже, – ответил он с ухмылкой.
– Уж не хочешь ли ты сказать, что уже слишком давно обходился без женщины?
– Да хватит тебе, Каро! – вкрадчиво произнёс он. – Мы оба этого хотим! – Его бархатный голос ласкал слух. – И обстоятельства тут ни при чём. – Он выразительно поднял брови и добавил: – По крайней мере что касается меня. – При желании Саймон мог бы переспать с любой из служанок в этой таверне. Недаром они так и стреляли в него глазками весь вечер! – Честное слово, я считаю себя счастливейшим из смертных, которым пришлось пережидать эту пургу, потому что непогода помогла мне найти тебя!
Если бы только его способность к обольщению не стала притчей во языцех, если бы она хоть на миг могла ему поверить! Но внезапно ей стало все равно: она хотела верить, и точка. То ли взяла верх застарелая дорожная усталость, то ли муки одиночества, но ей просто захотелось оказаться в чьих-то объятиях, и не важно, любит её этот человек или нет.
– Возможно, пурга принесла удачу нам обоим. – Она ещё раз посмотрела в лицо этому мужчине, некогда значившему для неё так много, прежде чем окончательно покориться своему порыву и его настойчивости. – Все, сейчас я тебя поцелую! – И она уточнила с игривой улыбкой: – Ты готов?
– Я был готов с той самой минуты, когда увидел тебя у очага в общем зале!
– Ты чрезвычайно настойчив в достижении своей цели, – сказала она, вместо того чтобы признаться, что испытывала точно такие же чувства. – В настойчивости тебе не откажешь.
– Мне было за что бороться, – ответил он, также умолчав о том, что она стала чересчур осторожной.
– Хватит слов.
– Слушаюсь, мэм.
Ещё секунда – и по его щекам еле слышно прошлись лёгкие горячие ладошки.
– Ты колючий.
– Прикажешь побриться?
Все её чувства всколыхнулись в ответ на его слова. Она резко качнула головой.
– Что ж, придётся быть осторожным, – прошептал Саймон.
И оба вспомнили, как ему приходилось бриться ради неё по два раза на дню и почему.
Она привлекла его к себе горячими трепетными руками, и когда его губ коснулось тёплое свежее дыхание, ему пришлось сделать над собой бешеное усилие, чтобы не сгрести её в охапку. Саймон терпеливо ждал, пока розовые губки коснутся его губ, и волновался так, словно помолодел на десять лет.
Наконец она приникла к его губам и тут же отстранилась. Её зелёные глаза были так близко, что Саймон мог бы пересчитать все золотистые точки в их глубине. Чувствуя, что вот-вот взорвётся, он хрипло прошептал:
– Помнишь наш первый раз?
Её сердце облилось кровью, и руки бессильно упали. Она отшатнулась, как будто хотела поставить барьер между прошлым и настоящим.
Он наклонился и поцеловал её так же робко, как и в ту ночь, потому что она точно так же дрожала от страха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67