Молодой человек, сопровождавший его, предложил на выбор чай или шампанское.
— Кофе с четырьмя кусочками сахара, — сказал Этьен и присел на стул возле окна с видом на улицу. Немного позже молодой человек вышел, оставив герцога с его кофе и тремя месье Вортами — ШарлемФредериком, отцом, и двумя сыновьями — ЖаномФилиппом и Гастоно.
Старшему Ворту было шестьдесят шесть, но, несмотря на возраст и неважное здоровье, он был одет в стиле старинного художника: берет из черного бархата, темное платье с кружевным воротником. Его сыновья были, как говорили многие, более талантливы, чем отец. Одевались они более современно.
Ворты знали, зачем он здесь. Бурже уже объяснил, им ситуацию.
Они все еще не пришли к согласию между собой, могут ли поделиться информацией, не подвергая опасности свой бизнес. В салоне Вортов происходило смещение социальных слоев, политических партий, супружеских пар. Порой Вортам удавалось предусмотрительно предотвращать их столкновения. Например, прошлым летом, когда герцог де Век был здесь со своей новой любовницей, мадемуазель Дейзи Блэк, а его жена, герцогиня де Век, делала примерку в одном из салонов под недремлющим оком ее последнего молодого священника.
После взаимных приветствий, после того как старший месье Ворт взял стул, а помощник налил ему чай и удалился, герцог сказал:
— Бурже сообщил вам о том, в чем я нуждаюсь. Моя жена бывала здесь, кажется, в сопровождении то одного, то другого священника.
— Как и другие клиенты иногда, монсеньор де Век, — ответил Гастон.
Брови Этьена вздернулись.
— Любопытная концепция, — сказал он спокойно, размешивая сахар в чашке. — Эта специфическая тема интересует меня только потому, что это относится к моей жене. Вспомните, пожалуйста, конкретные случаи, когда она бывала здесь со своим эскортом.
— Это трудно припомнить, — солгал ЖанФилипп: события месячной давности были слишком свежи в памяти.
— Мне нужен не просто свидетель, — сказал с нажимом герцог, — мне нужен свидетель, готовый выступить в суде, если потребуется. И я готов платить за информацию. Я не имею в виду вас, господа. Это может быть любой служащий.
— Это могло бы очень повредить нашему бизнесу, — прямо сказал старший Ворт. Его манчестерский акцент все еще был очень силен, несмотря на сорок лет пребывания в Париже.
— Например, вы могли бы уволить какуюнибудь портниху; она была бы недовольна вами, а я предложил бы ей дать свидетельские показания в суде. Ваш салон в таком случае будет свободен от любого недоверия со стороны ваших клиентов. Кроме того, никакие судебные заседания по разводам не ведутся публично. Риск огласки минимален.
— Сплетни очень быстро распространяются в замкнутом мире наших постоянных клиентов. Особенно обсуждение развода.
— Сколько моя жена тратит здесь в год? Краткий вопрос герцога адресовался Гастону.
— Я не готов назвать точной цифры.
— Скажите приблизительно. Сделайте милость.
— Около сотни тысяч франков в месяц.
— Бог мой, когда она успевает надевать эти платья? — Он быстро подсчитывал в уме: два платья в день, сколько это будет в месяц, а в год? Наверняка, свидетель или два в суде обойдутся дешевле. — Я буду выплачивать вам эту сумму ежегодно. Бурже составит бумаги. Теперь вы можете говорить откровенно?
Герцог видел, что они заинтересовались его предложением, но Гастон, который управлял всеми семейными делами, проявил осторожность, он понимал, что при неудачном стечении обстоятельств они могут потерять больше, чем сотня тысяч франков в месяц.
— Позвольте посовещаться с нашими поверенными, прежде чем мы примем решение.
— Меня интересуют подробности. Мы уже знаем, что она была здесь много раз — то с одним священником, то с другим. И я был бы чрезвычайно признателен за быстрый ответ.
Герцог славился изысканными манерами, и Вортам они тоже были прекрасно известны. Поэтому они были немало удивлены, когда Этьен, прежде чем за ним закрылась дверь, ледяным тоном произнес:
— Я намерен получить этуинформацию, господа. Вы чересчур боитесь за свой бизнес. Думаю, и вы могли бы на этом заработать, мы понимаем друг друга, не правда ли?
Это был вопрос, который не требовал ответа.
Герцогу принесли телеграмму от Дейзи, когда он после полудня сидел на совещании с Бурже и несколькими своими поверенными, они обсуждали предложения, полученные от адвокатов Ворта. Дискуссия была в самом разгаре.
— Извините, господа, — сказал Этьен. В свое время он дал распоряжение, чтобы послания от Дейзи ему приносили немедленно. Распечатав конверт, он быстро прочел телеграмму, позабыв обо всем на свете.
Набрав побольше воздуха в легкие, он глубоко вздохнул и снова прочел написанные слова:
«Твои злые духи хотят устроить шторм. Я просто хотела предупредить. Возвращайся скорее. Тебя целуют Дейзи и твой ребенок».
— Дополнительные проблемы? — спросил Бурже, заметив, что герцог ни на что не реагирует.
Этьен медленно поднял голову, он слышал голос Фелиса как бы издалека, его зеленые глаза както странно светились.
— Проблемы? — повторил Бурже.
Постепенно в офисе наступила тишина: один за другим мужчины смолкали, обращая внимание на странное состояние герцога.
— Наоборот, — хрипло произнес Этьен.
Он еще не пришел в себя. Новость от Дейзи вызывала в нем гордость, радость, удивление и дикое смятение в голове. Ребенок! Он был не в состоянии дышать. Его и Дейзи ребенок! Он осторожно свернул телеграмму и положил в карман на груди, как будто дух ребенка уже был под защитой.
Все, что казалось важным до этого, сразу показалось мелким и обыденным. Будет или не будет Ворт поддерживать его, уже не имело значения. У него и Дейзи будет ребенок!
Он даже позабыл об Изабель, она исчезла из его сознания под натиском безграничной радости, которую он испытывал. Он окинул взглядом мужчин, сидящих за столом, которые терялись в догадках.
— Дейзи и я ожидаем ребенка, — сказал он. Глаза его светились, и его улыбка ошеломила даже адвокатов, которые принимали самое активное участие в его драме. — Я завтра же покидаю Париж.
Сразу же посыпались поздравления со всех сторон, которые плавно переросли в протест по поводу невозможности работать без герцога. Он ответил каждому лично, мягко, но непреклонно объясняя, что, чего бы это не стоило, он должен ехать…
Он решил уехать на следующий день.
Он мог думать только о Дейзи и ребенке. Последние недели без нее были очень одиноки. Без нее Париж был пуст, его квартира безжизненна. Он удивлялся, как судьба могла все так повернуть, как так случилось, что единственный вечер у Аделаиды смог совершенно изменить его жизнь.
— Что насчет развода? — спокойно спросил Бурже, после того как последний из поверенных покинул комнату и они уселись вдвоем за длинным столом со стаканами коньяка в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
— Кофе с четырьмя кусочками сахара, — сказал Этьен и присел на стул возле окна с видом на улицу. Немного позже молодой человек вышел, оставив герцога с его кофе и тремя месье Вортами — ШарлемФредериком, отцом, и двумя сыновьями — ЖаномФилиппом и Гастоно.
Старшему Ворту было шестьдесят шесть, но, несмотря на возраст и неважное здоровье, он был одет в стиле старинного художника: берет из черного бархата, темное платье с кружевным воротником. Его сыновья были, как говорили многие, более талантливы, чем отец. Одевались они более современно.
Ворты знали, зачем он здесь. Бурже уже объяснил, им ситуацию.
Они все еще не пришли к согласию между собой, могут ли поделиться информацией, не подвергая опасности свой бизнес. В салоне Вортов происходило смещение социальных слоев, политических партий, супружеских пар. Порой Вортам удавалось предусмотрительно предотвращать их столкновения. Например, прошлым летом, когда герцог де Век был здесь со своей новой любовницей, мадемуазель Дейзи Блэк, а его жена, герцогиня де Век, делала примерку в одном из салонов под недремлющим оком ее последнего молодого священника.
После взаимных приветствий, после того как старший месье Ворт взял стул, а помощник налил ему чай и удалился, герцог сказал:
— Бурже сообщил вам о том, в чем я нуждаюсь. Моя жена бывала здесь, кажется, в сопровождении то одного, то другого священника.
— Как и другие клиенты иногда, монсеньор де Век, — ответил Гастон.
Брови Этьена вздернулись.
— Любопытная концепция, — сказал он спокойно, размешивая сахар в чашке. — Эта специфическая тема интересует меня только потому, что это относится к моей жене. Вспомните, пожалуйста, конкретные случаи, когда она бывала здесь со своим эскортом.
— Это трудно припомнить, — солгал ЖанФилипп: события месячной давности были слишком свежи в памяти.
— Мне нужен не просто свидетель, — сказал с нажимом герцог, — мне нужен свидетель, готовый выступить в суде, если потребуется. И я готов платить за информацию. Я не имею в виду вас, господа. Это может быть любой служащий.
— Это могло бы очень повредить нашему бизнесу, — прямо сказал старший Ворт. Его манчестерский акцент все еще был очень силен, несмотря на сорок лет пребывания в Париже.
— Например, вы могли бы уволить какуюнибудь портниху; она была бы недовольна вами, а я предложил бы ей дать свидетельские показания в суде. Ваш салон в таком случае будет свободен от любого недоверия со стороны ваших клиентов. Кроме того, никакие судебные заседания по разводам не ведутся публично. Риск огласки минимален.
— Сплетни очень быстро распространяются в замкнутом мире наших постоянных клиентов. Особенно обсуждение развода.
— Сколько моя жена тратит здесь в год? Краткий вопрос герцога адресовался Гастону.
— Я не готов назвать точной цифры.
— Скажите приблизительно. Сделайте милость.
— Около сотни тысяч франков в месяц.
— Бог мой, когда она успевает надевать эти платья? — Он быстро подсчитывал в уме: два платья в день, сколько это будет в месяц, а в год? Наверняка, свидетель или два в суде обойдутся дешевле. — Я буду выплачивать вам эту сумму ежегодно. Бурже составит бумаги. Теперь вы можете говорить откровенно?
Герцог видел, что они заинтересовались его предложением, но Гастон, который управлял всеми семейными делами, проявил осторожность, он понимал, что при неудачном стечении обстоятельств они могут потерять больше, чем сотня тысяч франков в месяц.
— Позвольте посовещаться с нашими поверенными, прежде чем мы примем решение.
— Меня интересуют подробности. Мы уже знаем, что она была здесь много раз — то с одним священником, то с другим. И я был бы чрезвычайно признателен за быстрый ответ.
Герцог славился изысканными манерами, и Вортам они тоже были прекрасно известны. Поэтому они были немало удивлены, когда Этьен, прежде чем за ним закрылась дверь, ледяным тоном произнес:
— Я намерен получить этуинформацию, господа. Вы чересчур боитесь за свой бизнес. Думаю, и вы могли бы на этом заработать, мы понимаем друг друга, не правда ли?
Это был вопрос, который не требовал ответа.
Герцогу принесли телеграмму от Дейзи, когда он после полудня сидел на совещании с Бурже и несколькими своими поверенными, они обсуждали предложения, полученные от адвокатов Ворта. Дискуссия была в самом разгаре.
— Извините, господа, — сказал Этьен. В свое время он дал распоряжение, чтобы послания от Дейзи ему приносили немедленно. Распечатав конверт, он быстро прочел телеграмму, позабыв обо всем на свете.
Набрав побольше воздуха в легкие, он глубоко вздохнул и снова прочел написанные слова:
«Твои злые духи хотят устроить шторм. Я просто хотела предупредить. Возвращайся скорее. Тебя целуют Дейзи и твой ребенок».
— Дополнительные проблемы? — спросил Бурже, заметив, что герцог ни на что не реагирует.
Этьен медленно поднял голову, он слышал голос Фелиса как бы издалека, его зеленые глаза както странно светились.
— Проблемы? — повторил Бурже.
Постепенно в офисе наступила тишина: один за другим мужчины смолкали, обращая внимание на странное состояние герцога.
— Наоборот, — хрипло произнес Этьен.
Он еще не пришел в себя. Новость от Дейзи вызывала в нем гордость, радость, удивление и дикое смятение в голове. Ребенок! Он был не в состоянии дышать. Его и Дейзи ребенок! Он осторожно свернул телеграмму и положил в карман на груди, как будто дух ребенка уже был под защитой.
Все, что казалось важным до этого, сразу показалось мелким и обыденным. Будет или не будет Ворт поддерживать его, уже не имело значения. У него и Дейзи будет ребенок!
Он даже позабыл об Изабель, она исчезла из его сознания под натиском безграничной радости, которую он испытывал. Он окинул взглядом мужчин, сидящих за столом, которые терялись в догадках.
— Дейзи и я ожидаем ребенка, — сказал он. Глаза его светились, и его улыбка ошеломила даже адвокатов, которые принимали самое активное участие в его драме. — Я завтра же покидаю Париж.
Сразу же посыпались поздравления со всех сторон, которые плавно переросли в протест по поводу невозможности работать без герцога. Он ответил каждому лично, мягко, но непреклонно объясняя, что, чего бы это не стоило, он должен ехать…
Он решил уехать на следующий день.
Он мог думать только о Дейзи и ребенке. Последние недели без нее были очень одиноки. Без нее Париж был пуст, его квартира безжизненна. Он удивлялся, как судьба могла все так повернуть, как так случилось, что единственный вечер у Аделаиды смог совершенно изменить его жизнь.
— Что насчет развода? — спокойно спросил Бурже, после того как последний из поверенных покинул комнату и они уселись вдвоем за длинным столом со стаканами коньяка в руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106