Тем не менее он вновь поднырнул под сетку и отдал волан Генриетте.
– Кидайте вы.
Она выхватила у Брендана волан и высоко подбросила его. Однако поймать его первой у нее не было ни единого шанса, поскольку капитан был на несколько дюймов выше ее и умел прыгать как пантера.
– Сэр, вы пользуетесь преимуществом высокого роста, – с заносчивым видом проговорила Генриетта.
– Разве это не было очевидно с самого начала? – заметил Брендан. – Я же сразу сказал, что подавать следует мне.
– А уступить даме право подавать даже не пришло вам в голову?
– Напомнить вам, что у нас здесь соревнование, а не занятие по хорошему тону в «Олмаке»?
Брендан вернулся на свою половину поля. Генриетта надулась, однако он не заметил этого и сделал подачу. Она вернула ее, и ему пришлось подбежать к сетке, чтобы отбить волан. Они перекинули волан туда-сюда еще несколько раз, пока вдруг Брендан не застыл на месте, просто наблюдая за тем, как волан пролетает мимо и падает на траву.
– Очко в мое пользу! – победоносно воскликнула Генриетта.
– Я так не думаю. Он упал за полем.
– Нет.
Глядя ей прямо в глаза, Брендан сказал, понизив голос:
– Совершенно очевидно, что он лежит за линией. – Генриетта швырнула ракетку на землю и побежала на его половину корта.
– Нет!
Она навскидку определила, где лежит волан по отношению к изгороди и воображаемой линии, и взглянула на Брендана просящим взглядом.
Он лишь нагло улыбнулся и заявил:
– Ваша ошибка.
Затем он нагнулся и поднял волан.
Они играли некоторое время, капитан Кинкейд постепенно набирал очки, в то время как Генриетта сумела выиграть лишь несколько подач. Ее лицо пылало, платье сбилось, шляпка сползла на сторону. Брендан сделал очередной победный удар.
Будь он проклят! Она не могла дать ему так легко обыграть себя. В отчаянии Генриетта изо всех сил взмахнула ракеткой, и... волан взмыл к небу, а затем исчез за высокой изгородью. Она взглянула на противника, который, – о Боже! – смеялся!
Бормоча что-то сквозь стиснутые зубы, Генриетта швырнула ракетку на землю и решительным шагом зашла за живую изгородь. Оставалось еще две игры. В конце концов, матч состоял из трех. И уж разумеется, она не даст капитану выиграть.
По ту сторону изгороди было очень темно и сильно пахло ежевикой. Между густыми зарослями и высокой кирпичной стеной оставался лишь узкий проход. Волана нигде не было видно. Генриетта поковыряла мыском туфли ветки и опавшие листья, покрывавшие землю.
– Боюсь, что вы ищете слишком близко к земле, мисс Перселл.
Генриетта вскинула голову. Капитан Кинкейд зашел за изгородь с другой стороны. Используя свое преимущество в росте, он достал волан оттуда, куда он упал: с самой верхушки куста. Однако вместо того, чтобы обойти изгородь и выйти на корт, он направился к Генриетте.
Он остановился всего лишь сантиметрах в тридцати от нее, и она невольно отшатнулась. Брендан вложил волан в ее ослабевшую руку и спросил грубоватым голосом:
– Так мы будем играть матч до конца?
Он смотрел сверху вниз, и Генриетта не могла не заметить странное выражение его лица. Оно смягчилось, а взгляд стал вопрошающим. «Игра! – подумала Генриетта, – Наверное, ему не терпится начать следующий сет».
Брендан подошел к ней еще ближе. Генриетта почувствовала исходящий от него аромат и глубоко вдохнула его в себя.
О... он собирается ее поцеловать... опять. Ее глаза закрылись, и она не могла больше ни о чем думать.
Брендан нежно прижался к ней щекой. Она была теплая и гладкая. Генриетта почувствовала, что тает. Внезапно Брендан обнял ее и наклонил назад. Генриетта тут же открыла глаза. Наверное, ей следовало каким-то образом выразить протест, закричать, например. Но ей было так хорошо в объятиях сильных мужских рук, так спокойно! Брендан смотрел на нее так выразительно, что она непроизвольно обняла его за плечи и в то время почувствовала, как по телу пробежала волна удовольствия (или страха?). Тихий вздох сорвался с губ Генриетты.
– Можно? – невнятно спросил Брендан и, не дожидаясь ответа, прижался губами к ее губам. Генриетта вдруг почувствовала, будто у основания ее головы зажегся маленький светильник, осветивший всю ее изнутри до кончиков пальцев. Кровь забурлила по венам, и она не могла понять, чье сердце издавало этот глухой звук: ее или Брендана...
Генриетта казалась сама себе огромным ярким подсолнечником, который нежился в лучах теплого солнца. Вот он весь раскрылся и устремился навстречу солнечным лучам. Генриетта еще теснее прижалась к Брендану.
Вот его рука скользнула вверх по ее спине и замерла на шее. Брендан слегка сдвинул ее шляпку, и она упала с головы, повиснув на лентах, завязанных под подбородком. Тогда он провел пальцами по волосам, и шпильки вылетели из прически. Генриетта смутно помнила, что где-то там, по ту сторону изгороди, сидят ее кузина, тетя Филиппа, судья Долфус и леди Темпл. Но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Она обхватила Брендана руками и крепче прижалась к нему всем телом.
Филиппа Хэнкок положила булочку с кремом обратно на тарелку и с обеспокоенным видом посмотрела на площадку для игры в теннис:
– А где же Генриетта? Куда она исчезла? Да и капитана тоже не видно.
Эстелла хитро улыбнулась:
– Не волнуйся, мама. Волан перелетел через изгородь, вот и все.
– Верно, – подхватила леди Темпл. – Не волнуйтесь насчет Брендана, миссис Хэнкок, он просто сокровище. Не правда ли, Паша? – Вопрос предназначался маленькому коричневому терьеру, сидевшему у нее на коленях и не сводившему глаз с булочки миссис Хэнкок. Судья Долл фус кивнул:
– Ему можно доверять. Без всяких сомнений.
– Ну, все же... – Филиппа снова с беспокойством посмотрела на покинутый корт. – Их нет уже несколько минут. В конце концов, я отвечаю за ее безопасность.
– Вот, – Эстелла поспешно схватила миску с фруктами и подсунула ее под нос матери, – попробуй клубнику. Она просто изумительная.
Генриетта не знала, как долго они целуются. Глаза ее были закрыты, она ласкала мускулистую шею капитана Кинкейда и знала только, что ей не хочется останавливаться.
Когда же он наконец разнял руки и отступил на один шаг, она почувствовала разочарование. И тут же, словно очнувшись, осознала, где и с кем она находится. Что она наделала?!
– Я же говорил, что вы маленькая авантюристка, – рассмеялся Брендан, мягко проведя пальцем по щеке Генриетты. – И я был прав.
Она отпрянула, будто его палец был раскаленной кочергой. Ее щеки залило ярким румянцем смущения. Однако уже в следующее мгновение Генриетта почувствовала острый приступ возмущения. Как он посмел поцеловать ее, а потом издеваться?! Если подумать хорошенько, то как он вообще посмел ее поцеловать?! Генриетта открыла было рот, чтобы высказать свое возмущение вслух, как вдруг капитан снова накрыл ее губы своими, не дав ей вымолвить ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Кидайте вы.
Она выхватила у Брендана волан и высоко подбросила его. Однако поймать его первой у нее не было ни единого шанса, поскольку капитан был на несколько дюймов выше ее и умел прыгать как пантера.
– Сэр, вы пользуетесь преимуществом высокого роста, – с заносчивым видом проговорила Генриетта.
– Разве это не было очевидно с самого начала? – заметил Брендан. – Я же сразу сказал, что подавать следует мне.
– А уступить даме право подавать даже не пришло вам в голову?
– Напомнить вам, что у нас здесь соревнование, а не занятие по хорошему тону в «Олмаке»?
Брендан вернулся на свою половину поля. Генриетта надулась, однако он не заметил этого и сделал подачу. Она вернула ее, и ему пришлось подбежать к сетке, чтобы отбить волан. Они перекинули волан туда-сюда еще несколько раз, пока вдруг Брендан не застыл на месте, просто наблюдая за тем, как волан пролетает мимо и падает на траву.
– Очко в мое пользу! – победоносно воскликнула Генриетта.
– Я так не думаю. Он упал за полем.
– Нет.
Глядя ей прямо в глаза, Брендан сказал, понизив голос:
– Совершенно очевидно, что он лежит за линией. – Генриетта швырнула ракетку на землю и побежала на его половину корта.
– Нет!
Она навскидку определила, где лежит волан по отношению к изгороди и воображаемой линии, и взглянула на Брендана просящим взглядом.
Он лишь нагло улыбнулся и заявил:
– Ваша ошибка.
Затем он нагнулся и поднял волан.
Они играли некоторое время, капитан Кинкейд постепенно набирал очки, в то время как Генриетта сумела выиграть лишь несколько подач. Ее лицо пылало, платье сбилось, шляпка сползла на сторону. Брендан сделал очередной победный удар.
Будь он проклят! Она не могла дать ему так легко обыграть себя. В отчаянии Генриетта изо всех сил взмахнула ракеткой, и... волан взмыл к небу, а затем исчез за высокой изгородью. Она взглянула на противника, который, – о Боже! – смеялся!
Бормоча что-то сквозь стиснутые зубы, Генриетта швырнула ракетку на землю и решительным шагом зашла за живую изгородь. Оставалось еще две игры. В конце концов, матч состоял из трех. И уж разумеется, она не даст капитану выиграть.
По ту сторону изгороди было очень темно и сильно пахло ежевикой. Между густыми зарослями и высокой кирпичной стеной оставался лишь узкий проход. Волана нигде не было видно. Генриетта поковыряла мыском туфли ветки и опавшие листья, покрывавшие землю.
– Боюсь, что вы ищете слишком близко к земле, мисс Перселл.
Генриетта вскинула голову. Капитан Кинкейд зашел за изгородь с другой стороны. Используя свое преимущество в росте, он достал волан оттуда, куда он упал: с самой верхушки куста. Однако вместо того, чтобы обойти изгородь и выйти на корт, он направился к Генриетте.
Он остановился всего лишь сантиметрах в тридцати от нее, и она невольно отшатнулась. Брендан вложил волан в ее ослабевшую руку и спросил грубоватым голосом:
– Так мы будем играть матч до конца?
Он смотрел сверху вниз, и Генриетта не могла не заметить странное выражение его лица. Оно смягчилось, а взгляд стал вопрошающим. «Игра! – подумала Генриетта, – Наверное, ему не терпится начать следующий сет».
Брендан подошел к ней еще ближе. Генриетта почувствовала исходящий от него аромат и глубоко вдохнула его в себя.
О... он собирается ее поцеловать... опять. Ее глаза закрылись, и она не могла больше ни о чем думать.
Брендан нежно прижался к ней щекой. Она была теплая и гладкая. Генриетта почувствовала, что тает. Внезапно Брендан обнял ее и наклонил назад. Генриетта тут же открыла глаза. Наверное, ей следовало каким-то образом выразить протест, закричать, например. Но ей было так хорошо в объятиях сильных мужских рук, так спокойно! Брендан смотрел на нее так выразительно, что она непроизвольно обняла его за плечи и в то время почувствовала, как по телу пробежала волна удовольствия (или страха?). Тихий вздох сорвался с губ Генриетты.
– Можно? – невнятно спросил Брендан и, не дожидаясь ответа, прижался губами к ее губам. Генриетта вдруг почувствовала, будто у основания ее головы зажегся маленький светильник, осветивший всю ее изнутри до кончиков пальцев. Кровь забурлила по венам, и она не могла понять, чье сердце издавало этот глухой звук: ее или Брендана...
Генриетта казалась сама себе огромным ярким подсолнечником, который нежился в лучах теплого солнца. Вот он весь раскрылся и устремился навстречу солнечным лучам. Генриетта еще теснее прижалась к Брендану.
Вот его рука скользнула вверх по ее спине и замерла на шее. Брендан слегка сдвинул ее шляпку, и она упала с головы, повиснув на лентах, завязанных под подбородком. Тогда он провел пальцами по волосам, и шпильки вылетели из прически. Генриетта смутно помнила, что где-то там, по ту сторону изгороди, сидят ее кузина, тетя Филиппа, судья Долфус и леди Темпл. Но сейчас это не имело ровным счетом никакого значения. Она обхватила Брендана руками и крепче прижалась к нему всем телом.
Филиппа Хэнкок положила булочку с кремом обратно на тарелку и с обеспокоенным видом посмотрела на площадку для игры в теннис:
– А где же Генриетта? Куда она исчезла? Да и капитана тоже не видно.
Эстелла хитро улыбнулась:
– Не волнуйся, мама. Волан перелетел через изгородь, вот и все.
– Верно, – подхватила леди Темпл. – Не волнуйтесь насчет Брендана, миссис Хэнкок, он просто сокровище. Не правда ли, Паша? – Вопрос предназначался маленькому коричневому терьеру, сидевшему у нее на коленях и не сводившему глаз с булочки миссис Хэнкок. Судья Долл фус кивнул:
– Ему можно доверять. Без всяких сомнений.
– Ну, все же... – Филиппа снова с беспокойством посмотрела на покинутый корт. – Их нет уже несколько минут. В конце концов, я отвечаю за ее безопасность.
– Вот, – Эстелла поспешно схватила миску с фруктами и подсунула ее под нос матери, – попробуй клубнику. Она просто изумительная.
Генриетта не знала, как долго они целуются. Глаза ее были закрыты, она ласкала мускулистую шею капитана Кинкейда и знала только, что ей не хочется останавливаться.
Когда же он наконец разнял руки и отступил на один шаг, она почувствовала разочарование. И тут же, словно очнувшись, осознала, где и с кем она находится. Что она наделала?!
– Я же говорил, что вы маленькая авантюристка, – рассмеялся Брендан, мягко проведя пальцем по щеке Генриетты. – И я был прав.
Она отпрянула, будто его палец был раскаленной кочергой. Ее щеки залило ярким румянцем смущения. Однако уже в следующее мгновение Генриетта почувствовала острый приступ возмущения. Как он посмел поцеловать ее, а потом издеваться?! Если подумать хорошенько, то как он вообще посмел ее поцеловать?! Генриетта открыла было рот, чтобы высказать свое возмущение вслух, как вдруг капитан снова накрыл ее губы своими, не дав ей вымолвить ни слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76