Даже украшения, которые она надела, были девственными — ничего, кроме жемчуга.
— Всем удалиться, — приказала она, глядя на Лэма и расплываясь в улыбке.
Он подумал о том, с какой стати она так вырядилась. Может, хотела напомнить ему, что она невинна? Или хотела казаться девственницей? Одно было ясно — она уже слишком стара для того, чтобы носить белое, и это одеяние ей совсем не шло. Тем не менее Лэм улыбнулся ей, подошел и преклонил колена.
Теперь они были одни.
— Встаньте, Лэм. Он поднялся.
— Привет, Бет.
Ее взгляд скользнул по его лицу, потом, очень быстро, по его телу, прежде чем снова вернуться к глазам.
— Я доказал свою верность? — спокойно спросил он.
— Да, доказали. Какой же вы бесстыдник, Лэм. Так меня напугать. — Она сжала его руку. — Вы все еще остаетесь моим любимым пиратом. — Она заглянула ему в глаза.
— И все еще ваш покорный слуга. Навсегда.
— Значит, я вам небезразлична, — прошептала она, продолжая глядеть ему в глаза. Ее маленькая грудь прижалась к его руке. Приглашение было достаточно ясным.
Лэм подумал о Катарине. Он должен очень аккуратно сыграть эту последнюю партию. Он прижал рукой ее ладонь к груди и скользнул пальцами по ее щеке. Ее кожа была жесткой от избытка косметики.
— И что же, Бет? — негромко спросил он.
Она долго смотрела на него, потом с дрожью в голосе сказала:
— Вы никогда не целовали меня, Лэм.
— Вам нужен от меня поцелуй или нечто большее? Она вспыхнула.
— Что вы имеете в виду?
Теперь ему было некуда деваться, и он это понял. Ему оставалось лишь надеяться, что поцелуя будет достаточно, чтобы удовлетворить ее страсть к нему. Он склонил голову и тронул губами ее накрашенные губы. Елизавета сразу обмякла. Он обвил ее руками и мягко стиснул. Она отчаянно обхватила его и сразу приоткрыла рот. Зная, что от него требуется, Лэм прижался к ее губам. Елизавета трепетала, прижавшись к нему все телом, нащупывая языком его язык. Через некоторое время он отпустил ее.
Она смотрела на него блестящими затуманенными глазами, и выглядела, как неопытная и наивная девушка, какой пыталась казаться. Она дотронулась до распухших губ, и ее взгляд скользнул к его чреслам.
Лэм не был возбужден. Так далеко его притворство зайти не могло.
Елизавета с сожалением вздохнула и сказала:
— Вам надо было давным-давно поцеловать меня, мошенник.
От ее шутливого тона ему стало легче. Сейчас она не собиралась терять невинность. Он рассмеялся.
— Ваше величество, я опасался рисковать своей головой.
— Сомневаюсь, — сказала она, глядя на него. Теперь в ее глазах светилось не желание, что-то другое.
— Как поживает Катарина? — спросила она. Катарина, все еще скрывающаяся от правосудия за попытку убить королеву. Катарина, его жена.
— Я не знаю.
— Нет?
— Нет.
— Бросьте, мошенник. Наверняка она с вами на вашем острове. Моим солдатам не удалось нигде найти ее. Нет никаких признаков ее пребывания в Лондоне или Южной Ирландии.
— Ее нет на моем острове.
Елизавета уставилась на него, широко раскрыв глаза.
— Почему? Или вы уже не желаете ее? Лэм не ответил.
Елизавета резко сказала:
— Я возвращаю вам вашего сына, как и обещала. Вы не женились на ней, предвидев такой оборот дела?
— Разве вы забыли, что она замужем за Джоном Хоуком? — осторожно напомнил Лэм. Он не стал ничего добавлять. Не стоило сообщать Елизавете, что они с Катариной давным-давно обвенчались на острове Эйрик. Пока еще рано.
Но Елизавету этот ответ только позабавил.
— Она совсем не замужем за Хоуком. Джон Хоук развелся с ней несколько месяцев назад. Более того, он собирается жениться на леди Джулии Стретклайд.
Лэм ошеломленно уставился на нее. Внезапно его охватило возбуждение, и Елизавета поняла это.
— Вы женитесь на ней? — спросила она.
— Да.
— Она хотела меня убить. Она вне закона. Она заслуживает, чтобы ее повесили. Она потаскушка!
Лэм негромко спросил:
— Разве вы не можете ее простить, Бет, зная, что она была вне себя от горя из-за потери ребенка? Разве вы не можете даровать ей прощение ради меня?
— Вы женитесь на ней независимо от того, прощу я ее или нет? — с вызовом спросила Елизавета.
«До чего она мелочна и ревнива», — подумал Лэм, зная, что настало время сделать предпоследний ход.
— Вы послали Фитцджеральда обратно в Ирландию. Как сможет он удержать юг от распада, не имея союзников? Разве я не доказал свою верность, Бет? Подумайте о преимуществах моего союза с Фитцджеральдом. Мне не нужны войны. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы удержать его от любых интриг.
Она с несчастным видом уставилась на него.
— До чего вы умны. Конечно же я предпочла бы, чтобы Фитцджеральд имел союзником вас, а не какого-нибудь ярого католика вроде Бэрри или Макдоннела.
И тут Лэм пошел с последней, самой сильной карты.
— Когда Катарина станет моей женой, вам больше нечего будет ее опасаться, Бет. Я вам это обещаю.
Елизавета отшатнулась.
— Я не имею в виду ее способность владеть кинжалом, — вполголоса добавил он.
Елизавета молчала. Ее грудь тяжело вздымалась.
— Я никому не отдам то, что принадлежит мне, — негромко продолжал Лэм. — И никто не решится проникнуть на территорию, занятую ОНилом. Даже граф Лечесгер.
Елизавета побледнела.
— Он все еще хочет ее, — выкрикнула она. — Он совершенно взбесился, когда она исчезла, мои шпионы доложили мне об этом!
Лэму стало необъяснимо жаль Елизавету, которая вынуждена была шпионить за своим любовником. Но он отбросил свою сентиментальность в сторону.
— Я убью Лечестера, если он только попробует приблизиться к ней.
Лицо Елизаветы покрылось пятнами.
— Так берите ее, женитесь на ней! А я, видит Бог, стану молиться, чтобы она всегда была беременна!
— Помилование, Бет. Вы ее помилуете?
На сердитом лице Елизаветы появилось выражение откровенного упрямства.
— Разве недостаточно того, что я уже сделала? Я возвращаю вам вашего сына и даю согласие на ваш брак.
— Когда-то давно вы сказали, чтобы я обращался к вам с любой просьбой, обещая вознаградить меня за мою службу. Я хорошо послужил вам и теперь обращаюсь с просьбой, Бет. Мне надо, чтобы вы помиловали Катарину.
— Ладно! Я ее помилую! Но знайте, если она только покажется мне на глаза, я прикажу ее немедленно схватить! Вы меня понимаете, Лэм? Держите ее подальше от меня и от моего двора! — Елизавета побагровела.
— Хорошо, — улыбнулся Лэм.
Он выиграл свой приз. Катарина принадлежит ему.
Глава тридцать седьмая
Лэм запасся официальным помилованием королевы за свои собственные преступления, так же как и признанием своих заслуг в поддержке королевы против Фитцмориса. Она также намекнула на возможное вознаграждение, если ему удастся сохранить статус-кво в Южной Ирландии. Лэм был просто ошарашен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
— Всем удалиться, — приказала она, глядя на Лэма и расплываясь в улыбке.
Он подумал о том, с какой стати она так вырядилась. Может, хотела напомнить ему, что она невинна? Или хотела казаться девственницей? Одно было ясно — она уже слишком стара для того, чтобы носить белое, и это одеяние ей совсем не шло. Тем не менее Лэм улыбнулся ей, подошел и преклонил колена.
Теперь они были одни.
— Встаньте, Лэм. Он поднялся.
— Привет, Бет.
Ее взгляд скользнул по его лицу, потом, очень быстро, по его телу, прежде чем снова вернуться к глазам.
— Я доказал свою верность? — спокойно спросил он.
— Да, доказали. Какой же вы бесстыдник, Лэм. Так меня напугать. — Она сжала его руку. — Вы все еще остаетесь моим любимым пиратом. — Она заглянула ему в глаза.
— И все еще ваш покорный слуга. Навсегда.
— Значит, я вам небезразлична, — прошептала она, продолжая глядеть ему в глаза. Ее маленькая грудь прижалась к его руке. Приглашение было достаточно ясным.
Лэм подумал о Катарине. Он должен очень аккуратно сыграть эту последнюю партию. Он прижал рукой ее ладонь к груди и скользнул пальцами по ее щеке. Ее кожа была жесткой от избытка косметики.
— И что же, Бет? — негромко спросил он.
Она долго смотрела на него, потом с дрожью в голосе сказала:
— Вы никогда не целовали меня, Лэм.
— Вам нужен от меня поцелуй или нечто большее? Она вспыхнула.
— Что вы имеете в виду?
Теперь ему было некуда деваться, и он это понял. Ему оставалось лишь надеяться, что поцелуя будет достаточно, чтобы удовлетворить ее страсть к нему. Он склонил голову и тронул губами ее накрашенные губы. Елизавета сразу обмякла. Он обвил ее руками и мягко стиснул. Она отчаянно обхватила его и сразу приоткрыла рот. Зная, что от него требуется, Лэм прижался к ее губам. Елизавета трепетала, прижавшись к нему все телом, нащупывая языком его язык. Через некоторое время он отпустил ее.
Она смотрела на него блестящими затуманенными глазами, и выглядела, как неопытная и наивная девушка, какой пыталась казаться. Она дотронулась до распухших губ, и ее взгляд скользнул к его чреслам.
Лэм не был возбужден. Так далеко его притворство зайти не могло.
Елизавета с сожалением вздохнула и сказала:
— Вам надо было давным-давно поцеловать меня, мошенник.
От ее шутливого тона ему стало легче. Сейчас она не собиралась терять невинность. Он рассмеялся.
— Ваше величество, я опасался рисковать своей головой.
— Сомневаюсь, — сказала она, глядя на него. Теперь в ее глазах светилось не желание, что-то другое.
— Как поживает Катарина? — спросила она. Катарина, все еще скрывающаяся от правосудия за попытку убить королеву. Катарина, его жена.
— Я не знаю.
— Нет?
— Нет.
— Бросьте, мошенник. Наверняка она с вами на вашем острове. Моим солдатам не удалось нигде найти ее. Нет никаких признаков ее пребывания в Лондоне или Южной Ирландии.
— Ее нет на моем острове.
Елизавета уставилась на него, широко раскрыв глаза.
— Почему? Или вы уже не желаете ее? Лэм не ответил.
Елизавета резко сказала:
— Я возвращаю вам вашего сына, как и обещала. Вы не женились на ней, предвидев такой оборот дела?
— Разве вы забыли, что она замужем за Джоном Хоуком? — осторожно напомнил Лэм. Он не стал ничего добавлять. Не стоило сообщать Елизавете, что они с Катариной давным-давно обвенчались на острове Эйрик. Пока еще рано.
Но Елизавету этот ответ только позабавил.
— Она совсем не замужем за Хоуком. Джон Хоук развелся с ней несколько месяцев назад. Более того, он собирается жениться на леди Джулии Стретклайд.
Лэм ошеломленно уставился на нее. Внезапно его охватило возбуждение, и Елизавета поняла это.
— Вы женитесь на ней? — спросила она.
— Да.
— Она хотела меня убить. Она вне закона. Она заслуживает, чтобы ее повесили. Она потаскушка!
Лэм негромко спросил:
— Разве вы не можете ее простить, Бет, зная, что она была вне себя от горя из-за потери ребенка? Разве вы не можете даровать ей прощение ради меня?
— Вы женитесь на ней независимо от того, прощу я ее или нет? — с вызовом спросила Елизавета.
«До чего она мелочна и ревнива», — подумал Лэм, зная, что настало время сделать предпоследний ход.
— Вы послали Фитцджеральда обратно в Ирландию. Как сможет он удержать юг от распада, не имея союзников? Разве я не доказал свою верность, Бет? Подумайте о преимуществах моего союза с Фитцджеральдом. Мне не нужны войны. Я бы сделал все, что в моих силах, чтобы удержать его от любых интриг.
Она с несчастным видом уставилась на него.
— До чего вы умны. Конечно же я предпочла бы, чтобы Фитцджеральд имел союзником вас, а не какого-нибудь ярого католика вроде Бэрри или Макдоннела.
И тут Лэм пошел с последней, самой сильной карты.
— Когда Катарина станет моей женой, вам больше нечего будет ее опасаться, Бет. Я вам это обещаю.
Елизавета отшатнулась.
— Я не имею в виду ее способность владеть кинжалом, — вполголоса добавил он.
Елизавета молчала. Ее грудь тяжело вздымалась.
— Я никому не отдам то, что принадлежит мне, — негромко продолжал Лэм. — И никто не решится проникнуть на территорию, занятую ОНилом. Даже граф Лечесгер.
Елизавета побледнела.
— Он все еще хочет ее, — выкрикнула она. — Он совершенно взбесился, когда она исчезла, мои шпионы доложили мне об этом!
Лэму стало необъяснимо жаль Елизавету, которая вынуждена была шпионить за своим любовником. Но он отбросил свою сентиментальность в сторону.
— Я убью Лечестера, если он только попробует приблизиться к ней.
Лицо Елизаветы покрылось пятнами.
— Так берите ее, женитесь на ней! А я, видит Бог, стану молиться, чтобы она всегда была беременна!
— Помилование, Бет. Вы ее помилуете?
На сердитом лице Елизаветы появилось выражение откровенного упрямства.
— Разве недостаточно того, что я уже сделала? Я возвращаю вам вашего сына и даю согласие на ваш брак.
— Когда-то давно вы сказали, чтобы я обращался к вам с любой просьбой, обещая вознаградить меня за мою службу. Я хорошо послужил вам и теперь обращаюсь с просьбой, Бет. Мне надо, чтобы вы помиловали Катарину.
— Ладно! Я ее помилую! Но знайте, если она только покажется мне на глаза, я прикажу ее немедленно схватить! Вы меня понимаете, Лэм? Держите ее подальше от меня и от моего двора! — Елизавета побагровела.
— Хорошо, — улыбнулся Лэм.
Он выиграл свой приз. Катарина принадлежит ему.
Глава тридцать седьмая
Лэм запасся официальным помилованием королевы за свои собственные преступления, так же как и признанием своих заслуг в поддержке королевы против Фитцмориса. Она также намекнула на возможное вознаграждение, если ему удастся сохранить статус-кво в Южной Ирландии. Лэм был просто ошарашен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124