– Его светлость герцог просит его принять.
Поппи привычно потянулась к помаде, чтобы подкрасить губы, но отдернула руку. Зачем краситься, стараться быть красивой, ведь она никогда не любила Флетча?..
Спускаясь по лестнице в гостиную к мужу, Поппи поймала себя на том, что улыбается. Как давно она уже не улыбалась в его присутствии? Наверное, больше года. Подумать только, сколько времени она отчаянно пыталась понять, как угодить Флетчу, как вернуть его любовь!
Однако даже в ее новом душевном состоянии Поппи было нелегко переступить порог гостиной – помня, как Флетч красив, она с трудом сохраняла присутствие духа, хоть и убеждала себя, что теперь красота Флетча не имеет для нее никакого значения.
С черными, как эбеновое дерево, блестящими волосами, прямым носом и миндалевидными глазами, придававшими ему немного экзотический вид, Флетч действительно был чертовски хорош собой. Наверное, зная это, он сразу взял требовательный тон.
– Поппи! – увидев жену, строго сказал он и нахмурил брови.
Это облегчило ей задачу – она была сыта по горло его хмурыми взглядами.
– Да, Флетч? – ответила герцогиня с улыбкой, в которой уже не было обычного для прежней Поппи подобострастия щенка, вымаливающего ласку у хозяина.
– Ты должна сейчас же вернуться домой.
– Не хочу, – спокойно сказала она и села в кресло. – Я собираюсь остаться у Джеммы по крайней мере еще на несколько месяцев. Она не уедет за город до декабря, потому что Бомон принимает участие в заседаниях палаты лордов, вот я и составлю ей компанию.
– Перестань, пожалуйста, Поппи. Неужели нельзя обойтись без скандала? Мы достаточно давно знаем друг друга, чтобы ты могла просто простить мне мой проступок и вернуться домой.
– Я тебя прощаю.
– Вот и хорошо, – произнес Флетчер с таким видом, будто нисколько не сомневался в великодушии жены.
– Хотя ты при всех вел себя со мной ужасно грубо.
– Я ведь уже извинился! Уверяю тебя, это больше никогда не повторится.
– И ты заигрывал с одной из моих подруг.
– Но я не имел ни малейшего понятия… – начал оправдываться Флетчер, но осекся.
– Да, для этого случая тебе трудновато найти оправдание, – задумчиво сказала герцогиня, постукивая пальцем по подлокотнику кресла. – Луиза действительно моя подруга, причем одна из лучших, к несчастью для тебя. Но в Лондоне очень много женщин, с которыми я не знакома.
– Да уж, – подтвердил он, и ей показалось, что он впервые смутился.
– Поэтому я считаю, и ты, наверное, согласишься со мной, что сейчас нам обоим следует подумать о будущем, – мягко продолжала Поппи.
К ее удовольствию, у Флетчера от удивления отвисла челюсть.
– Нам надо составить план, – пошла в наступление молодая герцогиня. – Очевидно, когда-нибудь нам снова придется начать совместную жизнь – скажем, лет через пять или около того. Когда ты почувствуешь, что рождение наследника больше нельзя откладывать, уверяю тебя, я тотчас откликнусь на твой призыв. Сразу после нашей свадьбы мне очень хотелось завести ребенка как можно скорее, но сейчас я понимаю, что гораздо, гораздо разумнее подождать, ведь у меня столько дел!
– Вот как? – ошеломленно пробормотал Флетчер.
– Да. Так вот: поскольку мы с тобой расстались вполне по-дружески, то можем спокойно, без взаимных обид все как следует спланировать. Я предлагаю пожить отдельно пять лет, а затем мы могли бы снова сойтись.
– Что-что?
– Можно, конечно, пожить отдельно и дольше, но, боюсь, в таком случае мы рискуем остаться бездетными, ведь мы женаты уже четыре года, однако до сих пор не обзавелись потомством.
Флетчер не сводил с жены изумленного взгляда.
– Детали мы можем обсудить позже, – снова ободряюще улыбнулась Поппи. – Ты хочешь что-нибудь сказать? – Она ждала ответа, но Флетчер, казалось, потерял дар речи. – Джемма уверяет, что с удовольствием возьмет меня с собой в загородное имение на Рождество, – снова заговорила герцогиня. Внешне очень бодрая и оживленная, она, однако, по-прежнему чувствовала раскаленный уголек у себя в груди. – О, с нами будет большая компания. Потом я могла бы провести несколько лет во Франции. Впрочем, я еще не уверена, что хочу этого. Я собираюсь изрядно попутешествовать. Но не волнуйся, Флетч, – подстегиваемая сердечной болью, с сарказмом добавила Поппи, – я буду держать тебя в курсе относительно своих передвижений, ведь не знать о местонахождении собственной жены так неловко! Муж не должен выслеживать жену, словно охотник куропатку.
– У меня такого и в мыслях не было, – вновь обретя дар речи, ответил Флетчер.
– Я обязательно сообщу, куда собираюсь поехать, так что тебе не придется беспокоиться. Ах да, совсем забыла, ты же у нас никогда ни о чем не беспокоишься, не правда ли?
– Прежде ты никогда так не разговаривала со мной, Поппи, – нахмурился герцог. – Я искренне сожалею, что разозлил тебя.
Он казался таким смущенным, выбитым из колеи, что она не выдержала и хихикнула, как прежняя Поппи:
– Да, я злюсь, Флетч, но не только на тебя, а на нас обоих. Мне не следовало выходить за тебя замуж.
– Ты так думаешь?
– Я думаю, что вышла за тебя по настоянию своей матери.
– Нет, ты любила меня!
– Ты ошибаешься, Флетч. – Она снова не смогла сдержать улыбки – как все-таки приятно говорить правду ему в лицо! – Моя мать внушала мне с семилетнего возраста, что мой долг – стать женой герцога. Ты был первым английским герцогом, прибывшим в Париж во время моего дебюта в свете, вот я и вышла за тебя. Разумеется, тогда я думала, что влюблена, но не так давно поняла, что ошибалась. Впрочем, – она сделала небольшую паузу, чтобы подчеркнуть значимость своих слов, – это даже хорошо, поскольку ты, очевидно, некоторое время назад сделал такое же открытие.
Флетч открыл рот, чтобы возразить.
– Разве нет? – не давая ему солгать, спросила Поппи. – Мне кажется, что ты не только понял, что не любишь меня, но и решил искать любовь на стороне.
Он не ответил, и в комнате повисло молчание. С каждым мгновением оно становилось все невыносимее для Поппи – пусть между ними и не было любви, но разве явная готовность Флетча к измене не унизительна?
– Я не вижу необходимости продолжать обсуждение, – не выдержав, заявила Поппи.
– А мы ничего и не обсуждали, – запротестовал Флетчер.
– Тут нечего обсуждать.
– Ты должна сейчас же вернуться домой, Поппи, – вновь потребовал он с упрямством маленького мальчика, выросшего в сиротском приюте.
– И не подумаю.
– Это твой долг!
– С какой стати? – На мгновение слова застыли у нее в горле: несмотря на ее решимость, браваду и все, в чем она уверяла мужа, крошечная частичка ее сердца сопротивлялась.
– Видишь ли, твоя мать…
– Ах вот как, дело в моей маме… – Протестующий голос сердца умолк, и Поппи, подавив нахлынувшие слезы, взяла себя в руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86