– Как я рада тебя видеть! – воскликнула она.
– Я собиралась вернуться к маме, но она хочет переехать к Флетчу и заботиться о нем! – вновь обретя дар речи, выпалила Поппи.
– Ты сказала – «заботиться о Флетче»? – переспросила Джемма.
– Да, – кивнула гостья.
– Не могу себе представить никого в этой роли, тем более леди Флору.
– Я могу остаться у тебя на некоторое время?
– Конечно, дорогая, я буду счастлива! – Джемма поцеловала Поппи в щеку. – Само провидение привело тебя ко мне – сейчас я совсем одна, потому что мой братец увез свою возлюбленную из страны.
– Это правда, что они поженятся по специальному разрешению – без оглашения?
Герцогиня Бомон вздохнула. Правда заключалась в том, что брата и девушку, ее собственную подопечную, застигли буквально в момент интимной близости в открытой лодке, так что поспешная свадьба была шагом, разумным во всех отношениях. Но вслух осторожная Джемма сказала:
– Похоже, брат воспылал такой страстью к новой возлюбленной, что просто не может ждать.
– Боюсь, не смогу составить тебе хорошую компанию, – с грустью заметила Поппи, и ее глаза вновь наполнились слезами. – Просто мне не хочется…
– Когда я ушла от Бомона, то проплакала несколько недель, представляешь? – помрачнев, ответила Джемма.
– Как бы мне не пришлось пойти по твоим стопам, – пробормотала юная герцогиня сквозь душившие ее рыдания.
– Тогда ты пришла именно туда, куда нужно. Я не буду тебя беспокоить, но если соскучишься по моему обществу, то позови, и я приду. А сейчас не стесняйся, поплачь вволю.
Поппи не смогла сдержать улыбки, хоть по щекам ее текли слезы.
Глава 12
– Кровопускание – единственный способ справиться с жаром, – обеспокоенно заявил Бандерспит. – Еще в таких случаях помогают банки. Герцога ведь лихорадит уже целую неделю…
Камердинер Финчли посмотрел на мирно лежавшего в постели хозяина. Тот вдруг открыл глаза и снова попытался встать, Финчли рванулся вперед и удержал его в лежачем положении.
– Я должен продолжить игру! – взревел раненый.
– Но даже если жар спадет, герцог может навсегда остаться в состоянии душевного расстройства, – продолжал хирург, скорчив неодобрительную гримасу. – Очевидно, что человек с подобными моральными наклонностями и так находится на грани помешательства, ранение же может усугубить болезнь, сделав его буйнопомешанным до конца дней.
– Нет! – вскричал верный камердинер. Он ослабил хватку, поскольку герцог опять затих, как будто задремал. – Его светлость совершенно здоров и телом и духом! Просто у него жар.
– Где фигура? Я должен сделать ход… – прошептал Вильерс. Услышав в его голосе хрипотцу, Финчли поднес к губам хозяина стакан с водой – бедняга больше расплескал, чем выпил. У камердинера дрогнуло сердце, потому что он еще никогда не видел герцога таким жалким и беспомощным.
– Ему нужен священник, – бросил хирург. – Как я уже сказал, человек, презревший мораль, в таком состоянии вряд ли сможет выжить, потому что у него нет иного стимула, кроме низменных желаний, которые не прибавляют силы духа.
– Это не так! – возмутился Финчли.
– У него есть родные?
– Нет.
– Так я и думал, – презрительно фыркнул Бандерспит. – Он был слишком занят разрушением чужих семей, чтобы создать свою.
Вильерс опять зашевелился, открыл глаза и уставился на камердинера:
– Ты, Финчли?
– Да, ваша светлость, – наклонился к нему слуга.
– Я должен сделать ход, ты знаешь. Пусть она придет сюда, потому что я не могу подняться, – пошли ей записку.
Герцог снова откинулся на подушку.
– Бредит, – констатировал Бандерспит. – Боюсь, кровопускание уже не поможет. Время упущено, вы слишком поздно послали за мной.
У Финчли были сомнения в действенности излюбленного метода Бандерспита – разве помогло кровопускание второму лакею, который спустя месяц после этой процедуры зачах у себя в мансарде? Камердинер был уверен, что больной поправился бы, если б изрядная порция его крови, спущенная хирургом, осталась при нем.
– Согласен с вами, доктор, – кивнул Финчли. – Кровопускание делать уже поздно.
Бандерспит с подозрением покосился на него.
– Я – хирург, избранный самим герцогом, вы не имеете права приглашать к нему другого врача, – предостерег он.
– У меня и в мыслях нет ничего такого, – заверил Финчли, снова прижимая к кровати патрона, который в очередной раз попытался отправиться на свою шахматную партию.
– Я вернусь после полудня, – объявил доктор. – Если его светлости не полегчает, и я не увижу никаких обнадеживающих признаков, то я пущу ему кровь, что бы ты ни говорил. Хотя с точки зрения нравственности люди такого склада, как его светлость, мне претят, мой долг согласно данной перед Богом клятве – делать все, что в моих силах, и для праведников, и для грешников.
«Вот именно, – подумал Финчли, – особенно когда грешники отлично платят за услуги».
Он проводил хирурга к двери и вернулся к герцогу, возбужденно метавшемуся на кровати.
Как прекратить его мучения? Финчли не знал. Вот разве что герцогиня приедет, чтобы сделать очередной ход…
Камердинер подошел к дверям и позвал дворецкого.
Глава 13
Выйдя из экипажа, Флетчер направился к дверям своего дома. Скучный день, проведенный в компании Гилла, настроил его на созерцательный лад. Со времени ссоры с Поппи на приеме герцогини Бомон прошла уже неделя, но Флетчер все еще не мог избавиться от смешанного чувства обиды и стыда, как какой-нибудь мальчишка, разбивший окно. Эх, не надо было тогда так резко говорить с женой! Оставалось только надеяться, что за неделю она успокоилась, а если нет, то на этот случай у Флетчера в кармане лежало бриллиантовое колье – его он собирался положить на туалетный столик в спальне как знак своего раскаяния.
Впрочем, потрясение, которое герцог заметил в глазах Поппи во время ссоры, свидетельствовало о том, что добиться примирения будет непросто. Эта мысль заставила Флетчера поморщиться – теперь Поппи уже не казалась ему такой привлекательной, его влекла только любовная игра.
– Если позволите, ваша светлость… – сказал вдруг дворецкий, которому Флетчер протянул свой плащ.
Удивленный герцог остановился.
– Я хотел бы поговорить с вами наедине, – добавил дворецкий.
Флетчер едва не заскрежетал зубами от досады – он надеялся как можно скорее увидеть жену, а потом выпить чего-нибудь покрепче.
– Это не может подождать, Куинс? – раздраженно бросил Флетч. – Мне надо поговорить с герцогиней, а потом…
– А вот и вы, ваша светлость! – раздался женский голос, увы, столь хорошо знакомый Флетчеру.
Он поднял глаза и понял, что ужасно проведенный день грозит закончиться настоящей катастрофой: на верхней площадке лестницы стояла его теща, леди Селби.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86