Она поставила кувшин и кружку обратно на столик и пристально посмотрела на девочку.
– Наверное, ты думаешь, что теперь, когда ты спасла меня, я обязана быть хорошей и… любить тебя, – прошептала Эбби.
– Нет, – мягким голосом возразила Мэгги, не отрывая зеленых глаз от неприязненного личика с дрожащими губами. – Я совсем так не думаю. Я лишь благодарна судьбе, что с тобой все в порядке.
– Потому что мой папа очень рассердился бы, если бы он вернулся и узнал, что я умерла.
– А как ты думаешь, твой папа обрадуется, когда увидит, что за то время, которое мы провели вместе, мы так и не сделали ни шагу, чтобы стать друзьями?
Эбби отвернулась, но Мэгги видела, что она закусила губу.
– Мне все равно.
– А мне кажется, тебе не все равно, Абигейл. Мне кажется, ты хочешь быть счастливой, хочешь, чтобы Тэнглвуд был настоящим домом для всех нас. И так может быть! Все зависит от тебя. Если бы ты только попыталась!
– Ты мне не мать! – Эбби резко села в постели, невзирая на боль, ее лицо исказилось от злости. – Регги забыла нашу маму, потому что она маленькая и глупая, но я не забыла, и мне нужна она! Ты мне не нужна! Ты никогда не станешь моей мамой!
Она вдруг заплакала, всхлипывая от отчаянной душевной боли, которую может испытывать только ребенок, лишившийся матери. Мэгги поднялась с колен, осторожно села на край постели и, обняв девочку, прижала к себе.
– Я знаю, Эбби, знаю, – шептала она снова и снова, покачиваясь вместе с ней, следя за тем, чтобы не задеть больную руку, но пытаясь утешить и согреть своей любовью маленькую дрожащую Эбби. – Я не хочу занять в твоем сердце место мамы, Эбби. Я ведь знаю, этого никогда не случится, да и не надо. Просто позволь мне быть твоим другом и помочь тебе. Ну пожалуйста, – говорила она Эбби, прижавшейся к ней и спрятавшей личико у нее на плече, так что вся ее ночная рубашка промокла от слез, – пожалуйста, дай мне шанс стать твоим другом. Это все, чего я прошу.
Прошло немало времени, прежде чем судорожные рыдания Эбби стихли и поток слез иссяк. Мэгги ласково гладила ее по спине.
– Тебе нужно поспать, – сказала она, опуская девочку на подушку. Эбби выглядела больной и изможденной. Но когда Мэгги протянула руку к свече, стоявшей на ночном столике, девочка с удивительной силой схватила ее за запястье.
– Не уходи! – воскликнула она. – Останься со мной… пожалуйста! – В покрасневших глазах Эбби застыла мольба.
В сердце Мэгги зародилась ответная нежность. Она чувствовала, какое отчаяние владеет этим одиноким, несчастным существом. К тому же не в ее характере было держать зло на Эбби, из-за которой чуть не произошло несчастье. Она пододвинула стул и села рядом. Взяв девочку за руку, она сквозь слезы улыбнулась ей:
– Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь.
В этот миг, словно искра, между женщиной и девочкой зародилась надежда. Для них начиналась новая жизнь.
Глава 12
В ясный ветреный день в начале сентября Сойер возвращался домой к своей жене. Он пустил лошадь в галоп и в облаке пыли мчался к ранчо с гиканьем, как мальчишка, которого только что поцеловала самая красивая девочка в городе. Быстрым движением набросив уздечку на коновязь, он шумно взбежал по ступенькам веранды. Мэгги держала в руках стопу чистого постельного белья, когда услышала его голос. Бросив белье на постель, она подхватила Джону из колыбельки и сбежала вниз по лестнице. Абигейл и Регина, крича от радости, бежали за ней. Сойер поймал ее на середине лестницы, сгреб в объятия вместе с ребенком и понес вниз в гостиную с радостными восклицаниями.
– Ты самая замечательная женщина на свете! – воскликнул он, усаживая ее на диван и громко целуя в губы. – Мэгги, в Канзасе было все отлично, но как же хорошо быть снова дома, с тобой! – Он ухмыльнулся, глядя на ее вспыхнувшее лицо и тщательно зачесанные назад волосы, отчего отчетливее выделялись высокие скулы и длинная шея – признак аристократизма, как он считал. Он смотрел на нее с восхищением. – Я и забыл, какая ты красавица! – Он недоуменно покачал головой и тут обратил внимание на девочек, обхвативших его ноги. – И вы тоже! – воскликнул он, сгребая обеих дочерей, как большой добрый медведь. Он поднял Эбби, а потом Регги, подкинув их в воздух и покружившись вместе с ними, отчего дочери завизжали от восторга. – А теперь дайте-ка мне взглянуть на этого красавца, – сказал он, опуская Регги на пол. Он подошел поближе и посмотрел на малыша, обхватившего ручонками шею Мэгги.
Круглые голубые глаза Джоны, которому исполнилось четыре месяца, с ужасом смотрели на гиганта, который создавал столько шума и суеты. Худенький, настороженный малыш с соломенными волосами и длинными светлыми ресницами изо всех сил обхватил шею Мэгги.
Сойер некоторое время внимательно разглядывал его.
– Что ж, по-моему, он будет похож на свою маму. – Сойер протянул мальчику свой большой палец, и, немного поколебавшись, Джона ухватился за него своей крошечной ладошкой. – Как его зовут, Мэгги?
– Джона, в честь моего отца.
Значит, не Сет. Она не назвала сына в честь его, но и не назвала в честь своего первого мужа. Сойер был доволен. Он всегда хотел сына, а этот чудесный белокурый малыш был плотью и кровью Мэгги.
– Джона, – пробормотал он, привыкая к имени, которое ему понравилось. – Звучит надежно и солидно – Джона Блейк.
Сойер оглядел сверкающую чистотой гостиную, впитывая уют дома. Его душу наполнила радость. Дочери прильнули к нему, счастливые и милые, какими только могут быть маленькие девочки, чудесная жена улыбалась ему, держа на руках сына. Все его желания исполнились! Только год назад дом был совсем другим – полным траура, тишины и отчаяния, потому что он не знал, как ему вырастить своих девочек. А теперь вокруг царили смех и радость. Между Мэгги и девочками ощущалась связь – то, чего не существовало, когда он уезжал. И наконец, здесь есть мальчик, пусть несмышленый младенец, но все же мальчик – тот, кто пойдет по его стопам и под его руководством вырастет мужчиной.
Он наклонился и от избытка новых чувств снова поцеловал Мэгги. Джона, зажатый между ними, издал протестующий вопль. Сойер откинул назад голову и расхохотался.
– Правильно, выражай свое мнение! Мужчина порой должен повышать голос, чтобы его услышали, – и никогда не бойся сделать это. – Он протянул руки. – Дай мне подержать его.
Мэгги давно заметила, что Сойер очень умело обращался с детьми. В отличие от других таких же крупных и сильных мужчин он не боялся сделать им больно. Он держал Джону на руках, мальчик отбивался от него и орал.
– Очень скоро ты привыкнешь ко мне, – весело сказал Сойер, передавая мальчика Мэгги. – Он уже ползает?
– Ему всего лишь четыре месяца!
– Как только начнет ползать, посадим его на лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
– Наверное, ты думаешь, что теперь, когда ты спасла меня, я обязана быть хорошей и… любить тебя, – прошептала Эбби.
– Нет, – мягким голосом возразила Мэгги, не отрывая зеленых глаз от неприязненного личика с дрожащими губами. – Я совсем так не думаю. Я лишь благодарна судьбе, что с тобой все в порядке.
– Потому что мой папа очень рассердился бы, если бы он вернулся и узнал, что я умерла.
– А как ты думаешь, твой папа обрадуется, когда увидит, что за то время, которое мы провели вместе, мы так и не сделали ни шагу, чтобы стать друзьями?
Эбби отвернулась, но Мэгги видела, что она закусила губу.
– Мне все равно.
– А мне кажется, тебе не все равно, Абигейл. Мне кажется, ты хочешь быть счастливой, хочешь, чтобы Тэнглвуд был настоящим домом для всех нас. И так может быть! Все зависит от тебя. Если бы ты только попыталась!
– Ты мне не мать! – Эбби резко села в постели, невзирая на боль, ее лицо исказилось от злости. – Регги забыла нашу маму, потому что она маленькая и глупая, но я не забыла, и мне нужна она! Ты мне не нужна! Ты никогда не станешь моей мамой!
Она вдруг заплакала, всхлипывая от отчаянной душевной боли, которую может испытывать только ребенок, лишившийся матери. Мэгги поднялась с колен, осторожно села на край постели и, обняв девочку, прижала к себе.
– Я знаю, Эбби, знаю, – шептала она снова и снова, покачиваясь вместе с ней, следя за тем, чтобы не задеть больную руку, но пытаясь утешить и согреть своей любовью маленькую дрожащую Эбби. – Я не хочу занять в твоем сердце место мамы, Эбби. Я ведь знаю, этого никогда не случится, да и не надо. Просто позволь мне быть твоим другом и помочь тебе. Ну пожалуйста, – говорила она Эбби, прижавшейся к ней и спрятавшей личико у нее на плече, так что вся ее ночная рубашка промокла от слез, – пожалуйста, дай мне шанс стать твоим другом. Это все, чего я прошу.
Прошло немало времени, прежде чем судорожные рыдания Эбби стихли и поток слез иссяк. Мэгги ласково гладила ее по спине.
– Тебе нужно поспать, – сказала она, опуская девочку на подушку. Эбби выглядела больной и изможденной. Но когда Мэгги протянула руку к свече, стоявшей на ночном столике, девочка с удивительной силой схватила ее за запястье.
– Не уходи! – воскликнула она. – Останься со мной… пожалуйста! – В покрасневших глазах Эбби застыла мольба.
В сердце Мэгги зародилась ответная нежность. Она чувствовала, какое отчаяние владеет этим одиноким, несчастным существом. К тому же не в ее характере было держать зло на Эбби, из-за которой чуть не произошло несчастье. Она пододвинула стул и села рядом. Взяв девочку за руку, она сквозь слезы улыбнулась ей:
– Я буду с тобой столько, сколько ты захочешь.
В этот миг, словно искра, между женщиной и девочкой зародилась надежда. Для них начиналась новая жизнь.
Глава 12
В ясный ветреный день в начале сентября Сойер возвращался домой к своей жене. Он пустил лошадь в галоп и в облаке пыли мчался к ранчо с гиканьем, как мальчишка, которого только что поцеловала самая красивая девочка в городе. Быстрым движением набросив уздечку на коновязь, он шумно взбежал по ступенькам веранды. Мэгги держала в руках стопу чистого постельного белья, когда услышала его голос. Бросив белье на постель, она подхватила Джону из колыбельки и сбежала вниз по лестнице. Абигейл и Регина, крича от радости, бежали за ней. Сойер поймал ее на середине лестницы, сгреб в объятия вместе с ребенком и понес вниз в гостиную с радостными восклицаниями.
– Ты самая замечательная женщина на свете! – воскликнул он, усаживая ее на диван и громко целуя в губы. – Мэгги, в Канзасе было все отлично, но как же хорошо быть снова дома, с тобой! – Он ухмыльнулся, глядя на ее вспыхнувшее лицо и тщательно зачесанные назад волосы, отчего отчетливее выделялись высокие скулы и длинная шея – признак аристократизма, как он считал. Он смотрел на нее с восхищением. – Я и забыл, какая ты красавица! – Он недоуменно покачал головой и тут обратил внимание на девочек, обхвативших его ноги. – И вы тоже! – воскликнул он, сгребая обеих дочерей, как большой добрый медведь. Он поднял Эбби, а потом Регги, подкинув их в воздух и покружившись вместе с ними, отчего дочери завизжали от восторга. – А теперь дайте-ка мне взглянуть на этого красавца, – сказал он, опуская Регги на пол. Он подошел поближе и посмотрел на малыша, обхватившего ручонками шею Мэгги.
Круглые голубые глаза Джоны, которому исполнилось четыре месяца, с ужасом смотрели на гиганта, который создавал столько шума и суеты. Худенький, настороженный малыш с соломенными волосами и длинными светлыми ресницами изо всех сил обхватил шею Мэгги.
Сойер некоторое время внимательно разглядывал его.
– Что ж, по-моему, он будет похож на свою маму. – Сойер протянул мальчику свой большой палец, и, немного поколебавшись, Джона ухватился за него своей крошечной ладошкой. – Как его зовут, Мэгги?
– Джона, в честь моего отца.
Значит, не Сет. Она не назвала сына в честь его, но и не назвала в честь своего первого мужа. Сойер был доволен. Он всегда хотел сына, а этот чудесный белокурый малыш был плотью и кровью Мэгги.
– Джона, – пробормотал он, привыкая к имени, которое ему понравилось. – Звучит надежно и солидно – Джона Блейк.
Сойер оглядел сверкающую чистотой гостиную, впитывая уют дома. Его душу наполнила радость. Дочери прильнули к нему, счастливые и милые, какими только могут быть маленькие девочки, чудесная жена улыбалась ему, держа на руках сына. Все его желания исполнились! Только год назад дом был совсем другим – полным траура, тишины и отчаяния, потому что он не знал, как ему вырастить своих девочек. А теперь вокруг царили смех и радость. Между Мэгги и девочками ощущалась связь – то, чего не существовало, когда он уезжал. И наконец, здесь есть мальчик, пусть несмышленый младенец, но все же мальчик – тот, кто пойдет по его стопам и под его руководством вырастет мужчиной.
Он наклонился и от избытка новых чувств снова поцеловал Мэгги. Джона, зажатый между ними, издал протестующий вопль. Сойер откинул назад голову и расхохотался.
– Правильно, выражай свое мнение! Мужчина порой должен повышать голос, чтобы его услышали, – и никогда не бойся сделать это. – Он протянул руки. – Дай мне подержать его.
Мэгги давно заметила, что Сойер очень умело обращался с детьми. В отличие от других таких же крупных и сильных мужчин он не боялся сделать им больно. Он держал Джону на руках, мальчик отбивался от него и орал.
– Очень скоро ты привыкнешь ко мне, – весело сказал Сойер, передавая мальчика Мэгги. – Он уже ползает?
– Ему всего лишь четыре месяца!
– Как только начнет ползать, посадим его на лошадь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100