– Я не должна была вам этого говорить. Это очень прямолинейно с моей стороны. Но я ничего дурного не имела в виду. И вы, должно быть, привыкли, что женщины делают вам комплименты…
– Ваш муж был красив?
Хантер не понимал, почему ему так интересен мужчина, за которым она была замужем. Зато понимал, что ему не следует задавать вопросы о нем. Виктория же еще в трауре, а он пристает к ней, вызывая болезненные воспоминания.
– Нет, он не был красив, – отвечала она. – Но Вильям говорит, что любовь слепа.
– Он так сказал? – Хантер сделал поспешный вывод, что Вильям – ее покойный муж. – Я не уверен, что это так.
– Разумеется, так. Вильям так и написал.
Он пожал плечами.
Тогда она задала ему вопрос:
– А вам не безразлично, что думают о вас другие люди?
– Безразлично.
– А мне – нет, – призналась она. – Иногда. – И потом, мне важно мнение только некоторых людей. – И поэтому я им лгу подумала она про себя. И тяжело вздохнула. Она вдруг пожалела о том, что сказала Хантеру, будто была замужем.
– Моя огромная вина одерживает верх над моим хорошим намерением, – прошептала она, повторяя одну из своих любимых шекспировских цитат.
– Что вы сказали?
Она повторила цитату, а потом добавила:
– Это слова Вильяма, а не мои.
Хантер решил, что этот ее муж был, наверное, каким-нибудь мудреным ученым. И жили они вместе, скорее всего, недолго. Ведь ей еще совсем немного лет. Но ясно, что она сильно любила его. Иначе почему запомнила все, что этот англичанин когда-то ей говорил?
– То, что на вас траур, не будет иметь большого значения. Мужчины все равно будут добиваться вашего расположения, – предупредил он. – Драться будут между собой, чтобы добиться вашей руки.
– Я никогда не выйду замуж.
– Вы хотите сказать, что никогда снова не выйдете замуж?
– Да, именно так, – быстро поправилась она. – Снова.
Виктория говорила с большим рвением. Хантеру захотелось поспорить с ней. То, что она так страстно любила одного мужчину, вовсе не означает, что она не может полюбить вновь.
– Там, куда мы едем, женщины – большая редкость. Да и вообще люди, черт побери, большая редкость. Вам станет одиноко. Держу пари, что через год вы выйдете замуж. Вот помяните мои слова.
Она фыркнула, что было не очень элегантно. И перевела разговор на другое:
– Так, значит, в Редемпшене не очень много женщин? – Есть, но они не живут в самом городе, – ответил Хантер. – Вот в двух днях езды оттуда есть две.
Судя по его виду, было не похоже, что он шутит с ней.
– Только две?
– Мамаша Броули и ее сестра, Элис Броули. Им обеим уже под шестьдесят.
– А как насчет поселенцев – владельцев участков?
– А что насчет поселенцев?
Виктория тяжело вздохнула. Ее собеседник становился колким. Она не могла понять, что вызвало перемену в его настроении. Он был так обходителен – в течение нескольких минут. А теперь опять помрачнел.
– Боюсь, вы там можете умереть.
– Может, и умру, – согласилась она. – Но разве это имеет для вас какое-нибудь значение?
– Не имеет.
Она выпрямилась и отошла от перил.
– Я сильная женщина, мистер Хантер. Это, возможно, разочарует вас.
И, оставив его стоять у перил, ушла в свою каюту.
Дни и ночи протекали по одинаковому руслу. Каждое утро «Миднайт Блю» делал остановку, чтобы взять на борт дневной запас дров. Как правило, капитану удавалось закупить нужное количество кордов у семей торговцев, которые заранее рубили и укладывали дрова. В другие дни помочь нарубить их и перенести на судно просили пассажиров-мужчин.
Детям разрешалось сойти на берег и поиграть неподалеку. Но через несколько дней Хантер положил конец этим развлечениям. Объяснение, которое он дал Тэйлор, состояло всего из одного слова: змеи, Она немедленно отвела малышей обратно на корабль.
Хантеру хватало забот с обеими женщинами. Обе, на свою беду, были уж очень хороши. Они привлекали к себе мужское внимание с той же неизбежностью, как собака привлекает блох. К счастью, Тэйлор ко времени ужина просто валилась с ног от усталости. Она ложилась спать одновременно с детьми. А вот с Викторией было труднее. По ночам ее охватывала тревога, и она любила выйти на палубу, Хантер всегда шел за ней, и всегда их беседы заканчивались спором. И всегда она возвращалась в свою каюту обиженной и раздраженной. Но его это вполне устраивало. Он получал свою дозу умных мыслей, которые высказывал ей ее Вильям. Этот человек казался ему надутым ослом. Хантеру всегда был безразличен цветистый способ изъясняться. Если хочешь что-то сказать, так прямо и говори.
В понедельник ранним солнечным утром Хантер сообщил капитану, что завтра в это время они сойдут с парохода. Потом он пошел сказать Тэйлор, чтобы она упаковала и подготовила вещи.
– Но ведь мы еще даже не приблизились к Форт-Бентону, – возразила она.
Хантер молчал секунду-другую, пока не сообразил, что она не шутит с ним. Тогда он пришел в ярость:
– Значит, вы планировали ехать аж до Форт-Бентона на пароходе, а потом фургоном до Редемпшена?
Тэйлор бросилась к своему чемодану, вытащила карту и помахала ею перед лицом у Хантера.
– По моей карте мы должны ехать до Форт-Бентона, а потом возвращаться.
Он выхватил карту у нее из рук. Тот, кто это нарисовал, был, должно быть, совершенно пьян. Вдоль всей Миссури было множество фортов, но здесь был обозначен только один из них.
– Значит, вы собирались проделать обратный путь длиной в сотню миль?
– Нет, конечно, но я думала… Вы хотите сказать, что мы можем найти более короткий путь?
Хантер круто развернулся и направился к двери. Он знал, что если задержится еще хотя бы на минуту, то начнет кричать на нее. Эта женщина даже не знала, куда направляется.
– Готовьтесь, – пробормотал он, подходя к двери. На следующее утро, пока Тэйлор присматривала за детьми, команда «Миднайт Блю» сгружала на берег их лошадей, фургон, сундуки, корзины и чемоданы. Хантер пересчитал поклажу и решил, что им потребуется еще один фургон. Сам нашел подходящий и распределил вес между двумя фургонами. Он остался не очень доволен лошадьми, которых выбрала Тэйлор, но после того как увидел, что можно купить здесь, решил, что им следует оставить то, что у них имеется. Хотя для их поклажи им бы больше подошли буйволы. Путешествие до Редемпшена в фургоне заняло у них больше недели. Природа вокруг была потрясающая. Все сверкало и переливалось розовыми, красными, пурпурными, оранжевыми и белыми цветами, разбросанными по роскошному зеленому ковру. Вся эта красота буквально захлестнула Тэйлор. Каждый день после обеда она собирала различные цветы и растения, которых прежде никогда не видела, и за ужином Хантер сообщал ей их названия. Среди них были индейские кисточки, арника, белые обезьяньи цветочки и еще много других, чьих названий он не знал и называл их обычными дикими цветами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125