Несмотря на то что щеки блондинки густо покраснели, она не сводила глаз с колеблющихся складок килта.
Абриэль подалась назад, пропуская остальных, смущенная таким зрелищем. Она решила было что Корделия увлеклась танцем шотландца, но подруга, кусая губы, пошла за ней.
– Лучше признайся, что у тебя на уме, – терпеливо попросила она, видя задумчивость Корделии.
– Я видела, как ты танцевала с Десмондом де Марле.
Абриэль передернуло от омерзения.
– И слышала, что о нем говорили. Знаешь, что первые две его жены умерли родами?
– Бедняжки, – пробормотала Абриэль.
– Да, их судьба еще хуже, чем ты предполагаешь. После их смерти ему достались немалые денежки, а потом, когда погиб Уэлдон, Десмонд, как единственный родственник, унаследовал огромное состояние. Тебе это не кажется подозрительным?
Абриэль, едва не лишаясь чувств, уставилась на подругу.
– Люди считают, что Десмонд имеет какое-то отношение к смерти Уэлдона?
– Всего лишь предположения, – пожала плечами Корделия. – Именно ему была выгодна смерть Уэлдона.
– А мое будущее было разрушено, – со вздохом добавила Абриэль, но тут же выпрямилась и решительно продолжала: – Я не могу жить прошлым. Уверена, что мне представится возможность выйти замуж и начать новую жизнь.
Выражение лица Корделии было чересчур сочувственным, и Абриэль пришлось отвести глаза, сдерживая слезы.
Наконец к ним подошли мать и отчим девушки и объявили, что пора уходить. Вечер, начавшийся радостными ожиданиями, закончился черным отчаянием. Корделия и ее семья тоже покинули дворец. А Элспет и Абриэль остались одни, когда Вашел пожелал прогуляться, чтобы немного охладить обуревавший его гнев.
Абриэль зябко обхватила себя за плечи, в то время как Элспет, грустно понурившись, удалилась в спальню и стала раздеваться. И тут Абриэль внезапно вспомнила, что оставила в зале кубок, подаренный отцом. В панике она не подумала о собственной безопасности и испугалась, что теряет драгоценные минуты. Полная решимости вернуть кубок, прежде чем он будет навечно потерян для нее, она выскочила из покоев, даже не предупредив мать, куда идет.
Добравшись до зала, она с облегчением увидела, что кубок по-прежнему стоит на том столе, за которым она сидела. Схватив его, она поспешила к лестнице. И не почувствовала присутствия постороннего, пока не стало слишком поздно.
Глава 2
Подобно коварной змее Десмонд выскочил из своей импровизированной берлоги и тут же заглушил вопли Абриэль потной ладонью, после чего утащил извивавшуюся, брыкавшуюся, отбивавшуюся изо всех сил девушку в одно из помещений, куда выходили двери парадного зала, и немедленно прижал ее к дивану. Абриэль, вне себя от страха, царапала его щеки, но он вонзил пальцы в ее челюсть и проник в рот омерзительно вонявшим языком.
Абриэль еще никогда не целовалась с мужчиной, даже с лордом Уэлдоном. И ни один мужчина не посмел так гнусно с ней обращаться. И то обстоятельство, что ее насильно удерживает гнусный мерзавец Десмонд де Марле, было не только пугающим, но и безумно тошнотворным. Вполне ощутимая возможность того, что сейчас она станет жертвой его похоти, заставляла девушку отбиваться со всей решимостью, на которую та была способна. Поэтому она продолжала кусаться, царапаться в лихорадочной попытке обрести свободу. К сожалению, Десмонд был силен и тяжел, а многочисленные юбки сковывали ее движения. Когда ей наконец удалось освободить ногу, она принялась слепо отбиваться, но при этом уронила драгоценный кубок, и он, громко звеня, покатился по полу.
Десмонд немедленно стиснул пальцы, заставив Абриэль громко вскрикнуть от боли.
– Тише, маленькая глупышка, – грубо приказал он с безумным блеском в глазах. – Если понимаешь свою выгоду, лежи смирно и…
Но дальнейшие слова заглушили шорох пледа и хищное рычание. Абриэль обрела свободу также внезапно, как ее лишилась. И только мельком успела увидеть, как пуговичные глаза Десмонда в ужасе расширились, когда его большое жирное тело внезапно поднялось в воздух и отлетело в сторону с такой легкостью, словно было набито пухом, а не жиром. В этот момент она поняла, кто пришел ей на помощь, и, судя по тому, как охает и стонет де Марле, ему был преподан достойный урок.
Рейвен с разметавшимися по плечам смоляными волосами поднял Десмонда за шиворот одной рукой и врезал кулаком другой ему по физиономии, отчего Абриэль охватило невольное облегчение.
Несколько минут, показавшихся ей вечностью, она не могла сдвинуться с места. Но потом нашла в себе силы сесть и разгладить собравшиеся на талии юбки, оставлявшие бедра и ноги обнаженными. Ей довольно быстро удалось привести себя в порядок, но Рейвен уже успел все заметить, и выражение неукротимого бешенства уступило место чему-то, равным образом темному и опасному, но уже совершенно иному. Коварный Десмонд воспользовался этим и вырвался. Но Рейвен отпустил его, чтобы вручить Абриэль вышитое покрывало с ближайшего стула, заслужив ее тихое «сп-пасибо».
Честь, его и ее, требовала, чтобы он отвел глаза и отвернулся, и через несколько мгновений Рейвен опомнился и отошел, позволив Абриэль быстро прикрыться и встать.
Только после этого он обернулся и нерешительно потянулся к ней, словно желая поддержать ее, утешить или просто коснуться. Но она могла только гадать, что именно ему понадобилось, потому что его рука медленно опустилась.
– Вы ранены, миледи? – спросил Рейвен, пока Абриэль пыталась прикрыть покрывалом порозовевшие груди.
Язык ее не слушался. Поэтому она просто покачала головой, выскочила в коридор и побежала к отведенным ее семье покоям, не смея остановиться хотя бы на секунду. Но Рейвен заметил кубок, валявшийся на полу у того дивана, на который затащил ее Десмонд. Подняв его, Рейвен направился к лестнице, где немного подождал, пока перепуганная девушка рассказывает родителям о случившемся. Нужно дать им время прийти в себя.
Наконец он осторожно постучал в дверь.
– Кто там? – окликнула Элспет.
– Это шотландец. Рейвен Сиберн.
Дверь чуть приоткрылась, и Элспет вопросительно уставилась на него, улыбаясь дрожащими губами, радуясь, что он спас дочь от ужасного чудовища, которое ненавидела вся семья.
– Боюсь, моя дочь не в состоянии поблагодарить вас как подобает, но ее отец скоро вернется, и, если вы любезно примете мою вечную благодарность, я буду счастлива. Если бы не вы, боюсь, этот подлый человек сделал бы с ней все, что захотел.
– После ухода вашей дочери я отыскал ее кубок, – пробормотал Рейвен, протягивая Элспет находку, Та без колебаний открыла дверь и взяла кубок у шотландца. И даже сумела улыбнуться. Теперь дочь будет счастлива, узнав, что последний подарок отца снова у нее.
– Я еще раз должна поблагодарить вас, добрый господин, за то, что вернули нам драгоценную для нас обеих вещь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
Абриэль подалась назад, пропуская остальных, смущенная таким зрелищем. Она решила было что Корделия увлеклась танцем шотландца, но подруга, кусая губы, пошла за ней.
– Лучше признайся, что у тебя на уме, – терпеливо попросила она, видя задумчивость Корделии.
– Я видела, как ты танцевала с Десмондом де Марле.
Абриэль передернуло от омерзения.
– И слышала, что о нем говорили. Знаешь, что первые две его жены умерли родами?
– Бедняжки, – пробормотала Абриэль.
– Да, их судьба еще хуже, чем ты предполагаешь. После их смерти ему достались немалые денежки, а потом, когда погиб Уэлдон, Десмонд, как единственный родственник, унаследовал огромное состояние. Тебе это не кажется подозрительным?
Абриэль, едва не лишаясь чувств, уставилась на подругу.
– Люди считают, что Десмонд имеет какое-то отношение к смерти Уэлдона?
– Всего лишь предположения, – пожала плечами Корделия. – Именно ему была выгодна смерть Уэлдона.
– А мое будущее было разрушено, – со вздохом добавила Абриэль, но тут же выпрямилась и решительно продолжала: – Я не могу жить прошлым. Уверена, что мне представится возможность выйти замуж и начать новую жизнь.
Выражение лица Корделии было чересчур сочувственным, и Абриэль пришлось отвести глаза, сдерживая слезы.
Наконец к ним подошли мать и отчим девушки и объявили, что пора уходить. Вечер, начавшийся радостными ожиданиями, закончился черным отчаянием. Корделия и ее семья тоже покинули дворец. А Элспет и Абриэль остались одни, когда Вашел пожелал прогуляться, чтобы немного охладить обуревавший его гнев.
Абриэль зябко обхватила себя за плечи, в то время как Элспет, грустно понурившись, удалилась в спальню и стала раздеваться. И тут Абриэль внезапно вспомнила, что оставила в зале кубок, подаренный отцом. В панике она не подумала о собственной безопасности и испугалась, что теряет драгоценные минуты. Полная решимости вернуть кубок, прежде чем он будет навечно потерян для нее, она выскочила из покоев, даже не предупредив мать, куда идет.
Добравшись до зала, она с облегчением увидела, что кубок по-прежнему стоит на том столе, за которым она сидела. Схватив его, она поспешила к лестнице. И не почувствовала присутствия постороннего, пока не стало слишком поздно.
Глава 2
Подобно коварной змее Десмонд выскочил из своей импровизированной берлоги и тут же заглушил вопли Абриэль потной ладонью, после чего утащил извивавшуюся, брыкавшуюся, отбивавшуюся изо всех сил девушку в одно из помещений, куда выходили двери парадного зала, и немедленно прижал ее к дивану. Абриэль, вне себя от страха, царапала его щеки, но он вонзил пальцы в ее челюсть и проник в рот омерзительно вонявшим языком.
Абриэль еще никогда не целовалась с мужчиной, даже с лордом Уэлдоном. И ни один мужчина не посмел так гнусно с ней обращаться. И то обстоятельство, что ее насильно удерживает гнусный мерзавец Десмонд де Марле, было не только пугающим, но и безумно тошнотворным. Вполне ощутимая возможность того, что сейчас она станет жертвой его похоти, заставляла девушку отбиваться со всей решимостью, на которую та была способна. Поэтому она продолжала кусаться, царапаться в лихорадочной попытке обрести свободу. К сожалению, Десмонд был силен и тяжел, а многочисленные юбки сковывали ее движения. Когда ей наконец удалось освободить ногу, она принялась слепо отбиваться, но при этом уронила драгоценный кубок, и он, громко звеня, покатился по полу.
Десмонд немедленно стиснул пальцы, заставив Абриэль громко вскрикнуть от боли.
– Тише, маленькая глупышка, – грубо приказал он с безумным блеском в глазах. – Если понимаешь свою выгоду, лежи смирно и…
Но дальнейшие слова заглушили шорох пледа и хищное рычание. Абриэль обрела свободу также внезапно, как ее лишилась. И только мельком успела увидеть, как пуговичные глаза Десмонда в ужасе расширились, когда его большое жирное тело внезапно поднялось в воздух и отлетело в сторону с такой легкостью, словно было набито пухом, а не жиром. В этот момент она поняла, кто пришел ей на помощь, и, судя по тому, как охает и стонет де Марле, ему был преподан достойный урок.
Рейвен с разметавшимися по плечам смоляными волосами поднял Десмонда за шиворот одной рукой и врезал кулаком другой ему по физиономии, отчего Абриэль охватило невольное облегчение.
Несколько минут, показавшихся ей вечностью, она не могла сдвинуться с места. Но потом нашла в себе силы сесть и разгладить собравшиеся на талии юбки, оставлявшие бедра и ноги обнаженными. Ей довольно быстро удалось привести себя в порядок, но Рейвен уже успел все заметить, и выражение неукротимого бешенства уступило место чему-то, равным образом темному и опасному, но уже совершенно иному. Коварный Десмонд воспользовался этим и вырвался. Но Рейвен отпустил его, чтобы вручить Абриэль вышитое покрывало с ближайшего стула, заслужив ее тихое «сп-пасибо».
Честь, его и ее, требовала, чтобы он отвел глаза и отвернулся, и через несколько мгновений Рейвен опомнился и отошел, позволив Абриэль быстро прикрыться и встать.
Только после этого он обернулся и нерешительно потянулся к ней, словно желая поддержать ее, утешить или просто коснуться. Но она могла только гадать, что именно ему понадобилось, потому что его рука медленно опустилась.
– Вы ранены, миледи? – спросил Рейвен, пока Абриэль пыталась прикрыть покрывалом порозовевшие груди.
Язык ее не слушался. Поэтому она просто покачала головой, выскочила в коридор и побежала к отведенным ее семье покоям, не смея остановиться хотя бы на секунду. Но Рейвен заметил кубок, валявшийся на полу у того дивана, на который затащил ее Десмонд. Подняв его, Рейвен направился к лестнице, где немного подождал, пока перепуганная девушка рассказывает родителям о случившемся. Нужно дать им время прийти в себя.
Наконец он осторожно постучал в дверь.
– Кто там? – окликнула Элспет.
– Это шотландец. Рейвен Сиберн.
Дверь чуть приоткрылась, и Элспет вопросительно уставилась на него, улыбаясь дрожащими губами, радуясь, что он спас дочь от ужасного чудовища, которое ненавидела вся семья.
– Боюсь, моя дочь не в состоянии поблагодарить вас как подобает, но ее отец скоро вернется, и, если вы любезно примете мою вечную благодарность, я буду счастлива. Если бы не вы, боюсь, этот подлый человек сделал бы с ней все, что захотел.
– После ухода вашей дочери я отыскал ее кубок, – пробормотал Рейвен, протягивая Элспет находку, Та без колебаний открыла дверь и взяла кубок у шотландца. И даже сумела улыбнуться. Теперь дочь будет счастлива, узнав, что последний подарок отца снова у нее.
– Я еще раз должна поблагодарить вас, добрый господин, за то, что вернули нам драгоценную для нас обеих вещь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79