Магали и Ален, которые не были в Париже уже много лет, казалось, были удивлены проникающим холодом, серостью Сены и толпой сидящих в кафе.
– Я предлагаю подарить им потрясающее крещение, когда Сирилу будет лучше, – сказал Винсен, смотря на Мари.
– Потому что ты думаешь, что ему когда-нибудь будет лучше! – язвительно ответила она.
– Я также считаю, что они любят друг друга, – вмешалась Магали, – и никто у них этого не отнимет.
Она сидела напротив Винсена, которому сияюще улыбнулась. Они регулярно созванивались уже несколько месяцев, чтобы договориться перед судебным делом, которое Мари завела против Виржиля.
– Так как мы собрались все четверо, – вдруг сказал Ален, – может, поговорим об этом?
– О чем? – спросила сестра настороженно.
– О том, чем вы занимаетесь, о вашей манере платить по счетам, обо всех голубых бумажках, которые приходят в Валлонг…
Ошеломленный Винсен посмотрел на него, недоумевая, почему он подливал масла в огонь; однако он знал, что Ален редко говорил впустую, и надеялся, что у него было достаточно причин, чтобы так начать разговор.
Не утруждая себя ответить прямо, Мари бросила Винсену:
– Кстати, твой адвокат получит повестку, и мы соберемся на переговоры, но как ты знаешь, я не поддамся ни на что.
– Я готов предложить тебе намного больше, чем ты хочешь взять с Виржиля, – осторожно сказал Винсен. – И нам не нужны будут для этого посредники.
– Это он должен платить, а не ты. Это будет слишком просто!
– Надо также обеспечить и будущее Сирила, – настаивал Винсен.
– Ты не возьмешь меня такими аргументами. Ты подписываешь чек, а Виржиль умывает руки? Все забыто? Никогда.
Ален положил свою руку на руку сестры ласковым жестом.
– Мари, прекрати…
– Да, я знаю, ты его защищаешь, вы все трое его защищаете, но этого недостаточно, я тебя предупреждаю.
– Я его не извиняю, его трудно защитить, – ответил Ален. – Но ему не плевать, это ложь, я вижу его каждый день, я хорошо это знаю.
– Тем лучше!
Она резко оторвала руку и отодвинула тарелку.
– Я постараюсь говорить очень ясно, я хочу, чтобы он искупил вину. У Сирила это на всю жизнь, пусть у него тоже будет!
– Мари, – вздохнул Винсен, – важно защитить Сирила. Его инвалидность помешает ему, быть может, в карьере, которую он мог сделать. А наложение ареста на зарплату Виржиля не составляет настоящего искупления, ты это прекрасно знаешь. Назначь сумму, ренту, делай, как знаешь, я не буду возражать…
Он мог показаться очень убедительным, и Магали с интересом смотрела на него, удивленная своей чувствительностью к его голосу, нежности взгляда, его тоске.
– Это очень дорого тебе обойдется, Винсен! – сыронизировала Мари, барабаня пальцами по столу.
Ее неверие не обескуражило его, он был таким же упрямым, как и она.
– Проси, что хочешь, разори меня, если хочешь. – Заставь меня все продать, я согласен, я подписываю. Ни один адвокат не добьется большего, чем я способен дать Сирилу. Но дай мне спасти Виржиля.
– Зачем?
– Потому что это мой сын так же, как Сирил твой, то, что ты должна понять… Пока ты ожесточилась на него, пока правосудие будет его преследовать, Ален не может разделить с ним наделы.
– Мне на это плевать!
– Но не мне. У меня есть выбор – поговорить об этом с Сирилом, предложить ему, например, передачу моей доли в конторе Морван-Мейер, что должно ему помочь в жизни. На настоящий момент ты ведешь юридическое дело вместо него, но он совершеннолетний, он имеет право на голос.
– Это коварно, Винсен, мне все это снится!
– Нет, как раз наоборот. Будь логична, в сравнении с тем, что тебе отсудят, то, что я предлагаю – непомерно.
– Я не хочу об этом слышать, – произнесла она холодно.
– Какая глупость, – яростно пробормотал Ален.
Была пауза, во время которой никто не дотронулся до еды. Потом Винсен нагнулся немного вперед, в сторону кузины.
– Тогда скажи мне, чего именно ты хочешь, и ты это получишь, но не говори мне это через твоих адвокатов! Я готов на что угодно. Правда, на что угодно, Мари, и это не пустые слова.
На этот раз вместо возражений она молча посмотрела на него. Он произнес последние фразы с той властностью, которой она не слышала от него раньше, так же, как это делал Шарль. Та же интонация, тот же язвительный взгляд. Это сходство поразило Алена и Магали, которые с любопытством смотрели на него.
– Я не знаю, – в конце концов, сказала она. – Может быть… Я об этом подумаю.
Но она уже догадывалась, что он сломил ее волю, и что она начинала слабеть. Он не был грубым, загнанным перед катастрофой, которая обрушивалась на Виржиля. Для последнего судимость была худшим. И его отец защищал его с тупой энергией, как раз с той, какую она проявляла по отношению к Сирилу.
– Извините, у меня работа, – пробормотала она, поднявшись.
Винсен схватил ее за руку, когда она выходила из-за стола.
– Ты серьезно об этом подумаешь, Мари?
Он хотел уверенности, а не просто надежды, и он определенно походил на отца, может даже был еще более впечатляющ.
– Да! – бросила она вопреки себе.
Ален подождал, пока она дойдет до двери, прежде чем заявил:
– Ты дрался как лев, скажи тогда…
Они обменялись взглядами, полными взаимопонимания. Они оба нашли что-то очень ценное, что одновременно ложилось на более чем сорок лет настоящей любви и недоразумение, в котором они никогда не признавались себе. Пока Винсен собирался ему ответить, Ален встал.
– У меня больше нет сигарет, пойду поищу табачный киоск. Закажите мне кофе, я вернусь.
Он, очевидно, хотел оставить его на несколько минут наедине с Магали, и Винсен не стал звать официанта, который спокойно мог выполнить то, чего хотел Ален.
Когда он ушел, Магали заявила:
– Сегодня утром, в самолете, он сказал мне, что если представится случай, он загонит вас с Мари в угол…
Винсен изобразил меланхоличную улыбку, понимая, что он был обязан Алену единственным настоящим разговором с Мари, какого у них не было уже несколько месяцев.
– Я думаю, что это все решит, но я очень боялся, когда он начал разговор! Знаешь, мы чертовски много ему должны. Ты, я и теперь Виржиль.
– Что тебя удивляет? Он тебя обожает, ты это прекрасно знаешь.
Она произнесла это как совершенно банальную вещь, с которой любой мог согласиться, но это было не так просто. Он встал, обошел стол и сел около нее на велюровую лавку.
– Есть что-то, чего по телефону я не могу сделать…
Не спеша он приблизился к ее лицу и нежно поцеловал в уголок губ.
– Я умирал от желания сделать это, извини.
Смеясь, она смотрела на него в упор несколько секунд, потом обняла его за шею и вернула ему поцелуй со всей чувственностью, на которую была способна. Когда они остановились, то едва могли дышать и чувствовали себя немного неловко оттого, что повели себя, как дети, которыми уже давно не являлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
– Я предлагаю подарить им потрясающее крещение, когда Сирилу будет лучше, – сказал Винсен, смотря на Мари.
– Потому что ты думаешь, что ему когда-нибудь будет лучше! – язвительно ответила она.
– Я также считаю, что они любят друг друга, – вмешалась Магали, – и никто у них этого не отнимет.
Она сидела напротив Винсена, которому сияюще улыбнулась. Они регулярно созванивались уже несколько месяцев, чтобы договориться перед судебным делом, которое Мари завела против Виржиля.
– Так как мы собрались все четверо, – вдруг сказал Ален, – может, поговорим об этом?
– О чем? – спросила сестра настороженно.
– О том, чем вы занимаетесь, о вашей манере платить по счетам, обо всех голубых бумажках, которые приходят в Валлонг…
Ошеломленный Винсен посмотрел на него, недоумевая, почему он подливал масла в огонь; однако он знал, что Ален редко говорил впустую, и надеялся, что у него было достаточно причин, чтобы так начать разговор.
Не утруждая себя ответить прямо, Мари бросила Винсену:
– Кстати, твой адвокат получит повестку, и мы соберемся на переговоры, но как ты знаешь, я не поддамся ни на что.
– Я готов предложить тебе намного больше, чем ты хочешь взять с Виржиля, – осторожно сказал Винсен. – И нам не нужны будут для этого посредники.
– Это он должен платить, а не ты. Это будет слишком просто!
– Надо также обеспечить и будущее Сирила, – настаивал Винсен.
– Ты не возьмешь меня такими аргументами. Ты подписываешь чек, а Виржиль умывает руки? Все забыто? Никогда.
Ален положил свою руку на руку сестры ласковым жестом.
– Мари, прекрати…
– Да, я знаю, ты его защищаешь, вы все трое его защищаете, но этого недостаточно, я тебя предупреждаю.
– Я его не извиняю, его трудно защитить, – ответил Ален. – Но ему не плевать, это ложь, я вижу его каждый день, я хорошо это знаю.
– Тем лучше!
Она резко оторвала руку и отодвинула тарелку.
– Я постараюсь говорить очень ясно, я хочу, чтобы он искупил вину. У Сирила это на всю жизнь, пусть у него тоже будет!
– Мари, – вздохнул Винсен, – важно защитить Сирила. Его инвалидность помешает ему, быть может, в карьере, которую он мог сделать. А наложение ареста на зарплату Виржиля не составляет настоящего искупления, ты это прекрасно знаешь. Назначь сумму, ренту, делай, как знаешь, я не буду возражать…
Он мог показаться очень убедительным, и Магали с интересом смотрела на него, удивленная своей чувствительностью к его голосу, нежности взгляда, его тоске.
– Это очень дорого тебе обойдется, Винсен! – сыронизировала Мари, барабаня пальцами по столу.
Ее неверие не обескуражило его, он был таким же упрямым, как и она.
– Проси, что хочешь, разори меня, если хочешь. – Заставь меня все продать, я согласен, я подписываю. Ни один адвокат не добьется большего, чем я способен дать Сирилу. Но дай мне спасти Виржиля.
– Зачем?
– Потому что это мой сын так же, как Сирил твой, то, что ты должна понять… Пока ты ожесточилась на него, пока правосудие будет его преследовать, Ален не может разделить с ним наделы.
– Мне на это плевать!
– Но не мне. У меня есть выбор – поговорить об этом с Сирилом, предложить ему, например, передачу моей доли в конторе Морван-Мейер, что должно ему помочь в жизни. На настоящий момент ты ведешь юридическое дело вместо него, но он совершеннолетний, он имеет право на голос.
– Это коварно, Винсен, мне все это снится!
– Нет, как раз наоборот. Будь логична, в сравнении с тем, что тебе отсудят, то, что я предлагаю – непомерно.
– Я не хочу об этом слышать, – произнесла она холодно.
– Какая глупость, – яростно пробормотал Ален.
Была пауза, во время которой никто не дотронулся до еды. Потом Винсен нагнулся немного вперед, в сторону кузины.
– Тогда скажи мне, чего именно ты хочешь, и ты это получишь, но не говори мне это через твоих адвокатов! Я готов на что угодно. Правда, на что угодно, Мари, и это не пустые слова.
На этот раз вместо возражений она молча посмотрела на него. Он произнес последние фразы с той властностью, которой она не слышала от него раньше, так же, как это делал Шарль. Та же интонация, тот же язвительный взгляд. Это сходство поразило Алена и Магали, которые с любопытством смотрели на него.
– Я не знаю, – в конце концов, сказала она. – Может быть… Я об этом подумаю.
Но она уже догадывалась, что он сломил ее волю, и что она начинала слабеть. Он не был грубым, загнанным перед катастрофой, которая обрушивалась на Виржиля. Для последнего судимость была худшим. И его отец защищал его с тупой энергией, как раз с той, какую она проявляла по отношению к Сирилу.
– Извините, у меня работа, – пробормотала она, поднявшись.
Винсен схватил ее за руку, когда она выходила из-за стола.
– Ты серьезно об этом подумаешь, Мари?
Он хотел уверенности, а не просто надежды, и он определенно походил на отца, может даже был еще более впечатляющ.
– Да! – бросила она вопреки себе.
Ален подождал, пока она дойдет до двери, прежде чем заявил:
– Ты дрался как лев, скажи тогда…
Они обменялись взглядами, полными взаимопонимания. Они оба нашли что-то очень ценное, что одновременно ложилось на более чем сорок лет настоящей любви и недоразумение, в котором они никогда не признавались себе. Пока Винсен собирался ему ответить, Ален встал.
– У меня больше нет сигарет, пойду поищу табачный киоск. Закажите мне кофе, я вернусь.
Он, очевидно, хотел оставить его на несколько минут наедине с Магали, и Винсен не стал звать официанта, который спокойно мог выполнить то, чего хотел Ален.
Когда он ушел, Магали заявила:
– Сегодня утром, в самолете, он сказал мне, что если представится случай, он загонит вас с Мари в угол…
Винсен изобразил меланхоличную улыбку, понимая, что он был обязан Алену единственным настоящим разговором с Мари, какого у них не было уже несколько месяцев.
– Я думаю, что это все решит, но я очень боялся, когда он начал разговор! Знаешь, мы чертовски много ему должны. Ты, я и теперь Виржиль.
– Что тебя удивляет? Он тебя обожает, ты это прекрасно знаешь.
Она произнесла это как совершенно банальную вещь, с которой любой мог согласиться, но это было не так просто. Он встал, обошел стол и сел около нее на велюровую лавку.
– Есть что-то, чего по телефону я не могу сделать…
Не спеша он приблизился к ее лицу и нежно поцеловал в уголок губ.
– Я умирал от желания сделать это, извини.
Смеясь, она смотрела на него в упор несколько секунд, потом обняла его за шею и вернула ему поцелуй со всей чувственностью, на которую была способна. Когда они остановились, то едва могли дышать и чувствовали себя немного неловко оттого, что повели себя, как дети, которыми уже давно не являлись.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83