– Я бы так не сказала! Твой отец в постели… скорее, здесь я выигрываю!
– Тогда тебе повезло на всех уровнях, браво! Вульгарная, но торжествующая, циничная, но с умилительным личиком!
– Жалкий маленький придурок…
– Ты увидишь, твой блеск – он недолговечен!
Винсен услышал шум перевернутой мебели, сухой удар и потом тишину Он уже хотел вмешаться, как Виржиль продолжил тише:
– Он не сделает тебя счастливой. Ты знаешь, что он сделал с моей матерью? Он запер ее в клинике! Я предполагаю, этим он не хвастался? Ты ничего о нем не знаешь. Ничего! В противоположность тому, что ты думаешь, ты не обеспечиваешь себе красивое будущее. То, что он карьерист, еще не все, он к тому же очень умный…
В центре маленькой гостиной Беатрис, стоящая перед Виржилем, тряслась от негодования. Никто не встанет между ней и Винсеном, особенно этот молодой петух, который говорит не пойми что, лишь бы спровоцировать ее.
– Ты думаешь, что тебе удастся водить его за нос? – продолжил он с кусающей иронией.
– Почему нет? – взорвалась она.
– Почему нет – да, и ты, в конце концов, достаточно красива, чтобы он расслабился…
– Я очень надеюсь!
Она ошиблась, вступив в игру, надо было облить его презрением. Она это понимала, но его сарказм толкнул ее в пропасть. И она бросила резко:
– Твой отец, я сделаю с ним все, что захочу, тем хуже, если тебя это бесит!
В гардеробной Винсен, наконец, отреагировал, подавленный тем, что услышал, он поспешил в холл. Там он отдышался, пытаясь собраться с мыслями. Достаточно красивая, чтобы его расслабить, она на это надеялась, и достаточно ловкая, чтобы сделать с ним все, что она захочет? Была она на самом деле аморальна или раздражена Виржилем? Господи, во что он впутался!
– Ты вернулся, мой дорогой! – закричала она, выходя их маленькой гостиной.
Одновременно с ней, величественной в платье, которое он не видел, он заметил Виржиля.
– Я только что приехал, – машинально ответил он, – было много пробок…
– Добрый вечер, папа, – неуверенно сказал Виржиль.
– Очень приятно, что ты приехал…
Надо было определенно что-то сказать, чтобы осветить ситуацию. С безразличием, которое прозвучало фальшиво, он спросил:
– Вам удалось поговорить наедине?
Если бы она призналась в своей злости, унижении, обвинениях, которые он ей предъявил, он мог бы поверить, что произошло недоразумение, но она заявила, уверенная в себе:
– Все улажено, мой дорогой, я обожаю твоего сына, мы поговорили, как два старых друга!
Ее не допускающий возражений тон и обаятельная улыбка окончательно сразили Винсена. На самом деле она лгала, как дышала. И через несколько часов они собирались соединить свои судьбы во имя лучшего, а также во имя худшего. Он попытался улыбнуться ей в ответ, но, казалось, замедлял ход, больше ничего не чувствуя.
– Я представлю тебе родителей, – продолжила она, – им не терпится с тобой познакомиться.
Она любезно повела его, а он не знал, что можно сделать, чтобы избежать того, что его ожидало. Войдя в большую гостиную, он увидел мужчину лет сорока пяти, который с холодным любопытством смотрел, как он идет к нему, и который поднялся, чтобы пожать ему руку.
– Доктор Одье, я рад… – пробормотал Винсен.
Его будущий тесть рассмотрел его с ног до головы, прежде чем расплыться в натянутой улыбке, и потом осведомился:
– Как я должен вас называть, господин Морван-Мейер? Мой зять? Господин президент?
– Винсен будет очень хорошо…
Беатрис должно быть заметила что-то странное в его поведении, так как она направила его к своей матери, которую он поприветствовал также очень натянуто. Мари выполняла роль хозяйки, подходя то к одному, то к другому, тем не менее, она бросила на него беспокойный взгляд, и он постарался взять себя в руки. Рядом с Мадлен, которая восседала с недовольным видом, находились Готье и Шанталь вместе с Полем, их старшим сыном, так же как и Даниэль, который ездил в больницу, где он провел весь день перед колыбелькой своих близнецов. С Леей, Сирилом, Лукасом, Тифани и Виржилем их было пятнадцать, они чокались за здоровье будущих супругов.
Винсен отпустил руку Беатрис, чтобы взять бокал, который протягивала ему Лея.
– Как дела? – спросила она тихо.
– Очень хорошо.
– У тебя суровый вид. Неужели… выпил?
– Никогда в жизни!
Девушка с любопытством за ним наблюдала, полная заботы, а он сделал два глотка шампанского, даже не заметив этого. При вопросе «Ты думаешь, что тебе удастся водить его за нос?» – Беатрис ответила: «А почему нет?», показывая столько же уверенности, сколько и непринужденности. Но нет, никто не сделает из него славную собачку, даже эта восторженная девушка, которая вынуждена была признать, что обожала Виржиля, но отныне между ними все улажено.
– Пап?
Тифани только что к нему пробралась и мило ему улыбалась. Тем не менее, ей, должно быть, не нравился ни вечер, ни присутствие Беатрис под семейной крышей. Может быть, как и Лея, она находила его странным.
– Тебе телеграмма, – прошептала она, передавая бумажку ему в руку.
Он опустил глаза на голубой квадрат, где были приклеены белые полоски. «И все-таки желаю счастья. Искренне. Ален».
Чувства, которые его переполнили, резко вернули его к реальности. Он перечитал эти несколько слов, прежде чем скомкать листок.
– Я сейчас, – прошептал он своей дочери.
В холле он бросил взгляд на столик, на котором стоял телефон, но предпочел подняться в будуар Клары. Он закрыл дверь, сел и набрал номер Валлонга, подождал двадцать гудков, прежде чем положить трубку, потом нашел свою записную книжку во внутреннем кармане куртки. Там был номер Жана-Реми, он ни секунды не сомневался, чтобы это сделать. Как всегда важный и мелодичный голос, который почти сразу ответил, удивил его и заставил пробормотать:
– Добрый вечер, я Винсен Морван-Мейер и мне бы хотелось поговорить с Аленом, если он там…
– Не вешайте трубку, я его даю.
Он потерпел немного и потом услышал кузена, который ему бросил:
– Привет, Винсен! Проблема?
– Нет, нет…
Вдруг он забыл, зачем звонил. Его отношения с Аленом были настолько испорчены за последние годы, что он спрашивал себя, с чего начать. В принципе, они созванивались, только если случалось несчастье.
– Что случилось, Винсен?
– Совсем ничего, не волнуйся, я просто хотел… спасибо за телеграмму.
Молчание воцарилось в трубке, пока Ален не ответил:
– Разве ужин не в разгаре?
– Нет еще. А ты? Может, я тебя отрываю?
– Прекрати, Винсен, скажи мне, что происходит.
Не в состоянии сформулировать связную фразу, он кусал себе губы, снова между ними было только слабое потрескивание.
– Это серьезно? – удивился Ален через мгновение.
Нежная модуляция его голоса была такой знакомой, что Винсен почувствовал себя почти в отчаянии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83