В следующее мгновение она увидела клубы дыма, вырывавшиеся из двери хижины. А затем увидела пламя, лизавшее бревна стен. Теперь уже казалось, что огонь был повсюду… и все это напоминало ее кошмарный сон.
Но как такое могло случиться? Неужели ее ночные кошмары стали явыо? Ведь Джед должен был прийти…
Но Джед не пришел. И все происходящее перед ее глазами не было кошмарным сном.
Она попыталась закричать, но не смогла. Она попыталась бежать, но не смогла даже пошевелиться. Парализованная ужасом, она смотрела на объятую пламенем хижину.
Домик, где ночевали люди Джеда, еще пылал, но от хижины, в которой жили они с Элизабет, осталось всего несколько дымящихся бревен да очаг, сложенный из камней. Кораль был разрушен, а лошади разбежались. По всему двору разлетелись перья кур, и двор был залит их кровью. Густая пелена дыма слепила глаза, и Джед не мог разглядеть всех деталей.
Но где же она? Ужас слепил и оглушал его. Все еще сидя в седле, он осматривался, но не видел ее, не мог разглядеть.
Джед соскочил с лошади и снова осмотрелся. Перед ним потрескивали догорающие бревна хижины.
И тут он увидел ее. Увидел маленькую фигурку, стоящую на коленях среди дымящихся остатков хижины. Платье ее было в пепле и в пыли, а растрепанные чолосы падали на плечи. Склонив голову, она что-то рассматривала на своей ладони. Джед рванулся к ней и, схватив за плечи, поднял на ноги.
– Элизабет… О Господи! Что случилось?.. – прохрипел он, в ужасе глядя на жену.
Джед чувствовал головокружение и слабость в ногах. О Господи, она жива! Жива, но… Он был даже не в силах протянуть к ней руки и прижать ее к себе.
Тут за его спиной с треском рухнула кровля домика, и на фоне ярко-голубого неба заплясали искры.
Элизабет вдруг протянула руку и сказала:
– Смотри, смотри, что они сделали. – Голос ее был неестественно спокоен; на ладени же лежали комок земли и раздавленные лепестки мака.
Джеда снова охватила паника. Он впился взглядом в лицо жены. Оно было перепачкано пеплом, залито слезами, и ему показалось, что жена постарела, ужасно постарела. Он взглянул на ее платье, во многих местах прожженное, и прошептал:
– Что они сделали с тобой? Они… прикасались к тебе? Они ранили тебя?
Она покачала головой. Лицо се не выражало ничего, кроме бесконечной усталости.
– Они меня не заметили. Я спряталась от них. Джед почувствовал, что у него подкашиваются ноги.
– Индейцы, – продолжала она. – Они все сожгли.
Услышав стук копыт, Джед выхватил из кобуры пистолет. Обернувшись, увидел Дасти, спешившегося на скаку. Следом за ним подъехали Скунс и Рио.
– Мы увидели дым, – сказал Дасти, подходя к Джеду и Элизабет. – Миссис Филдинг, вы в порядке?
По-прежнему сидя в седлах, Скунс и Рио кружили по двору и громко ругались. Рио прокричал:
– Я ищу следы!
Скунс взглянул на Джеда и проговорил:
– Лошади подкованные.
Лицо Джеда почернело. Он сунул пистолет в кобуру и направился к своей лошади. Скунс спешился и придержал его за плечо.
– Уйди с дороги, – сказал Джед. – Я убью его!
– Не сейчас.
Джед сбросил с плеча руку Скунса, но тот ухватил его за запястье.
Джед вывернулся и закричал:
– Черт возьми, я сказал, чтобы ты не мешал мне! Клянусь Господом, что я пристрелю тебя первого!
Скунс прищурился.
– Ты, конечно, убьешь его. А если ты не сделаешь этого, то это сделаю я. Но сейчас тебе есть о ком позаботиться.
Скунс кивнул в сторону Элизабет. Рядом с ней стоял Дасти; он что-то говорил ей, но она, казалось, не слышала его.
Джеда переполняли ярость и ненависть – душили его, требовали выхода, движения, действия. Он жаждал правосудия. Он хотел казнить преступника немедленно.
Но сейчас рядом с ним была Элизабет, его жена, увидевшая, как ее дом пожирает пламя и как гибнет все ее имущество. Она смотрела на него, и он должен был подойти к ней.
– Джед, ты говорил мне, что индейцы не представляют опасности. Ты говорил, что они не нападут на нас.
Он шагнул к ней:
– Элизабет, это были не индейцы, это…
– Нет! – Она отшатнулась от него так стремительно, будто он ее ударил; и глаза у нее стали безумными. Она закричала: – Нет, я больше не хочу слушать твою ложь! Ты сказал, что я в безопасности! Ты сказал, что мне нечего бояться! Ты сказал, что позаботишься обо мне! А это… – Она протянула к нему сжатую в кулачок руку. – Вот что случилось! Посмотри, Джед! Посмотри, что они сделали! Не осталось ничего! Ничего! Ты обещал, что не допустишь!.. Но ты солгал! Ты солгал!
Лицо Джеда исказилось.
Элизабет с трудом перевела дыхание, медленно разжала руку, и лепестки упали на землю.
– Ты был прав, Джед, – продолжала она. – Ты ведь предупреждал меня обо всем, и, Господь свидетель, ты был прав!
Джед приблизился к жене и положил руки ей на плечи. Дасти отошел в сторону.
– Элизабет, они ушли. А я здесь. – Он пытался говорить спокойно, хотя сердце его разрывалось на части. – Я понимаю, что это значило для тебя, но теперь, когда все закончилось, теперь мы сможем…
– Нет. – Она покачала головой. – Нет, это никогда не закончится. Это продолжается и продолжается, и конца этому не будет. Зло таится в здешнем воздухе, в здешней почве, оно как болезнь, как инфекция… Я не могу так жить. Я никогда не предполагала, что буду жить так. Я возвращаюсь домой.
Ему показалось, что в сердце его вошло лезвие ножа. Он попытался прижать ее к себе.
– Элизабет, но ты дома…
Она вырывалась. Глаза ее вновь сделались безумными, а голос зазвучал пронзительно.
– Это не мой дом! – бросила она ему в лицо. – Я все здесь ненавижу и всегда ненавидела! Я пыталась сделать это домом, но от него ничего не осталось! Джед, неужели ты не видишь, что здесь ничего не осталось? Я могу пытаться снова и снова что-то сделать, пока не умру от усталости, но ты был прав – все равно это ничего не изменит. Ты всегда был прав!
Она наконец вырвалась и отпрянула от него, и он понял, что ее истерический припадок продолжается.
– Я возвращаюсь домой, ты слышишь меня? Я возвращаюсь домой, и ты не сможешь удержать меня!
Джед вновь схватил жену за плечи, но она молотила его кулачками и кричала:
– Отпусти меня! Это все твоя вина! Ты обещал!.. И больше я тебе не верю! Позволь мне уехать!
Джед понимал, что ему остается лишь прижимать жену к себе и держать так до тех пор, пока она не придет в себя, пока ее истерический припадок не прекратится.
– Элизабет, пожалуйста, не надо… – Он наклонил голову и уткнулся лицом в ее волосы. – Перестань, Элизабет.
От догоравших бревен валил тяжелый удушливый дым Дасти и Скунс, стоявшие чуть поодаль, молчали. Джед по-прежнему прижимал жену к себе, и ее силы наконец иссякли – Элизабет не могла больше сопротивляться. Ее безумные рыдания сменились икотой, и она, дрожа всем телом, прижалась к мужу.
„Ведь она лишь чудом избежала смерти, – думал Джед, и страх, поселившийся в его сердце, разрастался, душил его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81