У Джеда перехватило дыхание, в глазах потемнело, и он лишь усилием воли удержался на ногах.
Хартли после удачного удара на несколько секунд расслабился, чтобы передохнуть и перевести дух. И, к своему несчастью, не уловил момента очередной атаки противника. Стремительный, как пантера, Джед ударил англичанина ногой в пах. Хартли согнулся пополам, и Джед нанес ему еще два удара по пояснице. Следующим ударом он сбил противника с ног.
Хартли лежал на полу; но Джед, уже зная бешеный нрав этого человека, не рискнул повернуться к нему спиной. Более того, он продолжал методично наносить противнику удар за ударом. Однако не испытывал при этом ни малейшего удовлетворения, словно выполняя неприятную, но необходимую работу.
Внезапно на плечо Джеда легла чья-то рука, и он понял, что пора остановиться. С трудом переводя дыхание и утирая пот со лба, Джед отступил от поверженного противника. Окинув взглядом кают-компанию, криво усмехнулся. Затем снова посмотрел на англичанина.
Лицо лорда Хартли представляло не слишком привлекательное зрелище. Губа его была рассечена. Из носа струилась кровь. Да и все лицо казалось сплошным синяком.
Тут капитан опустился на колени и, осмотрев англичанина, решительно заявил:
– Он жив! – Взглянув на техасца, добавил: – Хотя для вас это, возможно, не такое уж приятное известие.
Предоставив лорда Хартли заботам Уильяма Бледсо, капитан подошел к Джеду. Выразительно взглянув на него, проговорил:
– Уверяю вас, этот человек не из тех, кто прощает обиды.
Джед молча пожал плечами.
Капитан вертел в руках нож лорда Хартли – острейший нож с рукояткой из черного дерева, инкрустированной слоновой костью.
Техасец по-прежнему молчал, и Мерсер продолжал:
– Я бы на вашем месте поостерегся. Этот человек способен на все.
Джед попытался улыбнуться.
– Сделайте одолжение, мистер Чапмен, – он кивнул на нож, – придержите его у себя до конца плавания. Мне надо хоть немного поспать.
Капитан опустил нож в карман.
– Да, разумеется, мистер Филдинг. И тут Джед увидел Элизабет.
Она стояла у открытой двери своей каюты и казалась еще более прекрасной, чем прежде.
Разгоряченный схваткой – кровь все еще бушевала в его жилах, – Джед вдруг почувствовал, что хочет крепко обнять эту девушку, прижать к себе и впиться в ее губы страстным поцелуем – поцелуем победителя.
Да, он желал ее. Он желал ее и теперь знал, что будет желать всегда.
Белая как мел, она стояла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Она смотрела на него так, словно впервые увидела.
Джед вдруг почувствовал, что сердце его болезненно сжалось. Ведь она, нежная и хрупкая Элизабет, – она все видела! Видела потасовку и видела его сейчас – забрызганного кровью, исцарапанного, покрытого синяками и ссадинами…
Джед невольно содрогнулся – содрогнулся от отвращения к самому себе.
Резко развернувшись, он направился к ступеням, ведущим на палубу.
Глава 8
Вцепившись в поручни, Джед сделал глубокий вдох и почувствовал, как влажный морской воздух заполнил легкие. Техас… Дом… Вдали уже можно было разглядеть тусклые береговые огоньки. Значит, скоро он действительно будет дома.
Джед поморщился – кровоточившие суставы пальцев все еще побаливали. Однако где-то внутри гнездилась и другая боль – ощущение, не имевшее ничего общего с физическим страданием. Но что же так его беспокоило? В кармане у него лежало более трехсот долларов – больше, чем он когда-либо держал в руках. Неужели этого недостаточно, чтобы стать счастливым? Он выдержал славную трепку, и справедливость восторжествовала – он вышел победителем. И теперь возвращается домой с победой. Да-да, теперь все к его услугам – чего бы он ни пожелал.
Так почему же его преследует это щемящее чувство? Почему кажется, что он лишился чего-то очень ценного?
Джед отпрянул от перил и принялся мерить шагами палубу. „Надо думать о чем-нибудь приятном, – решил он. – Например, о выигрыше“.
Однако Джед был достаточно сведущим человеком и прекрасно понимал: купоны на землю – не более чем клочки бумаги. Во всяком случае, для таких, как он, для скотоводов. Земля нужна только фермеру, а ему – лишь на время. Ведь в Техасе нет ограждений, нет пограничных изгородей, и любой хозяин может перегнать свое стадо куда потребуется – для этого достаточно просто любезного слова и вежливого поклона.
А вот Хартли придавал обладанию землей огромное значение. Возможно, для него это важнее всего на свете. Значит, он, Джед, не зря потрудился. Следовало обезопасить Техас от таких, как Хартли, от тех, кто готов растащить техасскую землю ради своей выгоды. Техасцы сами знают, как обеспечить свое процветание, и они прекрасно обойдутся без английских лордов.
А он, Джед Филдинг, сделал то, что должен был сделать. Ему не в чем себя винить.
И все же Джед чувствовал себя виноватым. Он не мог забыть взгляд Элизабет.
Но ведь все, что произошло, все к лучшему. Она увидела его в самом неприглядном виде, увидела таким, каков он на самом деле. Они совершенно разные люди. Уж теперь-то она должна это понять.
Однако у него никогда и в мыслях не было причинить ей боль или оскорбить ее. Когда она стояла перед ним на палубе и говорила о своих чувствах, он испытывал одно из величайших искушений в своей жизни – можно сказать, что это была битва с самим собой. Но он не хотел быть жестоким или грубым – просто у него не было иного способа заставить ее образумиться. Он сделал правильный выбор. Неужели она не могла этого понять? И все же он оскорбил ее и причинил ей боль…
Ему следует пойти к ней и извиниться. Иначе ее взгляд будет преследовать его до конца жизни. Иначе он всю жизнь будет думать о том, что она его возненавидела.
Джед то и дело подходил к перегородке, за которой виднелась дверь ее каюты. Элизабет. Из-под этой двери выбивалась полоска света, и Джед, глядя на нее, чувствовал, как болезненно сжимается его сердце. Он мог бы подойти к двери и тихонько постучать в нее. Он должен был попросить у нее прощения.
Но пойти к ней теперь – это безумие. Или все-таки пойти? Всего лишь несколько шагов – и он оказался бы рядом с ней. И тогда бы…
Молодой лоцман, стоявший у руля, был неплохим моряком, но он совершенно не знал гавань Галвестона, славившуюся своими опасностями. Пытаясь произвести хорошее впечатление на капитана, лоцман преувеличивал свои достоинства, но он действительно был уверен в том, что справится, – во всяком случае, ему хотелось в это верить. Разумеется, лоцман слышал о том, что гавань Галвестона – одна из самых коварных, но сейчас, увидев ее впервые, был поражен… Повсюду виднелись остовы севших на мель кораблей – призрачные монументы самоуверенности и тщеславию. И вероятно, здесь таилось еще множество невидимых песчаных ловушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
Хартли после удачного удара на несколько секунд расслабился, чтобы передохнуть и перевести дух. И, к своему несчастью, не уловил момента очередной атаки противника. Стремительный, как пантера, Джед ударил англичанина ногой в пах. Хартли согнулся пополам, и Джед нанес ему еще два удара по пояснице. Следующим ударом он сбил противника с ног.
Хартли лежал на полу; но Джед, уже зная бешеный нрав этого человека, не рискнул повернуться к нему спиной. Более того, он продолжал методично наносить противнику удар за ударом. Однако не испытывал при этом ни малейшего удовлетворения, словно выполняя неприятную, но необходимую работу.
Внезапно на плечо Джеда легла чья-то рука, и он понял, что пора остановиться. С трудом переводя дыхание и утирая пот со лба, Джед отступил от поверженного противника. Окинув взглядом кают-компанию, криво усмехнулся. Затем снова посмотрел на англичанина.
Лицо лорда Хартли представляло не слишком привлекательное зрелище. Губа его была рассечена. Из носа струилась кровь. Да и все лицо казалось сплошным синяком.
Тут капитан опустился на колени и, осмотрев англичанина, решительно заявил:
– Он жив! – Взглянув на техасца, добавил: – Хотя для вас это, возможно, не такое уж приятное известие.
Предоставив лорда Хартли заботам Уильяма Бледсо, капитан подошел к Джеду. Выразительно взглянув на него, проговорил:
– Уверяю вас, этот человек не из тех, кто прощает обиды.
Джед молча пожал плечами.
Капитан вертел в руках нож лорда Хартли – острейший нож с рукояткой из черного дерева, инкрустированной слоновой костью.
Техасец по-прежнему молчал, и Мерсер продолжал:
– Я бы на вашем месте поостерегся. Этот человек способен на все.
Джед попытался улыбнуться.
– Сделайте одолжение, мистер Чапмен, – он кивнул на нож, – придержите его у себя до конца плавания. Мне надо хоть немного поспать.
Капитан опустил нож в карман.
– Да, разумеется, мистер Филдинг. И тут Джед увидел Элизабет.
Она стояла у открытой двери своей каюты и казалась еще более прекрасной, чем прежде.
Разгоряченный схваткой – кровь все еще бушевала в его жилах, – Джед вдруг почувствовал, что хочет крепко обнять эту девушку, прижать к себе и впиться в ее губы страстным поцелуем – поцелуем победителя.
Да, он желал ее. Он желал ее и теперь знал, что будет желать всегда.
Белая как мел, она стояла, глядя на него широко раскрытыми глазами. Она смотрела на него так, словно впервые увидела.
Джед вдруг почувствовал, что сердце его болезненно сжалось. Ведь она, нежная и хрупкая Элизабет, – она все видела! Видела потасовку и видела его сейчас – забрызганного кровью, исцарапанного, покрытого синяками и ссадинами…
Джед невольно содрогнулся – содрогнулся от отвращения к самому себе.
Резко развернувшись, он направился к ступеням, ведущим на палубу.
Глава 8
Вцепившись в поручни, Джед сделал глубокий вдох и почувствовал, как влажный морской воздух заполнил легкие. Техас… Дом… Вдали уже можно было разглядеть тусклые береговые огоньки. Значит, скоро он действительно будет дома.
Джед поморщился – кровоточившие суставы пальцев все еще побаливали. Однако где-то внутри гнездилась и другая боль – ощущение, не имевшее ничего общего с физическим страданием. Но что же так его беспокоило? В кармане у него лежало более трехсот долларов – больше, чем он когда-либо держал в руках. Неужели этого недостаточно, чтобы стать счастливым? Он выдержал славную трепку, и справедливость восторжествовала – он вышел победителем. И теперь возвращается домой с победой. Да-да, теперь все к его услугам – чего бы он ни пожелал.
Так почему же его преследует это щемящее чувство? Почему кажется, что он лишился чего-то очень ценного?
Джед отпрянул от перил и принялся мерить шагами палубу. „Надо думать о чем-нибудь приятном, – решил он. – Например, о выигрыше“.
Однако Джед был достаточно сведущим человеком и прекрасно понимал: купоны на землю – не более чем клочки бумаги. Во всяком случае, для таких, как он, для скотоводов. Земля нужна только фермеру, а ему – лишь на время. Ведь в Техасе нет ограждений, нет пограничных изгородей, и любой хозяин может перегнать свое стадо куда потребуется – для этого достаточно просто любезного слова и вежливого поклона.
А вот Хартли придавал обладанию землей огромное значение. Возможно, для него это важнее всего на свете. Значит, он, Джед, не зря потрудился. Следовало обезопасить Техас от таких, как Хартли, от тех, кто готов растащить техасскую землю ради своей выгоды. Техасцы сами знают, как обеспечить свое процветание, и они прекрасно обойдутся без английских лордов.
А он, Джед Филдинг, сделал то, что должен был сделать. Ему не в чем себя винить.
И все же Джед чувствовал себя виноватым. Он не мог забыть взгляд Элизабет.
Но ведь все, что произошло, все к лучшему. Она увидела его в самом неприглядном виде, увидела таким, каков он на самом деле. Они совершенно разные люди. Уж теперь-то она должна это понять.
Однако у него никогда и в мыслях не было причинить ей боль или оскорбить ее. Когда она стояла перед ним на палубе и говорила о своих чувствах, он испытывал одно из величайших искушений в своей жизни – можно сказать, что это была битва с самим собой. Но он не хотел быть жестоким или грубым – просто у него не было иного способа заставить ее образумиться. Он сделал правильный выбор. Неужели она не могла этого понять? И все же он оскорбил ее и причинил ей боль…
Ему следует пойти к ней и извиниться. Иначе ее взгляд будет преследовать его до конца жизни. Иначе он всю жизнь будет думать о том, что она его возненавидела.
Джед то и дело подходил к перегородке, за которой виднелась дверь ее каюты. Элизабет. Из-под этой двери выбивалась полоска света, и Джед, глядя на нее, чувствовал, как болезненно сжимается его сердце. Он мог бы подойти к двери и тихонько постучать в нее. Он должен был попросить у нее прощения.
Но пойти к ней теперь – это безумие. Или все-таки пойти? Всего лишь несколько шагов – и он оказался бы рядом с ней. И тогда бы…
Молодой лоцман, стоявший у руля, был неплохим моряком, но он совершенно не знал гавань Галвестона, славившуюся своими опасностями. Пытаясь произвести хорошее впечатление на капитана, лоцман преувеличивал свои достоинства, но он действительно был уверен в том, что справится, – во всяком случае, ему хотелось в это верить. Разумеется, лоцман слышал о том, что гавань Галвестона – одна из самых коварных, но сейчас, увидев ее впервые, был поражен… Повсюду виднелись остовы севших на мель кораблей – призрачные монументы самоуверенности и тщеславию. И вероятно, здесь таилось еще множество невидимых песчаных ловушек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81