Она нашла в себе силы улыбнуться:
— Если и подумала, то только на секунду.
— Спасибо тебе большое. — Он наклонился и быстро поцеловал ее в лоб. — Спокойной ночи.
Странное ощущение было после этого разговора. Как будто что-то между ними изменилось. Было ли дело в ее недоверчивости, в поведении Констанции, в ее вопросах к нему или в Ноэле, но только Дат словно отдалился. Или в ней самой было какое-то отчуждение. Она не могла решить. Обернувшись, она увидела за спиной Констанцию.
— Вы просили меня не причинять ему вреда, — сказала та, — но сами причинили больший, чем могла бы я.
Это была правда: те, кого мы защищаем, уязвимы для нас самих. Но это не обязательно признавать при другой женщине.
— Ну и к чему это все? — спросила Рива.
— Это очень сильный и мужественный человек. Коралия и Пьетро любят его.
— Мне он тоже очень нравится. Если это опять предупреждение, не надо беспокоиться.
Констанция криво усмехнулась:
— Понимаю, хотя это всего лишь любезность. Я не так разумна, как Ноэль, но достаточно любезна.
— Спасибо, — сказала Рива, не зная, что сказать.
— Не за что, — ответила Констанция и удалилась.
Ноэль стоял в дверях, мял свернутые трубочкой бумаги. Когда затихли шаги Констанции, дом погрузился в тишину. Он спросил:
— Давно хотел узнать: как там сын Галланта?
— Все так же. И можно считать, что это хорошая новость.
— А Эрин?
— Все нормально. Завтра опять собирается в больницу.
— Если опять соберетесь вместе с ней, скажите мне или хотя бы возьмите Джорджа. А сейчас тебе надо отдохнуть: у тебя усталый вид.
Она чуть заметно улыбнулась: вечно ему не хватает такта, и ответила:
— Пожалуй.
Они помолчали, не глядя друг на друга. Впервые за последние сутки они были наедине. Чувствовали себя напряженно. И вот Ноэль отошел от дверей и направился к своей спальне, сказав:
— Ну, спокойной ночи.
Когда она окликнула его, голос ее был как чужой:
— Ноэль!
— Да? — обернулся он.
На минуту она забыла, что хотела спросить, а когда вспомнила, то не смогла спросить о его вине так же прямо, как Данта. Она смотрела на свои руки, словно ища слова.
— Что? — спросил он.
Наконец она произнесла:
— Ты знал, что Эдисон собирается в аэропорт на самолете?
Он не сразу посмотрел на нее.
— А что, если знал?
— Я пытаюсь разобраться. — Рива хотела собраться с мыслями, чувствуя растерянность. Облизнув губы, она спросила: — А что еще он говорил?
Его глаза сузились.
— Много чего, хотя все это не так важно. Ну так что?
Она снова овладела собой. Понятно, что он должен быть осторожен, чтобы не бросить тень на своего отца и «Столет корпорейшн».
— А не было сказано ничего такого, чтобы заставило бы… думать, что лучше бы Эдисон умер?
Он усмехнулся:
— Думаю, тут можно быть спокойным. Не было ни одного случая, чтобы я собирался убить людей, которые могут причинить неприятности.
Дотронувшись до своего лица, она почувствовала дрожь, и это ее не удивило.
— Да нет, я это знаю… Просто кто-то это сделал, и жизнь Джоша под угрозой. Это не дает мне покоя. Нормальные люди не делают такого, но не всегда можно легко определить, кто нормален.
— Но ведь расспросами не выяснишь, — спокойно заметил он.
— Конечно, нет. — Рива сама что-то такое говорила Анне, но забыла об этом. Она натянуто улыбнулась, довольная, что он почему-то не сердится. Ей вовсе не хотелось сердить его.
Может быть, дело в том, что он рассеян. Он сделал неуверенный жест, словно хотел коснуться ее, но вдруг отдернул руку, словно обжегся. Другой рукой он продолжал мять бумаги.
— В чем тут дело? — спросил он. — Тут ведь не только опасения за Джоша, угрозы Эдисону или даже тебе. Кто-то расстроил тебя?
То, что он так хорошо, лучше других, понимал ее, вызывало даже беспокойство.
— Да ничего, — сказала она, — все обошлось.
— Значит, пытались. А кто? Жена Галланга?
Она покачала головой:
— Это неважно.
— Важно. Там еще были Эрин, Дуг Горслайн. И сам Галлант.
Она уже знала его безжалостную настойчивость в делах бизнеса, но сама столкнулась с этим впервые.
— Ничего особенного, мы с ним просто поспорили.
— О чем? Надо ли тебе принимать его ухаживания? Как далеко он зашел?
Ее начала раздражать эта настойчивость.
— Если тебя интересует, чего он добился, скажу сразу: ничего.
— Значит, добивался? — Не услышав ответа, он помрачнел. — Зачем ты его защищаешь? Что в нем такого, что заставляет делать это и тебя, и Маргарет, и даже его жену?
— Мы можем делать это из самозащиты, — ответила она, глядя на него, словно ища понимания.
— Дело в этом, или вы все в него влюбились?
— Конечно, нет! — сказала она с презрением.
— Может быть. Но результат тот же: иммунитет к тому, что он делает, и к нему самому.
— Это не так просто.
— Мужчины, которые делают все, что хотят, без последствий, считают, что им все можно.
— То есть я сама виновата в том, что Эдисон преследует меня?
— Нет, но есть поговорка: если враг нападает на меня, это его ошибка, если он нападает повторно — моя ошибка.
— Я не хочу мести, хочу только покоя.
— Бывает, что это одно и то же, когда надо положить конец опасности.
Она посмотрела в его глубокие серые глаза и сказала:
— Пожалуй.
В нем всегда была эта не бросающаяся в глаза жестокость, может быть, даже безжалостность. Можно было подумать, что он мог бы соблазнить ее, а потом от нее избавиться. Они молча глядели друг на друга. Взгляд его задержался на синяках у нее под глазами:
— Как ты себя чувствуешь?
Его интересует физическое или душевное состояние? Интересует ли его, насколько огорчил ее Эдисон, или ее переживания из-за того, что было прошлой ночью? Или ее реакция на эти бурные события? В любом случае ответ один.
— У меня все в порядке, — сказала она.
Он бросил мятые листки на поднос на серванте, потом обнял ее за плечи.
— Пора спать, — сказал он.
Почему-то ей взбрело в голову, что он имел в виду: спать с ним. Это было как бы утверждением их любовных отношений. Она даже надеялась, что так и есть. Больше того, его объятия казались ей чуть ли не райским блаженством. Она хотела только этого, только ласк этого человека, чтобы забыть все, что случилось на этой неделе и раньше.
Но он отпустил ее, когда они дошли до лестницы, ведущей в его спальню.
— Спокойной ночи, — повторил он.
— Спокойной ночи, — ответила она, поднимаясь к себе одна. Уже наверху она услышала, как за ним тихо закрылась дверь.
Риве не спалось. Она приняла душ, выключила свет, легла в постель, попробовала взбить подушку, поудобнее улечься. Это не помогало. Она лежала в темноте с открытыми глазами, стараясь не думать о Ноэле. Мысли не помогут. Зато все время вспоминался Эдисон.
Все, что он говорил и делал, как нарочно, всплывало в памяти. Ей казалось, что тут надо что-то понять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112