— Ты будешь почетным гостем, — к величайшему облегчению Майлза, сообщил визирь. — Гейла и Башеда сделают все необходимое. Они искупают тебя и разотрут маслами. Твои раны будут излечены руками этих девственниц, а потом ты выберешь одну из них, чтобы удовлетворить желание своего тела.
Майлз и не думал скрывать удивления:
— Как благородно со стороны принца. Не кажется ли вам, что это слишком для осужденного на смерть?
— Вовсе нет, — сухо возразил визирь. — Есть и пить, ублажать плоть — все это для вас, христиан, считается самым главным счастьем в жизни. Ари-паша считает, что для тебя прощаться с жизнью, только вкусив с древа удовольствий, будет особенно мучительно.
С точки зрения Майлза, логика рассуждений принца была по меньшей мере абсурдной, но он предпочел придержать свое мнение при себе.
— Вы можете передать принцу мою благодарность за его великодушное отношение… или мой ужас при мысли о предстоящем наказании. Выберите вариант, который считаете наиболее подходящим.
Рук всего лишь скупо кивнул, и Майлз решил сменить тему:
— Если вы главный советник принца, то должны знать обо всем, что происходит в стенах его дворца. Скажите, где Александра?
— Золотую Птичку готовят к свадебному торжеству. Тебе не следует бояться, с ней хорошо обходятся. Сегодня на пиру имам, святой человек, провозгласит ее восьмой женой принца Семи Городов.
— И нет способа не дать свадьбе состояться? — серьезно спросил Майлз.
— Ты хочешь спросить, есть ли у тебя возможность воспрепятствовать соединению принца и Золотой Птички? — Рук окинул Майлза оценивающим взглядом, очевидно восхищаясь его самообладанием. — На этот вопрос я могу ответить только «нет», — спокойно сказал он, выдержав паузу. — К тому времени как начнется церемония, принц решит твою судьбу, и ты будешь казнен на глазах у принца и его невесты еще до того, как она станет женой Ари-паши.
— Скажите, Рук, — решился спросить Майлз, поднимаясь с циновок так, чтобы быть вровень с визирем и смотреть глаза в глаза, — за что конкретно меня наказывают?
— Мне жаль, но Лев будет приговорен к смерти за то, что украл невесту у Ари-паши, — сообщил Рук с видимым сожалением. — Это закон, и он не может быть нарушен.
— Но Ари-паша принял решение на основании слов безумца и вора. Испанец Родера обманул вашего принца, поскольку я не крал Александру. Это Родера украл у меня мою невесту.
Рук пристально посмотрел на пленника, решая, поверить ему или нет.
— Почему я должен тебе верить?
— Спросите Александру, она подтвердит мои слова.
— Она всего лишь женщина, — презрительно скривился Рук. — Слова женщины ничего не значат. Ты чужой, а Родера — нет. Принц доверяет ему.
— А вы не доверяете?
Майлз почувствовал заминку и уцепился за спасительную мысль как за соломинку.
— Я доверяю тому, кому приказывает мне доверять мой господин, — дипломатично ответил Рук.
— Вы говорите неправду, Рук, а это недостойно вас как человека чести. Разве назначение визиря не в том, чтобы оградить своего господина от врагов?
— Я знаю врагов моего принца, — хмуро ответил Рук, — но Ари-паша предпочитает не слушать моих предупреждений. Все, что я могу, — это держать наготове меч, чтобы отразить удар и защитить принца.
— Тогда ваш долг сообщить принцу о предательстве испанца. Я слышал, что ваш закон предписывает смерть тому, кто украл у другого его женщину, и не я должен умереть за этот проступок. — Майлз пристально смотрел в глаза визирю. — Золотая Птичка, как ты зовешь ее, — моя женщина, и если Ари-паша возьмет ее в жены, он будет повинен в том же преступлении, в котором обвиняет меня. Укравший чужую жену неминуемо будет наказан, если не людьми, то Аллахом, не так ли?
Рук долго молчал, как бы взвешивая слова Кросса.
— В том, что ты говоришь, есть доля истины, — произнес наконец араб. — Однако это не значит, что ты говоришь правду. У нас нет иных доказательств вины испанца, кроме твоего слова.
— Александра — моя женщина, — настойчиво повторил Майлз. — Я везу ее к себе домой в Америку. Еще до того как мы достигли Тенерифе, я взял ее в свою постель и сделал своей. Возможно, она сейчас уже несет во чреве моего ребенка. Что будет, если твой принц не послушает моего слова и восьмая жена родит ему сына, который станет копией Льва?
Рук покачал головой:
— Если это правда и Золотая Птичка несет твое семя, существует простой способ очистить ее тело от плода.
— Еще до того, как она ляжет с принцем на брачное ложе?
Майлз хватался за соломинку. Рук отказывался верить очевидному, и его трудно было за это винить, ибо его господин, Ари-паша, преодолел немало трудностей для того, чтобы заполучить жену из Европы, да еще и блондинку. Но если Майлзу повезет убедить советника, он по крайней мере выиграет для Алекс время.
Мысль о том, что Алекс может быть беременна от него, родилась только что.
Рук молчал, и Майлз решил развить мысль:
— Если принц Ари-паша возьмет сегодня Александру, кто сможет с уверенностью сказать, от чьего семени она понесла, от его или моего?
Лицо Рука превратилось в непроницаемую маску. Он стоял, устремив взгляд вдаль, взвешивая все «за» и «против». По-видимому, приняв определенное решение, Рук сказал что-то на своем гортанном языке служанкам, затем резко повернулся и вышел из шатра, оставив Майлза в полном неведении.
Пока мужчины разговаривали, коленопреклоненные рабыни добавили в воду ароматного порошка и приготовили какие-то масла и притирания. Майлз не собирался использовать ни одну из этих красоток для плотских утех, но не видел смысла в том, чтобы отказываться от их стараний по уходу за его ранами и омовению тела. Девушки помогли ему освободиться от замусоленных штанов и уложили нагого на постель. Майлз блаженно растянулся на ложе, и работа закипела.
Пока заботливые девичьи руки растирали и мыли его, он лениво думал о том, что сейчас происходит в палатах принца. Интересно, Александру готовят к пиру тем же способом?
Алекс с трудом разбирала слова Шамили. Она вообще отказывалась понимать происходящее. Стремительное превращение деревенской акушерки в женщину из гарема принца грозило свести ее с ума. Александра присела на кушетку и тупо уставилась в зеркало из полированного металла.
— Я не узнаю себя, Шамиля, — призналась Алекс, — ты просто кудесница.
— Золотая Птичка и в самом деле мила. Ари-паша будет весьма доволен.
Алекс вновь почувствовала враждебность в голосе Шамили и удрученно ответила:
— Я совсем не хочу этого, Шамиля. Ты же знаешь.
— Но ты женщина, и у тебя нет выбора. Если принц захочет, ты будешь его женщиной.
— Но кое-что я могу сделать. Я могу сказать принцу на пиру, что…
— Нет, — решительно тряхнув головой, заявила Шамиля. — Женщинам разговаривать запрещено.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112