Соглашение должно соблюдаться, заявлял он, по часу каждый день они по-прежнему будут заниматься друг другом.
При воспоминании об этом Элиза снова улыбнулась. Идея, пришедшая ей в голову экспромтом, нашла у него неожиданно сильную поддержку, а с его упорством могло бы поспорить разве что несокрушимое упрямство его собственного отца. Элизе, пусть и нехотя, пришлось сдаться, и теперь она не могла не признать, что их занятия принесли определенную пользу, по крайней мере ей: невзирая на подавленное состояние духа, физически она чувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было.
Роберт опустил Обри в кресло рядом с Элизой. Тот немедленно начал ерзать, вертеться, а слуга хлопотал вокруг него, приговаривая с досадой:
— А ну-ка, тихо, мой мальчик! Дай мне устроить тебя как следует.
«А ну-ка, тихо, мой мальчик!»
Элиза оцепенела. Она уже где-то слышала эти слова, только произнесенные другим голосом, более низким, более грубым. Это было той ночью! Тот человек велел ей вести себя тихо. «А ну-ка, тихо, мой мальчик!» Значит, он принял ее за мальчика? Поэтому-то он так и удивился, обнаружив у нее женскую грудь?
Она задумалась, прикусив губу. Какой во всем этом смысл? Зачем неизвестный вломился в каюту мальчика? Сдвинув брови, Элиза уставилась на Обри невидящим взглядом. Неужели бандит приходил за Обри? Хотел похитить его? Но зачем?..
— Нечего так хмуриться, Элиза, меня не напугаешь, — весело сказал мальчик. — Ты еще должна мне час за вчера. Почему бы нам не спеть песенку? Пой так громко, как только сможешь.
Он заставил ее петь французскую детскую песенку про лягушонка, потерявшего свой хвост, я после первых же строк Элизе удалось отогнать тревожившие ее мысли. Отогнать, но не забыть. Пока корабль медленно приближался к месту, где им предстояло провести всю зиму, Элиза приняла решение переговорить с Робертом и, возможно, нанять еще одного человека, который охранял бы их во время пребывания на Мадейре.
— А можно мне там стянуть что-нибудь? Ну, монетку-другую, цацку какую-нибудь красивую? Они и не хватятся, — убеждал Оливер. Его мальчишеское лицо так и светилось надеждой.
— Чтобы тебя заподозрили? — Тяжелый взгляд Киприана так и пригвоздил юношу к полу. — Нет уж, Олли. Твоя задача — войти к ним в доверие. Когда мальчишка будет в моих руках, можешь хоть все оттуда вынести, а до тех пор держи свои шаловливые ручонки при себе.
— Ах, войти в доверие? — Оливер многозначительно подмигнул, и Ксавье, расположившийся в массивном, прочном кресле в углу просторной каюты Киприана, досадливо крякнул. Ухмылка Оливера стала шире. — Это с нашим удовольствием. Особенно в доверие к хорошенькой кузине сопляка.
— К хорошенькой кузине, значит? — мрачно проворчал Ксавье. И ему, и Киприану прекрасно знакомы были нотки, зазвучавшие в голосе Оливера. Но Киприан, вместо того чтобы, как обычно, посмеяться над ненасытным аппетитом этого повесы, вдруг пришел в бешенство.
— От этой юбки держись подальше! — рявкнул он с гораздо большей злостью, чем собирался, и, прежде чем изумленные моряки успели сказать хоть слово, вскочил со своего кресла и, хлопнув дверью, вылетел на палубу.
Что, черт подери, с ним творится?
Десять дней «Хамелеон» тащился в хвосте у более тихоходной «Леди Хэбертон». Оливер непрестанно подзуживал капитана взять это судно на абордаж и захватить мальчишку силой. И он, и вся остальная команда были не прочь приправить маленьким морским разбоем пресную жизнь обычных контрабандистов. Последние восемнадцать месяцев они мотались между Англией и Францией, снабжая товаром черные рынки обеих стран, и за все это время — даже ни одной стычки с таможенниками. Команда рвалась в бой, и Киприан в общем-то тоже — хоти и по другим причинам. Открытые военные действия были бы хорошей пощечиной Хэбертону.
Но что-то все время мешало ему, не давая покоя ни днем ни ночью. Фривольное замечание Оливера помогло понять — что. Хорошенькая кузина мальчишки неожиданно зажгла в его теле огонь.
Так уж сложились тогда обстоятельства, говорил он себе. В ту ночь все его чувства, мысли, вся энергия были собраны в кулак, подчинены единственной цели — схватить сына Хэбертона. И когда он вдруг понял, что держит в своих объятиях не того, кого нужно, все это взорвалось в нем, выплеснулось наружу. Мысль разыграть спектакль с поцелуями, чтобы скрыть истинные мотивы нападения, пришла к нему в долю секунды, и он до сих пор считал, что идея была блестящая. Вот только последствия у нее оказались непредвиденные.
Женщина, которую он обнимал, пробудила в Киприане желание. Правда, лица ее он так и не видел, но у нее было такое маленькое, стройное тело, такая крепкая молодая грудь, такие упругие, изумительной формы ягодицы, что он просто не мог их забыть. И вся она была такой хрупкой и нежной, и от нее пахло лимоном. Чудесным свежим лимоном!..
Киприан, с лицом мрачнее тучи, расхаживал по полубаку, сцепив руки за спиной. Он слишком поторопился, пустившись в погоню за «Леди Хэбертон». Ему следовало бы остаться в Сент-Питер-Порте по крайней мере до тех пор, пока не удастся справиться с охватившим его смятением. Надо было снять самую изысканную шлюху острова Гернси. Или, наоборот, самую дешевую, чтобы предаться грубому, разнузданному разврату с девкой, знающей все грязные секреты своего ремесла. Это помогло бы ему забыть женщину без лица, которую он так жадно целовал в темной каюте. Что ж, сегодня вечером, как только он удостоверится, что Оливер получил место телохранителя при мальчике и его кузине, он, возможно, преодолеет свои обычные предубеждения и узнает на собственном опыте, так ли хороши португальские шлюхи Фуншала, как о них говорят.
— Не знаю, кому может прийти в голову причинить ему вред, — говорила Элиза новому телохранителю Обри. Новому слуге, тут же поправила она себя. Чтобы не пугать мальчика, следовало называть этого Оливера Спенсера вторым слугой, нанятым на время их пребывания на Мадейре. Но она хотела быть уверенной, что сам Спенсер понимает, в чем на самом деле будут заключаться его обязанности. — Обри приехал сюда лечиться, — продолжала она. — Большую часть времени мы будем проводить на вилле. — Элиза указала на снятый ими дом, прилепившийся к склону холма, возвышающегося над Фуншалом, главным городом Мадейры. — Иногда, может быть, придется съездить в церковь или за покупками, но в основном мы будем там.
— Да, мэм, — вежливо отозвался молодой человек. Высокий, худощавый, сложением он напоминал Майкла. И красив он почти так же, как Майкл, пронеслась у Элизы в голове непрошеная мысль. Только цвет волос у них был разный, и еще Оливер Спенсер временами почему-то казался ей… опасным. Откуда у нее такое впечатление, Элиза затруднялась сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
При воспоминании об этом Элиза снова улыбнулась. Идея, пришедшая ей в голову экспромтом, нашла у него неожиданно сильную поддержку, а с его упорством могло бы поспорить разве что несокрушимое упрямство его собственного отца. Элизе, пусть и нехотя, пришлось сдаться, и теперь она не могла не признать, что их занятия принесли определенную пользу, по крайней мере ей: невзирая на подавленное состояние духа, физически она чувствовала себя лучше, чем когда бы то ни было.
Роберт опустил Обри в кресло рядом с Элизой. Тот немедленно начал ерзать, вертеться, а слуга хлопотал вокруг него, приговаривая с досадой:
— А ну-ка, тихо, мой мальчик! Дай мне устроить тебя как следует.
«А ну-ка, тихо, мой мальчик!»
Элиза оцепенела. Она уже где-то слышала эти слова, только произнесенные другим голосом, более низким, более грубым. Это было той ночью! Тот человек велел ей вести себя тихо. «А ну-ка, тихо, мой мальчик!» Значит, он принял ее за мальчика? Поэтому-то он так и удивился, обнаружив у нее женскую грудь?
Она задумалась, прикусив губу. Какой во всем этом смысл? Зачем неизвестный вломился в каюту мальчика? Сдвинув брови, Элиза уставилась на Обри невидящим взглядом. Неужели бандит приходил за Обри? Хотел похитить его? Но зачем?..
— Нечего так хмуриться, Элиза, меня не напугаешь, — весело сказал мальчик. — Ты еще должна мне час за вчера. Почему бы нам не спеть песенку? Пой так громко, как только сможешь.
Он заставил ее петь французскую детскую песенку про лягушонка, потерявшего свой хвост, я после первых же строк Элизе удалось отогнать тревожившие ее мысли. Отогнать, но не забыть. Пока корабль медленно приближался к месту, где им предстояло провести всю зиму, Элиза приняла решение переговорить с Робертом и, возможно, нанять еще одного человека, который охранял бы их во время пребывания на Мадейре.
— А можно мне там стянуть что-нибудь? Ну, монетку-другую, цацку какую-нибудь красивую? Они и не хватятся, — убеждал Оливер. Его мальчишеское лицо так и светилось надеждой.
— Чтобы тебя заподозрили? — Тяжелый взгляд Киприана так и пригвоздил юношу к полу. — Нет уж, Олли. Твоя задача — войти к ним в доверие. Когда мальчишка будет в моих руках, можешь хоть все оттуда вынести, а до тех пор держи свои шаловливые ручонки при себе.
— Ах, войти в доверие? — Оливер многозначительно подмигнул, и Ксавье, расположившийся в массивном, прочном кресле в углу просторной каюты Киприана, досадливо крякнул. Ухмылка Оливера стала шире. — Это с нашим удовольствием. Особенно в доверие к хорошенькой кузине сопляка.
— К хорошенькой кузине, значит? — мрачно проворчал Ксавье. И ему, и Киприану прекрасно знакомы были нотки, зазвучавшие в голосе Оливера. Но Киприан, вместо того чтобы, как обычно, посмеяться над ненасытным аппетитом этого повесы, вдруг пришел в бешенство.
— От этой юбки держись подальше! — рявкнул он с гораздо большей злостью, чем собирался, и, прежде чем изумленные моряки успели сказать хоть слово, вскочил со своего кресла и, хлопнув дверью, вылетел на палубу.
Что, черт подери, с ним творится?
Десять дней «Хамелеон» тащился в хвосте у более тихоходной «Леди Хэбертон». Оливер непрестанно подзуживал капитана взять это судно на абордаж и захватить мальчишку силой. И он, и вся остальная команда были не прочь приправить маленьким морским разбоем пресную жизнь обычных контрабандистов. Последние восемнадцать месяцев они мотались между Англией и Францией, снабжая товаром черные рынки обеих стран, и за все это время — даже ни одной стычки с таможенниками. Команда рвалась в бой, и Киприан в общем-то тоже — хоти и по другим причинам. Открытые военные действия были бы хорошей пощечиной Хэбертону.
Но что-то все время мешало ему, не давая покоя ни днем ни ночью. Фривольное замечание Оливера помогло понять — что. Хорошенькая кузина мальчишки неожиданно зажгла в его теле огонь.
Так уж сложились тогда обстоятельства, говорил он себе. В ту ночь все его чувства, мысли, вся энергия были собраны в кулак, подчинены единственной цели — схватить сына Хэбертона. И когда он вдруг понял, что держит в своих объятиях не того, кого нужно, все это взорвалось в нем, выплеснулось наружу. Мысль разыграть спектакль с поцелуями, чтобы скрыть истинные мотивы нападения, пришла к нему в долю секунды, и он до сих пор считал, что идея была блестящая. Вот только последствия у нее оказались непредвиденные.
Женщина, которую он обнимал, пробудила в Киприане желание. Правда, лица ее он так и не видел, но у нее было такое маленькое, стройное тело, такая крепкая молодая грудь, такие упругие, изумительной формы ягодицы, что он просто не мог их забыть. И вся она была такой хрупкой и нежной, и от нее пахло лимоном. Чудесным свежим лимоном!..
Киприан, с лицом мрачнее тучи, расхаживал по полубаку, сцепив руки за спиной. Он слишком поторопился, пустившись в погоню за «Леди Хэбертон». Ему следовало бы остаться в Сент-Питер-Порте по крайней мере до тех пор, пока не удастся справиться с охватившим его смятением. Надо было снять самую изысканную шлюху острова Гернси. Или, наоборот, самую дешевую, чтобы предаться грубому, разнузданному разврату с девкой, знающей все грязные секреты своего ремесла. Это помогло бы ему забыть женщину без лица, которую он так жадно целовал в темной каюте. Что ж, сегодня вечером, как только он удостоверится, что Оливер получил место телохранителя при мальчике и его кузине, он, возможно, преодолеет свои обычные предубеждения и узнает на собственном опыте, так ли хороши португальские шлюхи Фуншала, как о них говорят.
— Не знаю, кому может прийти в голову причинить ему вред, — говорила Элиза новому телохранителю Обри. Новому слуге, тут же поправила она себя. Чтобы не пугать мальчика, следовало называть этого Оливера Спенсера вторым слугой, нанятым на время их пребывания на Мадейре. Но она хотела быть уверенной, что сам Спенсер понимает, в чем на самом деле будут заключаться его обязанности. — Обри приехал сюда лечиться, — продолжала она. — Большую часть времени мы будем проводить на вилле. — Элиза указала на снятый ими дом, прилепившийся к склону холма, возвышающегося над Фуншалом, главным городом Мадейры. — Иногда, может быть, придется съездить в церковь или за покупками, но в основном мы будем там.
— Да, мэм, — вежливо отозвался молодой человек. Высокий, худощавый, сложением он напоминал Майкла. И красив он почти так же, как Майкл, пронеслась у Элизы в голове непрошеная мысль. Только цвет волос у них был разный, и еще Оливер Спенсер временами почему-то казался ей… опасным. Откуда у нее такое впечатление, Элиза затруднялась сказать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94