Ему не нужна супруга, которая при его появлении съеживалась бы от страданий.
Питер со смущением подумал о том, что и его родители свое время предавались плотским утехам. Но делали они это по любви — в этом Питер не сомневался. А не так, как Экстон и его жена — под гнетом страха и злобы.
Однако же супружеские отношения Экстона и его жены к нему, Питеру, прямого отношения не имели. Его брат не потерпел бы даже малейшего вмешательства в свои личные дела, да и Беатрис тоже — о чем она совсем недавно дала это понять. Так или иначе, но, когда Питер наконец повернулся и пошел прочь, прихватив за ошейник Мура, на сердце у него было тяжело.
Да, они с братом вернулись в замок Мейденстон, но Питер никак не мог приучить себя к мысли, что это его родной дом. Хотя и очень старался.
Глава десятая
Линни проснулась и сразу же поняла, что в опочивальне кроме нее, никого нет. Она не сомневалась в этом, как сомневалась и в том, что уже наступила ночь. Об этом сказали глаза и незнакомое чувство, которому пока не было названия, но которое, тем не менее, позволяло с уверенностью утверждать, что Экстон ушел.
Линни перекатилась на спину. На ней ничего не было, и она куталась в медвежье покрывало. Медведя Экстон убил в местечке под названием Жисор. Он сообщил ей об этом в одну из редких минут покоя, когда они лежали на постели, набираясь сил перед новой любовной баталией.
Линни прикрыла глаза и тихонько вскрикнула от отчаяния. Ей даже не удалось подсчитать, сколько раз за то время, что они были вместе, Экстон вступал с ней в отношения, официально именовавшиеся супружескими. Перед тем, как встать с Экстоном у аналоя, Линни редко задумывалась о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они вступают в брак. Правда, она слышала, что некоторые женщины получали от супружеской близости удовольствие, в то время, как другие всячески ее избегали и боялись. Супружество, таким образом, не давало гарантии счастья, и Линни сделала вывод, что любовь является тем самым определяющим фактором, который и подключает удовольствие к любовному акту.
Но теперь она знала, что это не так. Она получала удовольствие — и еще какое! Но она не любила мужчину, который ей это удовольствие доставлял. Да и как она могла его полюбить? Он был ее врагом. К тому же она едва была с ним знакома. Общение с Экстоном позволило ей узнать о нем некоторые вещи, которых лучше было бы не знать. Впрочем, и он кое-что узнал о ней… Узнал, к примеру, что она боится щекотки. А вот он не боялся. Никого и ничего. Она видела у него на груди шрам, который он получил во время единоборства с медведем, превращенным нынче в меховое покрывало. Кроме того, Экстон выяснил, что у нее на ноге есть родимое пятно, а она — что ему двадцать восемь лет от роду и что родился он в замке Мейденстон в тех самых покоях, в которых они сейчас находились. Он, в свою очередь, стал обладателем драгоценного знания о том, что она появилась на свет в комнате напротив.
Но он не знал самого главного — того, что у нее есть сестра-близнец. Он не знал, что настоящее имя его жены не Беатрис, а Линни, и даже не подозревал о том, что она не раскрыла ему ночью эту тайну.
Линни притянула к себе меховую полость и с удовольвием приникла к ней щекой. Порой у нее возникало ощущение, будто она — язычница из древних времен, которой больше пристало ходить в шкурах, нежели в шелке.
Экстон целовал ее во все те места, к которым сейчас ласково прикасалась меховая полость. И она получала от этого неописуемое удовольствие. А поначалу она его очень боялась — уж слишком он был с ней суров, хотя она и не знала — почему. Он прилюдно разозлил ее, пытаясь овладеть ею прямо там — на бастионе. Тот факт, что у них тогда ничего не получилось, служил ей большим утешением — ведь могло получиться, могло! И когда он вслед за ней пришел в опочивальню, то тоже был зол. Это потому, что она не сделала так, как ему хотелось, — она не вернулась сразу же в опочивальню, а поднялась на стену чтобы побыть в одиночестве.
Отослав Питера, она разделась донага и легла на меховую полость на живот, как приказал ее муж и господин. Признаться, она думала, что он устроит ей порку, но готова была выдержать и это. Линни с детства приучила себя не обращать внимания на физическую боль. А все потому, что давно поняла — человек, который эту самую боль причиняет, испытывает удовольствие от страданий жертвы, а ей не хотелось доставлять радость своим палачам.
Когда его рука коснулась ее тела, боли она не почувсвовала. Он был суров, но бить ее не стал.
Зато постарался дать ей понять, что она безраздельно принадлежит ему — и никому больше. Он завладел ею по праву сильного — точно так же, как прежде победил в единоборстве медведя и завладел его шкурой.
А потом он стал предаваться с нею любви, причем такими странными способами, что воспоминания об этом до сих пор не давали ей покоя.
А потом они заснули. Сном невероятно утомленных людей. Экстон проснулся первым и принялся обучать молодую жену новым способам чувственных радостей. Он целовал цепочки, которые подвесил ей к талии, следуя губами за малейшим их изгибом. Когда же она запротестовала, он сказал, что в ее теле для него нет запретных мест.
Его бесстыдность смущала ее невероятно. Она даже пыталась его остановить, Экстон одержал верх — как всегда. Он был много сильнее и старше ее и отлично знал ремесло любовника.
— Ты не пожалеешь, — сказал он.
И она не пожалела — в этом он был прав. Линни и сейчас готова была мурлыкать, как кошка, вспоминая его губы у себя на теле. Да она и в самом деле походила на кошку — очень и очень похотливую.
Но и это был еще не конец. Они снова погрузились в сон, и на этот раз первой проснулась она.
Ей следовало воспользоваться такой возможностью и бежать из спальни без оглядки. Линни смогла бы, пусть ненадолго, побыть в одиночестве. Но она вместо этого принялась изучать его тело, раскинувшееся на покрывале во всей мужской красе.
Что и говорить, это был великолепный самец. Ей, правда, не с кем было особо сравнивать своего супруга — но подобный вывод напрашивался сам собой. У него были длинные сильные ноги, крепкая широкая грудь и плоский мускулистый живот, поросшие во многих местах темными завитками волос.
Она трогала его везде, восхищаясь тем, что разные участки его тела по-разному отзывались на ее прикосновения. Ее пальцы прикасались к нему нежно, подобно перышку. Они ласкали его, гладили и исследовали одновременно.
Потом проснулся Экстон. И быстро выяснил, что она боится щекотки. И едва не защекотал ее до смерти. А вслед за этим неожиданно в нее вошел и за минуту довел до пика блаженства. И она снова почувствовала, что умирает — на этот раз от наслаждения. Так, по крайней мере, она думала в этот момент — а сейчас… Сейчас Линни не знала, что и думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Питер со смущением подумал о том, что и его родители свое время предавались плотским утехам. Но делали они это по любви — в этом Питер не сомневался. А не так, как Экстон и его жена — под гнетом страха и злобы.
Однако же супружеские отношения Экстона и его жены к нему, Питеру, прямого отношения не имели. Его брат не потерпел бы даже малейшего вмешательства в свои личные дела, да и Беатрис тоже — о чем она совсем недавно дала это понять. Так или иначе, но, когда Питер наконец повернулся и пошел прочь, прихватив за ошейник Мура, на сердце у него было тяжело.
Да, они с братом вернулись в замок Мейденстон, но Питер никак не мог приучить себя к мысли, что это его родной дом. Хотя и очень старался.
Глава десятая
Линни проснулась и сразу же поняла, что в опочивальне кроме нее, никого нет. Она не сомневалась в этом, как сомневалась и в том, что уже наступила ночь. Об этом сказали глаза и незнакомое чувство, которому пока не было названия, но которое, тем не менее, позволяло с уверенностью утверждать, что Экстон ушел.
Линни перекатилась на спину. На ней ничего не было, и она куталась в медвежье покрывало. Медведя Экстон убил в местечке под названием Жисор. Он сообщил ей об этом в одну из редких минут покоя, когда они лежали на постели, набираясь сил перед новой любовной баталией.
Линни прикрыла глаза и тихонько вскрикнула от отчаяния. Ей даже не удалось подсчитать, сколько раз за то время, что они были вместе, Экстон вступал с ней в отношения, официально именовавшиеся супружескими. Перед тем, как встать с Экстоном у аналоя, Линни редко задумывалась о том, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они вступают в брак. Правда, она слышала, что некоторые женщины получали от супружеской близости удовольствие, в то время, как другие всячески ее избегали и боялись. Супружество, таким образом, не давало гарантии счастья, и Линни сделала вывод, что любовь является тем самым определяющим фактором, который и подключает удовольствие к любовному акту.
Но теперь она знала, что это не так. Она получала удовольствие — и еще какое! Но она не любила мужчину, который ей это удовольствие доставлял. Да и как она могла его полюбить? Он был ее врагом. К тому же она едва была с ним знакома. Общение с Экстоном позволило ей узнать о нем некоторые вещи, которых лучше было бы не знать. Впрочем, и он кое-что узнал о ней… Узнал, к примеру, что она боится щекотки. А вот он не боялся. Никого и ничего. Она видела у него на груди шрам, который он получил во время единоборства с медведем, превращенным нынче в меховое покрывало. Кроме того, Экстон выяснил, что у нее на ноге есть родимое пятно, а она — что ему двадцать восемь лет от роду и что родился он в замке Мейденстон в тех самых покоях, в которых они сейчас находились. Он, в свою очередь, стал обладателем драгоценного знания о том, что она появилась на свет в комнате напротив.
Но он не знал самого главного — того, что у нее есть сестра-близнец. Он не знал, что настоящее имя его жены не Беатрис, а Линни, и даже не подозревал о том, что она не раскрыла ему ночью эту тайну.
Линни притянула к себе меховую полость и с удовольвием приникла к ней щекой. Порой у нее возникало ощущение, будто она — язычница из древних времен, которой больше пристало ходить в шкурах, нежели в шелке.
Экстон целовал ее во все те места, к которым сейчас ласково прикасалась меховая полость. И она получала от этого неописуемое удовольствие. А поначалу она его очень боялась — уж слишком он был с ней суров, хотя она и не знала — почему. Он прилюдно разозлил ее, пытаясь овладеть ею прямо там — на бастионе. Тот факт, что у них тогда ничего не получилось, служил ей большим утешением — ведь могло получиться, могло! И когда он вслед за ней пришел в опочивальню, то тоже был зол. Это потому, что она не сделала так, как ему хотелось, — она не вернулась сразу же в опочивальню, а поднялась на стену чтобы побыть в одиночестве.
Отослав Питера, она разделась донага и легла на меховую полость на живот, как приказал ее муж и господин. Признаться, она думала, что он устроит ей порку, но готова была выдержать и это. Линни с детства приучила себя не обращать внимания на физическую боль. А все потому, что давно поняла — человек, который эту самую боль причиняет, испытывает удовольствие от страданий жертвы, а ей не хотелось доставлять радость своим палачам.
Когда его рука коснулась ее тела, боли она не почувсвовала. Он был суров, но бить ее не стал.
Зато постарался дать ей понять, что она безраздельно принадлежит ему — и никому больше. Он завладел ею по праву сильного — точно так же, как прежде победил в единоборстве медведя и завладел его шкурой.
А потом он стал предаваться с нею любви, причем такими странными способами, что воспоминания об этом до сих пор не давали ей покоя.
А потом они заснули. Сном невероятно утомленных людей. Экстон проснулся первым и принялся обучать молодую жену новым способам чувственных радостей. Он целовал цепочки, которые подвесил ей к талии, следуя губами за малейшим их изгибом. Когда же она запротестовала, он сказал, что в ее теле для него нет запретных мест.
Его бесстыдность смущала ее невероятно. Она даже пыталась его остановить, Экстон одержал верх — как всегда. Он был много сильнее и старше ее и отлично знал ремесло любовника.
— Ты не пожалеешь, — сказал он.
И она не пожалела — в этом он был прав. Линни и сейчас готова была мурлыкать, как кошка, вспоминая его губы у себя на теле. Да она и в самом деле походила на кошку — очень и очень похотливую.
Но и это был еще не конец. Они снова погрузились в сон, и на этот раз первой проснулась она.
Ей следовало воспользоваться такой возможностью и бежать из спальни без оглядки. Линни смогла бы, пусть ненадолго, побыть в одиночестве. Но она вместо этого принялась изучать его тело, раскинувшееся на покрывале во всей мужской красе.
Что и говорить, это был великолепный самец. Ей, правда, не с кем было особо сравнивать своего супруга — но подобный вывод напрашивался сам собой. У него были длинные сильные ноги, крепкая широкая грудь и плоский мускулистый живот, поросшие во многих местах темными завитками волос.
Она трогала его везде, восхищаясь тем, что разные участки его тела по-разному отзывались на ее прикосновения. Ее пальцы прикасались к нему нежно, подобно перышку. Они ласкали его, гладили и исследовали одновременно.
Потом проснулся Экстон. И быстро выяснил, что она боится щекотки. И едва не защекотал ее до смерти. А вслед за этим неожиданно в нее вошел и за минуту довел до пика блаженства. И она снова почувствовала, что умирает — на этот раз от наслаждения. Так, по крайней мере, она думала в этот момент — а сейчас… Сейчас Линни не знала, что и думать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109