Мать девочки сообщает о событии отцу, а отец извещает все племя, часто даже отдает своего любимого коня, чтобы отпраздновать переход дочери из детства в юность. Во время церемонии девочку моют и всю разрисовывают красной краской. Она должна какое-то время посидеть около очага в своем вигваме, пока сгорают специальные сладкие травы, белый шалфей и иголки кедра, а она в это время очищается в их дыму. Потом ее одевают во все новое и ведут в специальный вигвам, где она живет четыре дня вместе со своей бабушкой, которая обучает ее премудростям взрослой жизни. В дальнейшем женщины тоже проводят каждый раз по четыре дня в одиночестве, и это единственный обычай шайенов, который мне совсем не понравился.
Изумлению моему не было предела, когда я выяснила, что Черный Филин, отец Тени, считавшийся вождем племени, на самом деле не имел никакой реальной власти. Индейцы шли за ним, пока его решения были мудрыми. Если же он выступал за мир, а кто-то за войну, то воинственная часть выбирала себе другого вождя и шла за ним. Если воин хотел украсть у другого племени сколько-то лошадей, то он объявлял о своем намерении и кто хотел мог присоединиться к нему. Если воину по каким-то соображениям не хотелось воевать именно в этот день, он оставался дома и никто не думал о нем ничего худого.
Самое приятное, что я поняла тогда, – это то, что люди, будь они белыми или красными, мужчинами или женщинами, в сущности, все одинаковые. Каждый народ имеет своих добряков, мудрецов, дураков, и шайены не были исключением. Одни индейцы отличались открытым и дружелюбным нравом, другие были скрытными и себе на уме даже в кругу собственной семьи. Одних я полюбила сразу, других не могла полюбить, как ни старалась. Я знала застенчивых индейцев и бахвалов, необыкновенно добрых и отвратительно жадных. Они также не были лишены пороков. Большой Бобер слишком много пил. Зимний Цветок славилась на редкость сварливым нравом. Черное Копье, очень привлекательный с виду воин, так любил полентяйничать, что индейцы частенько называли его Тот, Кто Всегда Лежит.
Еще один, которого звали Три Пони, был игроком. Как-то за один вечер он проиграл все, что имел, включая свой вигвам, Бобровому Хвосту. Когда его жена прослышала об этом, она вышвырнула из вигвама все вещи мужа и его самого тоже и стала орать, что Бобровый Хвост может забирать себе все, но вигвам она не отдаст, потому что он принадлежит ей, а не мужу. На другое утро Три Пони проспался и пришел мириться, но она отказалась принять его обратно. Пользуясь своим правом, она сожгла свой вигвам и ушла жить к сестре.
Детей шайены обожали. Самые маленькие бегали голыми по всей деревне и играли, во что играют все дети на земле. Девочки занимались с куклами, а мальчики возились в земле и рычали, как щенки. На меня с моими длинными рыжими волосами и светлыми глазами они смотрели с крайним любопытством. Иногда они с робкими улыбками подходили ко мне.
Позднее, познакомившись со мной получше, двое или трое обязательно сопровождали меня, куда бы я ни шла, и очень интересовались моими светлыми глазами.
Особенно я привязалась к малышке по имени Утренняя Заря. Она любила слушать мои рассказы о наших с Тенью встречах возле Кроличьего Камня, когда я тоже была маленькой девочкой, и как я рассердилась на него, когда он съел сырое бизонье сердце.
Утренняя Заря считала Тень самым храбрым воином на свете и сообщила мне по секрету, что мечтает стать его второй женой, если я не буду возражать.
Иногда, наблюдая за Утренней Зарей и Тенью, я воображала, что она – наша дочь. В деревне было много детишек, и мне, как никогда, захотелось иметь собственного.
Энергии Утренней Заре было не занимать. Несколько дней она являлась в наш вигвам с первыми лучами солнца, горя желанием помочь мне приготовить завтрак для Тени. Она и вправду помогала мне натянуть обвисшие шкуры, собрать хворост и поискать корешки и ягоды. Мне нравилось, когда она крутилась подле меня, и ее веселый смех скрашивал мне трудный путь. Молодой Листок прозвала ее «маленькой женой», потому что она все дни пропадала у нас, помогая нам по хозяйству.
Довольно внимательно я наблюдала за мальчиками, чтобы лучше понимать Тень. Индейские мальчики брали в руки оружие в самом нежном возрасте. Сначала они стреляли в цель, привязанную к дереву. Потом, взрослея, получали луки побольше и охотились на зайцев и оленей, а еще через некоторое время на бизонов. Только потом они начинали охотиться на врага и играть в смертельные игры.
Стоило индейскому мальчику пораниться или удариться, он ни за что не плакал. И никогда не демонстрировал на людях свое горе, разве лишь за шкурами вигвама среди своих близких. Настоящий воин должен был быть храбрым и неустрашимым. И говорить обо всем он должен был прямо, не хитря и не лукавя. В его обязанности входило снабжать семью мясом, защищать племя от врагов и выказывать уважение к старшим.
Сурово наказывались нечестность, прелюбодеяние, убийство и трусость. Неверной жене отрезали нос, чтобы все видели, какая она.
Мальчики рано познавали, что такое гордость. Они гордились тем, что они индейцы, гордились своей семьей, своей силой, своим физическим превосходством. О мертвых они всегда помнили, но никогда не называли их имена.
Воин уважал право человека быть ни на кого не похожим. Я помню высокого худого шайена по имени Корова. Он не был воином. Одевался и вел себя, как женщина, и Тень говорил, что это его право. Он не презирал Корову, не питал к нему отвращения, разве что жалел.
Белые часто говорили, что индейцы не умеют смеяться и у них нет чувства юмора. Это оказалось вздорной выдумкой. Шайены любили добрую шутку, даже если она метила в них самих. И очень любили всякие истории, бывало, вся деревня собиралась вокруг человека, заводившего рассказ о каком-то интересном событии.
Иногда это был рассказ о великом воине или великой битве, иногда об истории шайенов, иногда о том, как Майиун сотворил Землю. Но о чем бы ни говорили эти люди, они собирали вокруг себя и детей, и взрослых.
Религия индейцев была непосредственно связана с их ежедневной жизнью. Главным богом они считали Того, Кто Наверху. Он сотворил Землю и все, что было на Земле. Индейцы верили, будто во всякой травинке заложена живая душа. Деревья, звери, горы, реки, сама земля – все имели свою жизнь и были его мясо и шкура. Еще индейцы верили, что жизнь сотворена как бы из кругов – Земля, Солнце, Луна, что есть центр Земли и все на свете уравновешено. Поэтому они строили круглые вигвамы и круглые деревни. Некоторые даже считали, что белые строят квадратные дома, потому что им неведомо, где центр Земли. Такой они странный народ! И из-за этого у них все не так, как должно быть. Шайены не пытались изменить мир, а старались жить с ним в гармонии, довольствуясь тем местом, которое им определил Великий Дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72
Изумлению моему не было предела, когда я выяснила, что Черный Филин, отец Тени, считавшийся вождем племени, на самом деле не имел никакой реальной власти. Индейцы шли за ним, пока его решения были мудрыми. Если же он выступал за мир, а кто-то за войну, то воинственная часть выбирала себе другого вождя и шла за ним. Если воин хотел украсть у другого племени сколько-то лошадей, то он объявлял о своем намерении и кто хотел мог присоединиться к нему. Если воину по каким-то соображениям не хотелось воевать именно в этот день, он оставался дома и никто не думал о нем ничего худого.
Самое приятное, что я поняла тогда, – это то, что люди, будь они белыми или красными, мужчинами или женщинами, в сущности, все одинаковые. Каждый народ имеет своих добряков, мудрецов, дураков, и шайены не были исключением. Одни индейцы отличались открытым и дружелюбным нравом, другие были скрытными и себе на уме даже в кругу собственной семьи. Одних я полюбила сразу, других не могла полюбить, как ни старалась. Я знала застенчивых индейцев и бахвалов, необыкновенно добрых и отвратительно жадных. Они также не были лишены пороков. Большой Бобер слишком много пил. Зимний Цветок славилась на редкость сварливым нравом. Черное Копье, очень привлекательный с виду воин, так любил полентяйничать, что индейцы частенько называли его Тот, Кто Всегда Лежит.
Еще один, которого звали Три Пони, был игроком. Как-то за один вечер он проиграл все, что имел, включая свой вигвам, Бобровому Хвосту. Когда его жена прослышала об этом, она вышвырнула из вигвама все вещи мужа и его самого тоже и стала орать, что Бобровый Хвост может забирать себе все, но вигвам она не отдаст, потому что он принадлежит ей, а не мужу. На другое утро Три Пони проспался и пришел мириться, но она отказалась принять его обратно. Пользуясь своим правом, она сожгла свой вигвам и ушла жить к сестре.
Детей шайены обожали. Самые маленькие бегали голыми по всей деревне и играли, во что играют все дети на земле. Девочки занимались с куклами, а мальчики возились в земле и рычали, как щенки. На меня с моими длинными рыжими волосами и светлыми глазами они смотрели с крайним любопытством. Иногда они с робкими улыбками подходили ко мне.
Позднее, познакомившись со мной получше, двое или трое обязательно сопровождали меня, куда бы я ни шла, и очень интересовались моими светлыми глазами.
Особенно я привязалась к малышке по имени Утренняя Заря. Она любила слушать мои рассказы о наших с Тенью встречах возле Кроличьего Камня, когда я тоже была маленькой девочкой, и как я рассердилась на него, когда он съел сырое бизонье сердце.
Утренняя Заря считала Тень самым храбрым воином на свете и сообщила мне по секрету, что мечтает стать его второй женой, если я не буду возражать.
Иногда, наблюдая за Утренней Зарей и Тенью, я воображала, что она – наша дочь. В деревне было много детишек, и мне, как никогда, захотелось иметь собственного.
Энергии Утренней Заре было не занимать. Несколько дней она являлась в наш вигвам с первыми лучами солнца, горя желанием помочь мне приготовить завтрак для Тени. Она и вправду помогала мне натянуть обвисшие шкуры, собрать хворост и поискать корешки и ягоды. Мне нравилось, когда она крутилась подле меня, и ее веселый смех скрашивал мне трудный путь. Молодой Листок прозвала ее «маленькой женой», потому что она все дни пропадала у нас, помогая нам по хозяйству.
Довольно внимательно я наблюдала за мальчиками, чтобы лучше понимать Тень. Индейские мальчики брали в руки оружие в самом нежном возрасте. Сначала они стреляли в цель, привязанную к дереву. Потом, взрослея, получали луки побольше и охотились на зайцев и оленей, а еще через некоторое время на бизонов. Только потом они начинали охотиться на врага и играть в смертельные игры.
Стоило индейскому мальчику пораниться или удариться, он ни за что не плакал. И никогда не демонстрировал на людях свое горе, разве лишь за шкурами вигвама среди своих близких. Настоящий воин должен был быть храбрым и неустрашимым. И говорить обо всем он должен был прямо, не хитря и не лукавя. В его обязанности входило снабжать семью мясом, защищать племя от врагов и выказывать уважение к старшим.
Сурово наказывались нечестность, прелюбодеяние, убийство и трусость. Неверной жене отрезали нос, чтобы все видели, какая она.
Мальчики рано познавали, что такое гордость. Они гордились тем, что они индейцы, гордились своей семьей, своей силой, своим физическим превосходством. О мертвых они всегда помнили, но никогда не называли их имена.
Воин уважал право человека быть ни на кого не похожим. Я помню высокого худого шайена по имени Корова. Он не был воином. Одевался и вел себя, как женщина, и Тень говорил, что это его право. Он не презирал Корову, не питал к нему отвращения, разве что жалел.
Белые часто говорили, что индейцы не умеют смеяться и у них нет чувства юмора. Это оказалось вздорной выдумкой. Шайены любили добрую шутку, даже если она метила в них самих. И очень любили всякие истории, бывало, вся деревня собиралась вокруг человека, заводившего рассказ о каком-то интересном событии.
Иногда это был рассказ о великом воине или великой битве, иногда об истории шайенов, иногда о том, как Майиун сотворил Землю. Но о чем бы ни говорили эти люди, они собирали вокруг себя и детей, и взрослых.
Религия индейцев была непосредственно связана с их ежедневной жизнью. Главным богом они считали Того, Кто Наверху. Он сотворил Землю и все, что было на Земле. Индейцы верили, будто во всякой травинке заложена живая душа. Деревья, звери, горы, реки, сама земля – все имели свою жизнь и были его мясо и шкура. Еще индейцы верили, что жизнь сотворена как бы из кругов – Земля, Солнце, Луна, что есть центр Земли и все на свете уравновешено. Поэтому они строили круглые вигвамы и круглые деревни. Некоторые даже считали, что белые строят квадратные дома, потому что им неведомо, где центр Земли. Такой они странный народ! И из-за этого у них все не так, как должно быть. Шайены не пытались изменить мир, а старались жить с ним в гармонии, довольствуясь тем местом, которое им определил Великий Дух.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72