Поджоги карет подчинялись некой логике. Абсцессы легких подчиняются иной логике. Николай лишь показал ди Тасси метод делать видимым порядок и образчик. Но сам советник юстиции сделал из этого неверные выводы, заключив, что эти рисунки имеют между собой что-то общее.
Николай провел очень беспокойную ночь. Утром он собирался пойти к Мюллеру, чтобы поставить его в известность о своем отъезде. Но что-то удерживало его. Надо ли ему связываться с этим советником юстиции? Что он, Николай, вообще о нем знает? На кого работает ди Тасси? Пока он медлил, в полдень в его дверь постучал нарочный от советника.
Первые минуты прибывший курьер сидел за столом, уронив голову на руки, кашляя и потея. Ноги его дрожали от тяжелой многочасовой верховой езды. На проезд от Альдорфа до Нюрнберга ему потребовалось три часа. Николай предложил курьеру горячей воды с медом. Он не мог позволить себе потратиться на чай, да и дорогой мед он дал курьеру только из сострадания, буквально оторвав мед с кровью от сердца. Курьер сказал, что не может надолго задерживаться, так как ему надо спешно отвезти почту в Байрейт и тем же вечером скакать дальше. Дружелюбие Николая сделало курьера разговорчивым.
— Нам сообщили о трех новых случаях нападений, — сказал курьер между тем. — Существует, видимо, еще одна шайка. Ноябрьские нападения были только началом, и один Бог знает, сколько их еще будет. Из-за снегопада задержалось множество донесений и депеш. Черт меня побери, если я переживу еще один такой декабрьский снегопад. Эта проклятая наледь!
— Еще три нападения, говорите вы?
— Да, это случилось пять дней назад, то есть до снегопада.
— И где?
— В Бишофсгейме, Обербурге и Риде.
— Мне неизвестны эти места.
— Это почтовые станции в окрестностях Вюрцбурга, — пояснил курьер и почесал у себя под мышками.
— Что это за почтовые станции?
— Две специальные и одна обычная.
— И опять все кареты были сожжены?
— Да, все то же безумие. Ничего не украдено, но уничтожено все, что находилось в каретах. Господин ди Тасси хотел бы узнать, как чувствует себя вопившая в лесу девушка.
— Хорошо, — ответил Николай, — ей стало лучше.
— Она может говорить?
— Да, может.
— Вы должны срочно отвезти ее в Альдорф. — С этими словами человек допил воду с медом и поднялся.
— Но снег, — запротестовал Николай, — я хочу сказать… что дорога пока еще опасна, а девушка все еще очень слаба. Почему господин ди Тасси не может сам приехать в Нюрнберг, если хочет поговорить с девушкой?
— Я всего лишь передаю вам приказ, — сухо ответил курьер. — Господин ди Тасси должен подготовиться к поездке в Байрейт. Поэтому я должен тотчас ехать. Мы скоро увидимся, даст Бог.
С этими словами он вышел из дома. Николай долго смотрел, как курьер уходит прочь, ведя под уздцы коня, и гадал, что могли означать слова о скором свидании. Что касается Николая, то он считал, что из этого свидания не выйдет ровным счетом ничего. Курьер был дружелюбен и любезен, но в конце вел себя с той же надменностью, что и все прочие высокородные господа из окружения сиятельного советника юстиции.
Надев плащ, он отправился в госпиталь. Он обязан доставить Магдалену в Альдорф. Таков приказ ди Тасси. Но девушка вовсе не должна выполнять этот приказ. Ди Тасси не имел над ней никакой власти.
Однако Магдалена изъявила желание непременно отправиться в Альдорф.
— Естественно, я расскажу этому господину все, что видела, — сказала она тотчас после того, как Николай передал ей сказанное курьером. — Альдорф расположен на дороге в Ансбах?
— Да, но путь очень тяжелый, — возразил Николай.
— Я поеду к нему, а потом отправлюсь дальше.
— Дальше? Но куда?
— В Страсбург. Мой дядя наверняка уже начал тревожиться по поводу моего отсутствия.
Николай вопросительно посмотрел на девушку, но если он ожидал, что она будет рассказывать дальше, то ожидания его не оправдались.
— Мне надо одеться, — сказала она. — Через час я буду готова.
Николай бросил взгляд на ее платье, которое выстиранное и отутюженное висело на стуле рядом с кроватью. Слишком легка была эта одежда для того путешествия, какое им предстояло.
— У тебя нет плаща? — спросил он. — И гамаш?
— Нет.
— Хорошо, я позабочусь об этом.
Прежде чем покинуть госпиталь, Николай попросил сестру доставить к нему девушку после того, как она приготовится. Около полудня она явилась в его дом. Николай дал ей теплые гамаши и теплую куртку с капюшоном, которая защищала от холода куда лучше, чем ее потрепанная одежда. Пока Николай раскладывал рядом с собой кожаные гамаши и меховые перчатки, которые он взял на время у соседа, девушка внимательно осматривала его комнату. Николай тайком наблюдал за ней. Внимание девушки было привлечено к пергаментным листкам с заметками Николая относительно кошачьего мора.
— Что это? — спросила она, указав рукой на один из листов.
— Картина болезни, — ответил Николай.
— Какой болезни?
— Этого я не знаю. Но эта болезнь убила всех кошек в округе.
Магдалена принялась молча разглядывать точки и линии.
— Зачем ты это делаешь? — поинтересовалась она. Николай зашнуровал кожаный ремень гамаш и ответил:
— Я делаю это, потому что считаю, что каждая болезнь имеет свой неповторимый почерк, и потому что хочу понять, почему они так внезапно возникают и так же внезапно исчезают.
— Кто?
— Болезни.
Магдалена смотрела на врача, ничего не понимая. Николай не питал иллюзий, видя, что девушка едва ли поняла хоть одно слово из того, что он ей сказал.
— В природе все рождается и возникает от противодействия сил, расширением, — пустился он в дальнейшие объяснения. — Мы не знаем точно, как это происходит в действительности и насколько верны наши представления. Но все на свете является следствием чего-то. Каждое действие имеет свою причину. Но место действия, его природа, соприкосновение сил остаются невидимыми для наших глаз. Я и пытаюсь сделать видимым это незримое.
Девушка снова принялась рассматривать рисунки.
— Но я вижу здесь только черные точки, — возразила она.
— Каждая точка обозначает животное, погибшее от эпизоотии. Эта болезнь поражала только кошек. Их уничтожил какой-то неизвестный миазм.
— Что такое миазм? — спросила Магдалена.
— Миазмы — это гнилостные испарения. Говорят, что миазмы нарушают внутреннее равновесие в наших телах и поэтому причиняют болезни. Мне, однако, кажется, что существуют миазмы, содержащие мельчайших животных, которые нападают на нас. Правда, эти мельчайшие животные, эти зверьки, невидимы нашему глазу.
Выражение лица Магдалены подсказало Николаю, что он слишком далеко зашел в своих пояснениях, девушка вряд ли могла представить себе все сказанное. Поэтому Николай решил прибегнуть к образным метафорам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Николай провел очень беспокойную ночь. Утром он собирался пойти к Мюллеру, чтобы поставить его в известность о своем отъезде. Но что-то удерживало его. Надо ли ему связываться с этим советником юстиции? Что он, Николай, вообще о нем знает? На кого работает ди Тасси? Пока он медлил, в полдень в его дверь постучал нарочный от советника.
Первые минуты прибывший курьер сидел за столом, уронив голову на руки, кашляя и потея. Ноги его дрожали от тяжелой многочасовой верховой езды. На проезд от Альдорфа до Нюрнберга ему потребовалось три часа. Николай предложил курьеру горячей воды с медом. Он не мог позволить себе потратиться на чай, да и дорогой мед он дал курьеру только из сострадания, буквально оторвав мед с кровью от сердца. Курьер сказал, что не может надолго задерживаться, так как ему надо спешно отвезти почту в Байрейт и тем же вечером скакать дальше. Дружелюбие Николая сделало курьера разговорчивым.
— Нам сообщили о трех новых случаях нападений, — сказал курьер между тем. — Существует, видимо, еще одна шайка. Ноябрьские нападения были только началом, и один Бог знает, сколько их еще будет. Из-за снегопада задержалось множество донесений и депеш. Черт меня побери, если я переживу еще один такой декабрьский снегопад. Эта проклятая наледь!
— Еще три нападения, говорите вы?
— Да, это случилось пять дней назад, то есть до снегопада.
— И где?
— В Бишофсгейме, Обербурге и Риде.
— Мне неизвестны эти места.
— Это почтовые станции в окрестностях Вюрцбурга, — пояснил курьер и почесал у себя под мышками.
— Что это за почтовые станции?
— Две специальные и одна обычная.
— И опять все кареты были сожжены?
— Да, все то же безумие. Ничего не украдено, но уничтожено все, что находилось в каретах. Господин ди Тасси хотел бы узнать, как чувствует себя вопившая в лесу девушка.
— Хорошо, — ответил Николай, — ей стало лучше.
— Она может говорить?
— Да, может.
— Вы должны срочно отвезти ее в Альдорф. — С этими словами человек допил воду с медом и поднялся.
— Но снег, — запротестовал Николай, — я хочу сказать… что дорога пока еще опасна, а девушка все еще очень слаба. Почему господин ди Тасси не может сам приехать в Нюрнберг, если хочет поговорить с девушкой?
— Я всего лишь передаю вам приказ, — сухо ответил курьер. — Господин ди Тасси должен подготовиться к поездке в Байрейт. Поэтому я должен тотчас ехать. Мы скоро увидимся, даст Бог.
С этими словами он вышел из дома. Николай долго смотрел, как курьер уходит прочь, ведя под уздцы коня, и гадал, что могли означать слова о скором свидании. Что касается Николая, то он считал, что из этого свидания не выйдет ровным счетом ничего. Курьер был дружелюбен и любезен, но в конце вел себя с той же надменностью, что и все прочие высокородные господа из окружения сиятельного советника юстиции.
Надев плащ, он отправился в госпиталь. Он обязан доставить Магдалену в Альдорф. Таков приказ ди Тасси. Но девушка вовсе не должна выполнять этот приказ. Ди Тасси не имел над ней никакой власти.
Однако Магдалена изъявила желание непременно отправиться в Альдорф.
— Естественно, я расскажу этому господину все, что видела, — сказала она тотчас после того, как Николай передал ей сказанное курьером. — Альдорф расположен на дороге в Ансбах?
— Да, но путь очень тяжелый, — возразил Николай.
— Я поеду к нему, а потом отправлюсь дальше.
— Дальше? Но куда?
— В Страсбург. Мой дядя наверняка уже начал тревожиться по поводу моего отсутствия.
Николай вопросительно посмотрел на девушку, но если он ожидал, что она будет рассказывать дальше, то ожидания его не оправдались.
— Мне надо одеться, — сказала она. — Через час я буду готова.
Николай бросил взгляд на ее платье, которое выстиранное и отутюженное висело на стуле рядом с кроватью. Слишком легка была эта одежда для того путешествия, какое им предстояло.
— У тебя нет плаща? — спросил он. — И гамаш?
— Нет.
— Хорошо, я позабочусь об этом.
Прежде чем покинуть госпиталь, Николай попросил сестру доставить к нему девушку после того, как она приготовится. Около полудня она явилась в его дом. Николай дал ей теплые гамаши и теплую куртку с капюшоном, которая защищала от холода куда лучше, чем ее потрепанная одежда. Пока Николай раскладывал рядом с собой кожаные гамаши и меховые перчатки, которые он взял на время у соседа, девушка внимательно осматривала его комнату. Николай тайком наблюдал за ней. Внимание девушки было привлечено к пергаментным листкам с заметками Николая относительно кошачьего мора.
— Что это? — спросила она, указав рукой на один из листов.
— Картина болезни, — ответил Николай.
— Какой болезни?
— Этого я не знаю. Но эта болезнь убила всех кошек в округе.
Магдалена принялась молча разглядывать точки и линии.
— Зачем ты это делаешь? — поинтересовалась она. Николай зашнуровал кожаный ремень гамаш и ответил:
— Я делаю это, потому что считаю, что каждая болезнь имеет свой неповторимый почерк, и потому что хочу понять, почему они так внезапно возникают и так же внезапно исчезают.
— Кто?
— Болезни.
Магдалена смотрела на врача, ничего не понимая. Николай не питал иллюзий, видя, что девушка едва ли поняла хоть одно слово из того, что он ей сказал.
— В природе все рождается и возникает от противодействия сил, расширением, — пустился он в дальнейшие объяснения. — Мы не знаем точно, как это происходит в действительности и насколько верны наши представления. Но все на свете является следствием чего-то. Каждое действие имеет свою причину. Но место действия, его природа, соприкосновение сил остаются невидимыми для наших глаз. Я и пытаюсь сделать видимым это незримое.
Девушка снова принялась рассматривать рисунки.
— Но я вижу здесь только черные точки, — возразила она.
— Каждая точка обозначает животное, погибшее от эпизоотии. Эта болезнь поражала только кошек. Их уничтожил какой-то неизвестный миазм.
— Что такое миазм? — спросила Магдалена.
— Миазмы — это гнилостные испарения. Говорят, что миазмы нарушают внутреннее равновесие в наших телах и поэтому причиняют болезни. Мне, однако, кажется, что существуют миазмы, содержащие мельчайших животных, которые нападают на нас. Правда, эти мельчайшие животные, эти зверьки, невидимы нашему глазу.
Выражение лица Магдалены подсказало Николаю, что он слишком далеко зашел в своих пояснениях, девушка вряд ли могла представить себе все сказанное. Поэтому Николай решил прибегнуть к образным метафорам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107