По комплекции он намного уступал графу, но врач был в целом удовлетворен осмотром.
— В том, что касается относительного распределения тканей в теле, вы очень похожи на графа, и это хорошо. Это нам поможет.
Он видел, что Циннлехнер не имел ни малейшего представления о том, что подразумевал Николай под относительным распределением тканей. К тому же по телу аптекаря пробежала дрожь отвращения, когда он случайно коснулся плечом холодного, как лед, мертвого тела. Циннлехнер в ужасе дернулся в сторону. Николай улыбнулся и протянул аптекарю платок.
— Вот, прикройте грудь.
После этого он вторым платком прикрыл грудную клетку графа и склонился над ним.
— В средние века медицину не относили к семи свободным искусствам. Известно ли вам это?
Циннлехнер отрицательно покачал головой. Собственно говоря, это его не слишком сильно интересовало.
— Медицину не считали настоящей наукой, — продолжал Николай. — И знаете ли вы, какой окольной дорогой медицина получила доступ в университеты?
Он дважды легонько стукнул по грудной клетке покойного.
— С помощью музыки. Здоровье — это музыка организма. Древние хорошо это знали. Закон гармоничных отношений управляет всеми движениями внутренних органов. Болезнь — это не что иное, как диссонанс. Вы слышите, как ужасно звучит это тело?
Он принялся выстукивать грудную клетку трупа в разных местах. Потом он проделал то же самое на грудной клетке аптекаря. Тот смотрел на Николая ничего не понимающим взглядом.
Николай пояснил:
— Грудная клетка — это полость, в которой расположены органы. Различные размеры и положение органов приводят к тому, что тональность звучания грудной клетки различна в разных ее отделах. Когда я выстукиваю здесь, то слышится ясный тон. Если же я выстукиваю здесь, где расположено сердце, то резонанс становится глуше. Слышите?
Циннлехнер неуверенно кивнул.
— Принцип очень прост, — снова заговорил Николай. — Ауэнбруггер развил этот метод шестнадцать лет назад, работая с больными и трупами умерших. По различию в отзвуках можно судить о состоянии органов, расположенных в этой полости.
Циннлехнер недоверчиво вскинул брови.
— Ауэнбруггер? — спросил он.
— Вы все еще не верите мне, — сказал Николай, — но тем не менее вы не сомневаетесь в непогрешимости Фогеля из Геттингена или Бальдингера из Йены.
Выражение лица Циннлехнера красноречиво свидетельствовало о том, что он никогда не слышал об этих прославленных докторах.
— Фогель и Бальдингер — известные профессора медицины, что, однако, не помешало им без проверки с пренебрежением отмахнуться от этого метода. Они сравнивали его с суккуссиями Гиппократа, чем выдали свое полнейшее невежество. Не следуйте дурному примеру этих профессоров, господин Циннлехнер. Просто слушайте и доверьтесь своему здравому смыслу.
Циннлехнер постарался забыть, что лежит рядом с трупом, и сосредоточился на звуках, которые производил Николай, легонько постукивая по его груди, а потом по груди покойника. Через непродолжительное время на лице аптекаря появилась изумленная улыбка. Таинственные шумы были то короткими и ясными, то — над какими-то образованиями — притуплялись, становясь глухими. Через несколько минут Циннлехнер начал различать и более тонкие нюансы. Он прислушивался к этим звукам, как к диковинной, незнакомой ему музыке.
— Вы правы, — произнес он тихо, — это очень трудно выразить словами. Да, знаете, у меня возникло такое ощущение, словно невидимая рука касается изнутри грудной клетки. Какое странное открытие.
— Превосходное сравнение, — ответил Николай и вновь принялся с особой тщательностью выстукивать грудь умершего.
— Вы слышите? — спросил он после довольно долгого молчания. — Я улавливаю глухой звук, выстукивая почти всю правую половину грудной клетки.
Тем временем Циннлехнер сел и, чтобы лучше слышать, повернул голову к трупу.
— Значит, грудная клетка наполнена водой, — предположил аптекарь. — Вы подозреваете гнилостное разложение. Распад продолжается и сейчас.
— Да, конечно, но здесь… почему такой глухой отзвук над нижней частью левого легкого? Этот звук распространяется дальше, на паховую область. Слышите?
Циннлехнер приблизил свое ухо к указанной области и сам легко постучал по ней. Все правильно, звук получился глухим, не похожим на эхо, слышное над грудной полостью.
— Вот это место, — сказал Николай и указал на точку, расположенную выше диафрагмы. — Что-то не так в нижней половине левого легкого.
— Жидкость, — высказал предположение Циннлехнер. — Гнилостная жидкость.
Николай скептически покачал головой.
— Ауэнбруггер, изобретатель метода, наполнял грудную полость многих умерших различными количествами воды, а потом описывал особенности резонанса. Разумеется, трудно вывести из этих наблюдений общие правила, ибо все люди отличаются сложением тела, толщиной и прочностью кожи, выраженностью мышечных и жировых слоев, объемом грудной клетки, размерами органов, но…
Он замолчал и снова принялся выстукивать то место, которое уже давно привлекло его пристальное внимание.
— Вы слышите? Звук слишком глухой для воды. Там находится либо слизь, либо густая гнилостная жидкость.
Он выпрямился, в глазах его появилось странное выражение.
— Готов спорить, что здесь гнойная жидкость, — торжествующе произнес он.
— Гнойная жидкость? — недоуменно переспросил Циннлехнер.
— Да.
Циннлехнер поднялся, словно эта непонятная находка возбудила в нем желание отодвинуться подальше от трупа.
— Что это?
Николай начал объяснять:
— Когда здоровый или болезненный сок движется по кровеносным сосудам, он может осесть в каком-либо определенном месте, при этом образуется плотная масса. Жизненные силы организма выделяют жидкость из сосудов, частично растворяя массу, снова превращая ее в жидкость, которая, в стою очередь, окружает себя капсулой. Действительно, очень досадно, что мы не можем вскрыть тело. Могу предположить, что эта инкапсулированная гнилостная жидкость — абсцесс или распад легкого.
— Что же все это может значить?
— Вы чувствуете? В этом месте ощущается скопление жидкости.
Николай взял аптекаря, который подошел к нему и встал рядом, за руку и приложил ее к подозрительному месту.
— Существует два рода распада легкого, — продолжил свою лекцию врач. — Гнилостный и гнойный. Гнилостный захватывает только легкие, гнойный же скапливается в остальных участках грудной клетки. Ясно, что это гнилостная жидкость, но… вы же сами чувствуете, что она находится ниже легкого.
Циннлехнер попытался осмыслить услышанное, но не сумел.
— И что все это значит? — спросил он.
Николай, кажется, и сам был не слишком уверен в своей правоте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107