На ней была крышка, крепко прикрученная веревкой. Сергей улыбнулся.
— Грецкие орехи. Варенье из грецких орехов.
— Я читал об этом. Его мать варила и присылала ему. Любимое лакомство диктатора.
Сергей скептически посмотрел на меня.
— Звучит слишком сентиментально для дядюшки Джо.
— Но тем не менее это правда.
— Мы читали разные книги. — Он закрыл нижний ящик, подошел к следующему шкафу, просмотрел все четыре его ящика, набитых картотеками и бумагами. В третьем шкафу было то же самое, все написано по-грузински. Сергей приступил к четвертому из пяти шкафов, которые выстроились вдоль левой стены. Наверху были бумаги и во всех ящиках тоже. Он едва взглянул на содержимое. В самом нижнем ящике впереди лежали бумаги, а позади — завернутый в желтую клеенку сверток.
— Вопрос в том, — Сергей повернулся ко мне, — не бомба ли это? — Он аккуратно поднял сверток и развернул клеенку. Внутри находилась книга в потертом черном кожаном переплете. — Тоже грузинская, — заметил Сергей.
— Похожа на Библию.
— Это и есть Библия. Чья она и почему здесь? — Сергей открыл книгу. — О, это можно прочитать: Кеке. Должно быть, имя его матери?
— Я думаю, Библия была запрещена.
— Так и было. Но он делал все так, как хотел.
Он опять завернул книгу в клеенку и положил на место, открыл еще один ящик. В нем все было так же, как и в предыдущем: впереди бумаги, сзади сверток.
— Опять книга, а? — проворчал Сергей, вынимая довольно тяжелый сверток. Он положил его на верх шкафа и развернул. То, что было там, засверкало и засияло: это была корона из золота, бриллиантов и бархата.
— Чья это, царская? — спросил я.
Сергей этого не знал, а обращаться к справочникам было не время, да и не оказалось их в шкафах. Все ящики он просмотрел в большой спешке, и они не выдали ничего существенного.
Через несколько минут Сергей с яростью выругался.
— Корона тебя утешит? — спросил я.
— Мне не нужны утешения, — грубо огрызнулся Сергей. — Мне нужны настоящие сокровища. И много!
— Есть еще помещение наверху.
Мы поднялись наверх. Спальня была почти точным повторением нижней комнаты: конверты с зарплатой, бутылочка с йодом на письменном столе, промокательная бумага, на которой Сталин чертил изображения волков.
Сергей обыскал все, включая ящики письменного стола и бокового столика. Исследовал даже две картины на стене. И ничего особенно ценного не нашел.
Сергей опять выругался, а я сказал:
— Корона — это тоже кое-что.
Он разозлился.
— Здесь было золото. Кинский нашел часть. Но где?
Я покачал головой.
— Должно быть, где-то здесь.
Он моргал глазами, о чем-то раздумывая.
— Или здесь есть сейф, который мы еще не нашли, или что-то находится в той камере, где лежит тело.
— Камера пуста. Там лишь кирпичи, бетон, прутья.
— Нет, — возразил Сергей. — Бетонная плита лежит на подставках из кирпичей. Они как бы образуют коробку. Пойдем посмотрим.
И вдруг он застыл.
— Это твоя девушка?
Я услышал быстрые шаги по ступенькам.
— Надеюсь.
Но это была не Джейн! В дверь вошел человек с тонким жестким лицом, решительными глазами и пистолетом в руках. Он грубо заговорил по-русски. Сергей поднял руки, через мгновение я сделал то же самое. И тут в комнату вошла Элин Гундерссон. Она тоже была хорошо вооружена, и выражение ее лица не обещало нам ничего хорошего. Она велела Сергею и мне отойти в угол. Мужчина тем временем внимательно осмотрел комнату. В следующую минуту он вернулся к двери, через которую вошли и они и мы — она все еще была открыта, — и закрыл ее. Дверь просто исчезла, стала частью стены. На ней была навешаны книжные полки, похожие на те, что висели на противоположной стене. Мужчина подошел и постучал в дверь кулаком, потом пистолетом, прислушался. Не было слышно ни единого звука. Он что-то сказал девушке.
Сергей пояснил мне по-английски:
— Да, именно так они и выходили.
— Они? — переспросила Элин.
— Кинский, когда спасался. Иосиф Виссарионович на свои вечерние прогулки.
Сергей повернулся ко мне:
— Женщину ты знаешь. Мужчина — Юрий Анастасович Гусенко, заместитель председателя комитета.
— Спокойно. — Гусенко продолжал осматривать все вокруг.
Ему было за шестьдесят, а может быть, около семидесяти, но выглядел он молодо. На жестком лице застыло странное выражение злости и растерянности одновременно, и для меня не составляло труда прочитать его мысли. Все прошедшие пятьдесят лет он пытался разрешить загадку исчезновения отсюда своего приятеля Петра Кинского. И так и не разгадал. В его представлении это было нечто мистическое. Теперь наконец он узнал ответ, весьма далекий от мистики: просто потайной ход в старинной стене.
— А вы не искали этот ход? — спросил у Гусенко Сергей.
— Искали. — Гусенко продолжал разговаривать по-русски.
— Говорит, потайной ход был слишком хорошо спрятан, — переводил мне Сергей. — Это была тайна, за нее могли поплатиться головой. Никто и не пытался ее открыть.
Сергей оставался, как обычно, собранным и спокойным, хотя так же, как и я, должен был отлично сознавать, что мы можем умереть здесь, как тот, чье тело лежит в нижнем кабинете.
Словно угадав мои мысли, Гусенко спросил с акцентом по-английски:
— Как он убежал из Советского Союза?
— Кто? Кинский?
Гусенко кивнул.
— Из города на лыжах, затем поездом. Потом все время шел не останавливаясь. И наконец перешел через горы в Индию.
— Невероятно!
Я сказал:
— По дороге ему пришлось однажды сражаться с медведем. И он победил. Он съел его!
Сергей заметил:
— Вас это всегда интересовало, правда, Юрий Анастасович? Теперь вам все известно. Теперь мы все всё знаем. И что же дальше?
— Вы искали здесь что-то? — спросил Гусенко с презрением.
— Да, но нашли не много, — с иронией ответил Сергей. — Вы проведете чудесный месяц или два за чтением, если, конечно, читаете по-грузински.
— Где? — резко спросил Гусенко.
— Внизу. Вы там еще не были? Все так же, как и здесь. Точная копия...
Элин Гундерссон вопросительно взглянула на Гусенко и, когда он кивнул, направилась к двери. Но не смогла открыть ее. Гусенко это тоже не удалось. Невозможно было даже разглядеть очертания двери, так идеально она подходила к окружающим полкам. Мы с Сергеем все еще стояли с поднятыми руками. Гусенко повернулся и спросил:
— Как ее открыть?
Я не имел об этом ни малейшего представления. Мы открыли дверь снаружи, со стороны лестницы, когда вошли сюда.
— Как Кинский открыл ее? Он должен был сказать вам об этом.
— Нет, он ничего не говорил, — ответил я. — Даже Сталин, когда выходил отсюда, оставлял дверь открытой. Но я подозреваю, что вы можете войти другим путем.
Гусенко согласился:
— Да, я могу. И майор Гундерссон. А вас мы уничтожим...
— Только в случае, если не будет другого выхода, — предположил Сергей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59