Некий пузатый молодой человек, дыша густым пивным перегаром, заявил, что раз Грейвс не собирается покупать земельный участок, то нечего ему отнимать время у занятых людей. Выскочив на улицу, Грейвс не сразу пришел в себя от ярости. Когда же гневный туман рассеялся, в глаза ему бросился плакат: «Защитите окружающую среду, вступайте в Георгианское общество». И телефонный номер. Когда Грейвс позвонил, металлический женский голос, принадлежавший особе по имени Джессика Драммонд, сообщил ему, что он разговаривает с почетным секретарем общества. Да, она может уделить ему время сегодня же, если мистер Грейвс поторопится.
Почетный секретарь общества жила в доме с террасой совсем близко от вокзала. На подъездной аллее стоял автомобиль с поднятым капотом, под которым мирно дремал толстый кот. Когда Грейвс позвонил, дверь открыла дама в бело-синей клетчатой юбке, светлой блузке и синем кардигане. У нее были седые волосы, на носу красовались бифокальные очки в серой оправе. Даме на вид можно было дать лет шестьдесят пять.
– Миссис Драммонд?
– Мисс Драммонд. Это вы звонили насчет Георгианского общества?
– Я.
– Тогда входите. У меня немного времени. – Дама провела его в тесную гостиную, усадила и спросила: – Вы живете тут? Или, может быть, недавно переехали?
Грейвс улыбнулся:
– Ни то и ни другое.
Он достал из кармана визитную карточку и протянул хозяйке. Мисс Драммонд повторила вслух его имя, произнеся «Жак» на французский манер.
– Стало быть, мистер Грейвс, вы банкир? Чем я могу вам помочь?
– У нас небольшая, но несколько необычная проблема. Это касается одного нашего давнего клиента, человека, как бы это сказать, довольно эксцентричного. Он любит загадывать загадки, так что понять его распоряжения не так-то просто.
Мисс Драммонд неодобрительно покачала головой:
– Довольно глупая привычка. Таким образом может произойти недоразумение.
Грейвс беззаботно махнул рукой:
– Ничего, со временем все улаживается. Проблема состоит в том, что этот наш клиент недавно умер, и последняя его загадка осталась неразгаданной. Речь идет о доме, который, как нам кажется, должен находиться где-то в этом районе.
– Правда? Как интересно!
– Мисс Драммонд, значит ли что-нибудь для вас сочетание «Четыре Вилки»?
– Четыре вилки, вы сказали?
Он кивнул.
– Нет, ровным счетом ничего. Четыре вилки. Как странно!
– А дом, который назывался бы «Карфакс»?
– Разумеется, знаю.
– Неужели?
– Конечно.
– И что это за дом?
– Очевидно, речь идет о Карфакс-хаусе.
Грейвс просиял улыбкой.
– И этот дом находится в Блэкхите?
– Четверть мили отсюда, не больше.
– Как замечательно, мисс Драммонд. Не могли бы вы мне рассказать об этом доме?
– Ах, как удачно, что вы обратились именно ко мне. Дело в том, что этот дом уже много лет называется совсем по-другому.
Мисс Драммонд смотрела на Грейвса, и лицо ее горело девичьим энтузиазмом. Вдруг на нем появилось какое-то новое выражение. «Деньги», – сразу догадался Грейвс.
– Скажите, мистер Грейвс, для вас это действительно важно?
– Да не очень, мисс Драммонд. Просто нужно привести кое-какие дела в порядок.
– Да-да. У вас ведь очень известный банк, не правда ли? Вроде «Ротшильда»?
– Ну, не совсем.
– Знаете, Георгианскому обществу катастрофически не хватает средств. Люди, живущие в Блэкхите, конечно, очень любят свой город, но они такие скупердяи, пожертвований от них не допросишься. А у нашего общества так много дел, и все стоит сегодня так дорого. На одни марки знаете сколько денег уходит!
Во взгляде хозяйки читалась непреклонность.
– Ну, разумеется, мы могли бы сделать определенный взнос...
– Я думаю, пятьсот фунтов стерлингов, – заявила мисс Драммонд.
– Сколько-сколько?!
– Пятьсот. – Почетный секретарь развязно хихикнула. – Представляете, на днях мы получили от юридической фирмы счет именно на эту сумму, а они для нас почти ничего не сделали. Когда же я стала протестовать, они ответили, что мы обязаны платить за их знания. Вот я и подумала: на мистере Грейвсе превосходный костюм, рубашка его явно куплена на Джермин-стрит, туфли ручной работы – это ведь всегда видно, не правда ли? И вообще он выглядит как очень важный человек. – Хозяйка снова хихикнула. – Почему бы мне не последовать примеру юридической фирмы и не взять хорошие деньги за хорошее знание?
– И все-таки, – с серьезным видом возразил Грейвс, – пять сотен – это слишком дорого.
Мисс Драммонд захихикала еще пуще:
– Ах, как мне все это нравится!
– Мы, конечно, могли бы внести разумную сумму...
– "Разумной" является цена, соответствующая рыночной конъюнктуре. Так всегда говорил мой отец.
– А чем он занимался?
– Торговал восточными коврами, мистер Грейвс. Давайте поступим так. Попробуйте раздобыть нужную вам информацию где-нибудь в другом месте. Если не удастся, вы всегда сможете вернуться ко мне.
Грейвс поднялся со стула.
– Да, пятьсот это слишком дорого. Может, я и в самом деле...
– Вы, естественно, понимаете, мистер Грейвс, что, если вы вернетесь ко мне, цена поднимется.
Грейвс испытующе взглянул на нее.
– Откуда я знаю, стоит ли ваша информация этих денег?
Хихиканье сменилось широкой и уверенной улыбкой.
– Разумеется, вы этого не знаете. Очаровательно, просто очаровательно! Скажите, мистер Грейвс, вы любите пыль?
– Пыль? – в недоумении переспросил Грейвс.
– Уверяю вас, вы задохнетесь в пыли, прежде чем найдете где-либо упоминание о Карфакс-хаусе.
Грейвс сосредоточенно поморгал.
– По-моему, пятидесяти фунтов вполне достаточно. Даже с учетом того, что эти деньги пойдут на хорошее дело.
– Пятьсот.
Грейвс тоскливо потоптался на месте минуту-другую, но он уже понял, что проиграл. В конце концов, это не его деньги. Ему пришла в голову мысль, что можно получить информацию, а денег потом не давать. Но хозяйка заставила его первым делом выписать чек.
Спрятав чек в надежное место, мисс Драммонд сообщила, что Карфакс-хаус был построен в конце XVIII века, а во время первой мировой войны сгорел дотла, ибо в него попала зажигательная бомба с германского цеппелина. Впоследствии дом был отстроен заново неким мистером Кавендишем, разбогатевшим на военных поставках говядины. Новому владельцу хотелось, чтобы его считали родственником герцогов Девонширских, чье родовое имя тоже Кавендиш. Поэтому дом стал называться Кавендиш-хаус. Говорят, что молния два раза в одно и то же дерево не попадает. Однако то же самое нельзя сказать о немецких бомбах, потому что осенью 1941 года «Хейнкель-111», подстреленный зенитным огнем над Собачьим островом, был вынужден освободиться от бомбозапаса и скинул его над городом. Одна из бомб угодила в Кавендиш-хаус. Мисс Драммонд сообщила, что дом был возведен в третий раз, по-прежнему под именем Кавендиш-хауса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Почетный секретарь общества жила в доме с террасой совсем близко от вокзала. На подъездной аллее стоял автомобиль с поднятым капотом, под которым мирно дремал толстый кот. Когда Грейвс позвонил, дверь открыла дама в бело-синей клетчатой юбке, светлой блузке и синем кардигане. У нее были седые волосы, на носу красовались бифокальные очки в серой оправе. Даме на вид можно было дать лет шестьдесят пять.
– Миссис Драммонд?
– Мисс Драммонд. Это вы звонили насчет Георгианского общества?
– Я.
– Тогда входите. У меня немного времени. – Дама провела его в тесную гостиную, усадила и спросила: – Вы живете тут? Или, может быть, недавно переехали?
Грейвс улыбнулся:
– Ни то и ни другое.
Он достал из кармана визитную карточку и протянул хозяйке. Мисс Драммонд повторила вслух его имя, произнеся «Жак» на французский манер.
– Стало быть, мистер Грейвс, вы банкир? Чем я могу вам помочь?
– У нас небольшая, но несколько необычная проблема. Это касается одного нашего давнего клиента, человека, как бы это сказать, довольно эксцентричного. Он любит загадывать загадки, так что понять его распоряжения не так-то просто.
Мисс Драммонд неодобрительно покачала головой:
– Довольно глупая привычка. Таким образом может произойти недоразумение.
Грейвс беззаботно махнул рукой:
– Ничего, со временем все улаживается. Проблема состоит в том, что этот наш клиент недавно умер, и последняя его загадка осталась неразгаданной. Речь идет о доме, который, как нам кажется, должен находиться где-то в этом районе.
– Правда? Как интересно!
– Мисс Драммонд, значит ли что-нибудь для вас сочетание «Четыре Вилки»?
– Четыре вилки, вы сказали?
Он кивнул.
– Нет, ровным счетом ничего. Четыре вилки. Как странно!
– А дом, который назывался бы «Карфакс»?
– Разумеется, знаю.
– Неужели?
– Конечно.
– И что это за дом?
– Очевидно, речь идет о Карфакс-хаусе.
Грейвс просиял улыбкой.
– И этот дом находится в Блэкхите?
– Четверть мили отсюда, не больше.
– Как замечательно, мисс Драммонд. Не могли бы вы мне рассказать об этом доме?
– Ах, как удачно, что вы обратились именно ко мне. Дело в том, что этот дом уже много лет называется совсем по-другому.
Мисс Драммонд смотрела на Грейвса, и лицо ее горело девичьим энтузиазмом. Вдруг на нем появилось какое-то новое выражение. «Деньги», – сразу догадался Грейвс.
– Скажите, мистер Грейвс, для вас это действительно важно?
– Да не очень, мисс Драммонд. Просто нужно привести кое-какие дела в порядок.
– Да-да. У вас ведь очень известный банк, не правда ли? Вроде «Ротшильда»?
– Ну, не совсем.
– Знаете, Георгианскому обществу катастрофически не хватает средств. Люди, живущие в Блэкхите, конечно, очень любят свой город, но они такие скупердяи, пожертвований от них не допросишься. А у нашего общества так много дел, и все стоит сегодня так дорого. На одни марки знаете сколько денег уходит!
Во взгляде хозяйки читалась непреклонность.
– Ну, разумеется, мы могли бы сделать определенный взнос...
– Я думаю, пятьсот фунтов стерлингов, – заявила мисс Драммонд.
– Сколько-сколько?!
– Пятьсот. – Почетный секретарь развязно хихикнула. – Представляете, на днях мы получили от юридической фирмы счет именно на эту сумму, а они для нас почти ничего не сделали. Когда же я стала протестовать, они ответили, что мы обязаны платить за их знания. Вот я и подумала: на мистере Грейвсе превосходный костюм, рубашка его явно куплена на Джермин-стрит, туфли ручной работы – это ведь всегда видно, не правда ли? И вообще он выглядит как очень важный человек. – Хозяйка снова хихикнула. – Почему бы мне не последовать примеру юридической фирмы и не взять хорошие деньги за хорошее знание?
– И все-таки, – с серьезным видом возразил Грейвс, – пять сотен – это слишком дорого.
Мисс Драммонд захихикала еще пуще:
– Ах, как мне все это нравится!
– Мы, конечно, могли бы внести разумную сумму...
– "Разумной" является цена, соответствующая рыночной конъюнктуре. Так всегда говорил мой отец.
– А чем он занимался?
– Торговал восточными коврами, мистер Грейвс. Давайте поступим так. Попробуйте раздобыть нужную вам информацию где-нибудь в другом месте. Если не удастся, вы всегда сможете вернуться ко мне.
Грейвс поднялся со стула.
– Да, пятьсот это слишком дорого. Может, я и в самом деле...
– Вы, естественно, понимаете, мистер Грейвс, что, если вы вернетесь ко мне, цена поднимется.
Грейвс испытующе взглянул на нее.
– Откуда я знаю, стоит ли ваша информация этих денег?
Хихиканье сменилось широкой и уверенной улыбкой.
– Разумеется, вы этого не знаете. Очаровательно, просто очаровательно! Скажите, мистер Грейвс, вы любите пыль?
– Пыль? – в недоумении переспросил Грейвс.
– Уверяю вас, вы задохнетесь в пыли, прежде чем найдете где-либо упоминание о Карфакс-хаусе.
Грейвс сосредоточенно поморгал.
– По-моему, пятидесяти фунтов вполне достаточно. Даже с учетом того, что эти деньги пойдут на хорошее дело.
– Пятьсот.
Грейвс тоскливо потоптался на месте минуту-другую, но он уже понял, что проиграл. В конце концов, это не его деньги. Ему пришла в голову мысль, что можно получить информацию, а денег потом не давать. Но хозяйка заставила его первым делом выписать чек.
Спрятав чек в надежное место, мисс Драммонд сообщила, что Карфакс-хаус был построен в конце XVIII века, а во время первой мировой войны сгорел дотла, ибо в него попала зажигательная бомба с германского цеппелина. Впоследствии дом был отстроен заново неким мистером Кавендишем, разбогатевшим на военных поставках говядины. Новому владельцу хотелось, чтобы его считали родственником герцогов Девонширских, чье родовое имя тоже Кавендиш. Поэтому дом стал называться Кавендиш-хаус. Говорят, что молния два раза в одно и то же дерево не попадает. Однако то же самое нельзя сказать о немецких бомбах, потому что осенью 1941 года «Хейнкель-111», подстреленный зенитным огнем над Собачьим островом, был вынужден освободиться от бомбозапаса и скинул его над городом. Одна из бомб угодила в Кавендиш-хаус. Мисс Драммонд сообщила, что дом был возведен в третий раз, по-прежнему под именем Кавендиш-хауса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75