Любой опытный фехтовальщик стал бы защищать голову, но мальчик потерял контроль и даже не поднял лезвие. Вместо этого он описал мечом широкий полукруг, направляя клинок в середину торса Йоши. Оба соперника ударили одновременно. Голова мальчика слетела с плеч, описала красивую дугу и, словно кожаный мяч в популярной игре кемари, покатилась под повозку. Перепуганные волы, фыркая, переступали ногами вокруг странного предмета, наконец одно из копыт опустилось, раздавив тонкие кости, и втоптало в грязь расколотый шар.
Меч мальчика прорезал нагрудную пластину сенсея и замер, едва не вонзившись в тело, Йоши раскачал его, выдернул из доспехов и швырнул оружие под ноги. Он чувствовал себя глубоко несчастным. Сенсей, учитель, рубит головы детям. Острый запах крови, навоза и колесной мази вызывал у него тошноту.
Шатаясь, Йоши вышел в просвет между экипажами, мысленно казня себя за содеянное. Он чувствовал, что люди смотрят на него из-за решетчатых окон карет. Что они сейчас думают о нем? Йоши вздрогнул от отвращения. Злые духи снова заманили его в ловушку. Он устал от смертей. Хироми, мальчики. Зачем? Он почувствовал слезы на щеках, мокрых от дождя. Бедный Хироми. Это был не его бой. Добрый человек умер потому, что судьба привела его в неподходящее место в недоброе время.
— Наму Амида Буцу, — прошептал Йоши, чтобы помочь душе друга на пути к десяти судьям. Он убеждал себя, что прикосновение смерти легче пера, что каждый человек должен в свое время прервать жизненный цикл. Слабое утешение!
Йоши вышел на открытую площадку. Справа от него раскинулся деревянный мост Сандзё. Императорский паланкин со множеством карет угадывался впереди. Дождь ослаб и превратился в легкий туман. Йоши шире расставил ноги, взглянул на толпу зевак, которые не сдвинулись с места, чтобы помочь ему, потом поднял меч, иронически приветствуя праздных наблюдателей, и швырнул оружие в бешено несущуюся воду Камо. Меч, медленно вращаясь, пролетел по воздуху с тонким пением и вонзился в ограду моста.
Вдруг Йоши пошатнулся, земля ушла у него из-под ног. Он оказался на коленях, потом стукнулся ладонями оземь, они скользнули по влажной почве, и Йоши растянулся в грязи.
Мастер боя переключил свои мысли, что притупило его внимание. Коварный Рокубей подкрался к нему и на глазах у сотен молчащих людей нанес ему сзади удар мечом. Лишь торопливость Рокубея спасла Йоши от мгновенной смерти. Молодой начальник охраны слишком нервничал и не рассчитал расстояния. Удар, направленный в голову, пришелся по плечам, на два-три сантиметра ниже ключиц. Пластины доспехов выдержали, но толчок сбил Йоши с ног.
Рокубей пришел в бешенство. Он взвыл, словно дикая обезьяна, и попытался прыгнуть на спину поверженного врага, но чуть не упал, поскользнувшись на мокрой мостовой.
Йоши, воспользовавшись этим, перекатился на спину. По крайней мере, он умрет, глядя в лицо своему убийце.
Рокубей обрел равновесие. Ему незачем было торопиться: противник валялся в грязи без мечей, со всех сторон метров на двадцать не было ни одного укрытия. Дыхание Рокубея стало ровным, бешеный огонь глаз погас, в них появилось новое выражение — жестокости и коварства. Уголок верхней губы юноши вздрагивал, как у охотничьего пса, предвкушающего агонию добычи. Он медленно воздел клинок, примериваясь к последнему удару. На этот раз никакие доспехи не помогут обреченному.
Йоши перекатился на бок. Он не видел пути к спасению. Раньше, чем он сможет встать, все будет кончено. Он передвинулся дальше и почувствовал, как что-то твердое надавило ему на бедро.
Шурикены!
Он положил их в карман перед выходом из дома. Вот она, сталь. Острые, как нож, боевые метательные звезды, каждая около семи сантиметров в диаметре. Каждая может убить быка, если верно ее направить.
Йоши погрузил руку в карман. Меч Рокубея уже опускался, когда мастер боя метнул три шурикена.
Первый пробил Рокубею лоб, второй снес ухо, третий просвистел над пустырем и с силой врезался в решетку одной из карет.
Рокубей упал на колени, его меч вонзился в грязь в двух-трех сантиметрах от лица Йоши. Охранник медленно повалился навзничь, уставясь невидящими глазами в размокшую землю.
Йоши лежал на мокром поле, глотая слезы. Он чувствовал невыносимое отвращение. Никогда он не был так мерзок себе. Сенсей Тадамори-но-Йоши — убийца детей.
ГЛАВА 10
В двадцать третий день третьего месяца солнце светило ярко. Дождевые камышовые шляпы и плащи вернулись на свои места в домах горожан. Распустились цветы груши, форсинтия обвела желтой полосой городскую стену, а ивы Судзаку-Одзи украсились нежными зелеными побегами, словно повязали на ветви развевающиеся ленты. Над горизонтом будто стаи черных флажков плыли по небу к северу дикие гуси. Аматерасу словно извинялась за мокрую погоду во время похорон Кийомори. Хотя в воздухе еще чувствовался холод, пощипывающий кожу и окрашивавший щеки девушек в красный цвет, это не мешало горожанам выходить на улицы, которые обрели свой обычный вид.
В час змеи — около десяти утра — несколько высокопоставленных сановников и генералов прибыли к Йомеи-мон — западным воротам Имперского града. Они приехали в каретах с позолоченными и посеребренными крышами, напоминающими листья пальмы. Крыши сверкали на утреннем солнце, красные и синие флажки хлопали на свежем ветру.
Сановные посетители перелезли через балку-порог, но были остановлены отрядом императорской охраны.
— Я Комацу-но-Самми Тюдзе Коремори, генерал и советник третьего разряда, — представился главный из прибывших, поправляя на голове повязку-кобури. — Я нахожусь здесь по желанию императора-отшельника.
Командир охранников несколько раз поклонился, приветствуя входящих.
— Мне оказана честь проводить вас. Его величество ждет. Будьте любезны следовать за мной.
И он нетерпеливо взмахнул рукой. Охранники мгновенно поняли этот знак, выстроившись в два ряда, чтобы сопровождать генерала и его спутников по узкой улочке Саэмон-Фу.
Генерал Коремори был одет в черную мантию, оттенявшуюся серыми и белыми нижними тканями. Рукоять его меча украшала белая лента, а черная кобури была прихвачена под подбородком белым шнуром. Генерал крепко сжимал в руке свой должностной жезл. Неяркие цвета его придворного наряда объяснялись тем, что он пребывал в трауре по своему деду, покойному Первому министру.
Генералу Коремори было всего двадцать лет, но он отчетливо сознавал: ответственность за судьбу рода Тайра ложится на его плечи. Теперь, когда дед и отец умерли, а главой рода стал бездарный дядя Мунемори, молодой военачальник искал случая завоевать власть и почет. Он чувствовал: если бразды правления останутся в руках Мунемори, семья будет уничтожена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Меч мальчика прорезал нагрудную пластину сенсея и замер, едва не вонзившись в тело, Йоши раскачал его, выдернул из доспехов и швырнул оружие под ноги. Он чувствовал себя глубоко несчастным. Сенсей, учитель, рубит головы детям. Острый запах крови, навоза и колесной мази вызывал у него тошноту.
Шатаясь, Йоши вышел в просвет между экипажами, мысленно казня себя за содеянное. Он чувствовал, что люди смотрят на него из-за решетчатых окон карет. Что они сейчас думают о нем? Йоши вздрогнул от отвращения. Злые духи снова заманили его в ловушку. Он устал от смертей. Хироми, мальчики. Зачем? Он почувствовал слезы на щеках, мокрых от дождя. Бедный Хироми. Это был не его бой. Добрый человек умер потому, что судьба привела его в неподходящее место в недоброе время.
— Наму Амида Буцу, — прошептал Йоши, чтобы помочь душе друга на пути к десяти судьям. Он убеждал себя, что прикосновение смерти легче пера, что каждый человек должен в свое время прервать жизненный цикл. Слабое утешение!
Йоши вышел на открытую площадку. Справа от него раскинулся деревянный мост Сандзё. Императорский паланкин со множеством карет угадывался впереди. Дождь ослаб и превратился в легкий туман. Йоши шире расставил ноги, взглянул на толпу зевак, которые не сдвинулись с места, чтобы помочь ему, потом поднял меч, иронически приветствуя праздных наблюдателей, и швырнул оружие в бешено несущуюся воду Камо. Меч, медленно вращаясь, пролетел по воздуху с тонким пением и вонзился в ограду моста.
Вдруг Йоши пошатнулся, земля ушла у него из-под ног. Он оказался на коленях, потом стукнулся ладонями оземь, они скользнули по влажной почве, и Йоши растянулся в грязи.
Мастер боя переключил свои мысли, что притупило его внимание. Коварный Рокубей подкрался к нему и на глазах у сотен молчащих людей нанес ему сзади удар мечом. Лишь торопливость Рокубея спасла Йоши от мгновенной смерти. Молодой начальник охраны слишком нервничал и не рассчитал расстояния. Удар, направленный в голову, пришелся по плечам, на два-три сантиметра ниже ключиц. Пластины доспехов выдержали, но толчок сбил Йоши с ног.
Рокубей пришел в бешенство. Он взвыл, словно дикая обезьяна, и попытался прыгнуть на спину поверженного врага, но чуть не упал, поскользнувшись на мокрой мостовой.
Йоши, воспользовавшись этим, перекатился на спину. По крайней мере, он умрет, глядя в лицо своему убийце.
Рокубей обрел равновесие. Ему незачем было торопиться: противник валялся в грязи без мечей, со всех сторон метров на двадцать не было ни одного укрытия. Дыхание Рокубея стало ровным, бешеный огонь глаз погас, в них появилось новое выражение — жестокости и коварства. Уголок верхней губы юноши вздрагивал, как у охотничьего пса, предвкушающего агонию добычи. Он медленно воздел клинок, примериваясь к последнему удару. На этот раз никакие доспехи не помогут обреченному.
Йоши перекатился на бок. Он не видел пути к спасению. Раньше, чем он сможет встать, все будет кончено. Он передвинулся дальше и почувствовал, как что-то твердое надавило ему на бедро.
Шурикены!
Он положил их в карман перед выходом из дома. Вот она, сталь. Острые, как нож, боевые метательные звезды, каждая около семи сантиметров в диаметре. Каждая может убить быка, если верно ее направить.
Йоши погрузил руку в карман. Меч Рокубея уже опускался, когда мастер боя метнул три шурикена.
Первый пробил Рокубею лоб, второй снес ухо, третий просвистел над пустырем и с силой врезался в решетку одной из карет.
Рокубей упал на колени, его меч вонзился в грязь в двух-трех сантиметрах от лица Йоши. Охранник медленно повалился навзничь, уставясь невидящими глазами в размокшую землю.
Йоши лежал на мокром поле, глотая слезы. Он чувствовал невыносимое отвращение. Никогда он не был так мерзок себе. Сенсей Тадамори-но-Йоши — убийца детей.
ГЛАВА 10
В двадцать третий день третьего месяца солнце светило ярко. Дождевые камышовые шляпы и плащи вернулись на свои места в домах горожан. Распустились цветы груши, форсинтия обвела желтой полосой городскую стену, а ивы Судзаку-Одзи украсились нежными зелеными побегами, словно повязали на ветви развевающиеся ленты. Над горизонтом будто стаи черных флажков плыли по небу к северу дикие гуси. Аматерасу словно извинялась за мокрую погоду во время похорон Кийомори. Хотя в воздухе еще чувствовался холод, пощипывающий кожу и окрашивавший щеки девушек в красный цвет, это не мешало горожанам выходить на улицы, которые обрели свой обычный вид.
В час змеи — около десяти утра — несколько высокопоставленных сановников и генералов прибыли к Йомеи-мон — западным воротам Имперского града. Они приехали в каретах с позолоченными и посеребренными крышами, напоминающими листья пальмы. Крыши сверкали на утреннем солнце, красные и синие флажки хлопали на свежем ветру.
Сановные посетители перелезли через балку-порог, но были остановлены отрядом императорской охраны.
— Я Комацу-но-Самми Тюдзе Коремори, генерал и советник третьего разряда, — представился главный из прибывших, поправляя на голове повязку-кобури. — Я нахожусь здесь по желанию императора-отшельника.
Командир охранников несколько раз поклонился, приветствуя входящих.
— Мне оказана честь проводить вас. Его величество ждет. Будьте любезны следовать за мной.
И он нетерпеливо взмахнул рукой. Охранники мгновенно поняли этот знак, выстроившись в два ряда, чтобы сопровождать генерала и его спутников по узкой улочке Саэмон-Фу.
Генерал Коремори был одет в черную мантию, оттенявшуюся серыми и белыми нижними тканями. Рукоять его меча украшала белая лента, а черная кобури была прихвачена под подбородком белым шнуром. Генерал крепко сжимал в руке свой должностной жезл. Неяркие цвета его придворного наряда объяснялись тем, что он пребывал в трауре по своему деду, покойному Первому министру.
Генералу Коремори было всего двадцать лет, но он отчетливо сознавал: ответственность за судьбу рода Тайра ложится на его плечи. Теперь, когда дед и отец умерли, а главой рода стал бездарный дядя Мунемори, молодой военачальник искал случая завоевать власть и почет. Он чувствовал: если бразды правления останутся в руках Мунемори, семья будет уничтожена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124