Маркиз прокашлялся с недовольным видом. Надоело мне болтать эти глупости. Может, как предлагает де Кинью, сразу навалиться. Де Созе поморщился.
— Посмотрите сколько здесь народу. Это должна быть благородная ссора, судари мои, благородная. Вы что забыли, что это такое?
— Н-да, — вздохнул де Бурви.
— Идите, идите, он уже съел третью куропатку.
Почитатель Тивериадской Эсмеральды с самым неохотным видом снова пересек харчевню и выложил пожирателю куропаток все, что ему было велено. Но, поскольку, борьба с икотой не была доведена им до конца, подлая контратака этого коварного врага началась в тот момент, как он окончил свою заносчивую и пышную речь. Она увенчалась громким, можно даже сказать истошным иканием.
Это развеселило Рено и он спросил.
— Чьи, чьи достоинства бледнеют при появлении донны Эсмеральды?
— Достоинства принцессы Изабеллы, — перебарывая очередной приступ заявил красный, как рак, маркиз.
— И тот, кто захочет держаться противоположного мнения, обязан будет обнажить меч и доказать свои права на такое направление мыслей.
Рено весело вздохнул.
— Вам не повезло, мой икающий друг, придется вам поискать противника в другом месте, ибо мой взгляд на достоинства этой Тивериадской барышни полностью совпадает с вашим.
Икнув еще раз, теперь уже растеряно, де Бурви медленно развернулся и отправился восвояси. Он чувствовал себя совершенно оплеванным, но никак не мог сообразить как это случилось.
Де Созе чувствовал себя не лучше.
— Не получится благородного поединка, — констатировал де Кинью и у него снова возник интерес к еде.
У Рено тоже. Он принялся за пятую куропатку и с наслаждением выпил чашу вина.
— Сейчас он уйдет, сейчас он уйдет… — панически шептал де Созе.
Де Бурви, отдуваясь, вытирал пот со лба, почти полностью занятого бровями.
— Легче махать мечом, чем болтать языком.
— Сейчас вы подойдете к нему, — возбужденно зашептал де Созе ему на ухо.
— Нет, — испуганно отмахнулся умученый икотой рыцарь, — я больше не могу. У меня все подвязки мокрые от пота. И потом, у меня ничего не получается, вы же сами видите.
Де Созе вскочил, закусив губу, отхлебнул вина, закусив губу снова, с грохотом, весьма воинственным, поставил чашу на стол и почти бегом преодолел расстояние до ненавистного столика.
— Меня зовут барон де Созе, и я не позволю, чтобы в моем присутствии оскорбляли имя принцессы царствующего дома!
Откинувшись на стуле, Рено спокойно посмотрел на него и рассудительно сказал.
— Тогда обратите ваши претензии в сторону своего товарища, это он не в самых благопристойных выражениях отзывался о принцессе Изабелле. Я всего лишь не спорил с ним.
— Этого достаточно!
— Для чего?
— Для того, чтобы потребовать у вас удовлетворения.
Рено зевнул и отхлебнул вина.
— Вы могли бы сразу сказать, что вам хочется подраться, зачем было устраивать этот балаган и трепать имена ни в чем не виноватых дам.
Де Созе одним, весьма надо сказать, умелым движением вытащил свой меч и крикнул.
— Представьтесь, сударь! Я хочу знать с кем скрещиваю свой меч, может быть вы недостойны поединка со мною.
— Да полно вам, вы прекрасно знали к кому пристаете.
Рено встал и сделал шаг назад к стене и мгновенно, последняя из заказанных им куропаток, была разрублена и порхнула в разные стороны.
Посетители молча, но очень торопливо, кинулись вон из харчевни. Хозяин, вздохнув, поспешил в сторону кладовой и закрылся там.
Поединок начался.
Рено применил в нем древнеримскую тактику Горациев против Куриациев, скорее всего даже и не зная, что вышеназванные римляне существовали некогда на свете. Один боец, даже такой как он, тем более лишений доспехов, вряд ли смог бы справиться с тремя профессиональными фехтовальщиками, которыми, безусловно, были трое нападавших. К тому же, они были вооружены до зубов и заранее согласовали свои действия. Указанная древнеримская тактика заключалась в том, чтобы имея против себя нескольких противников, драться с каждым один на один.
Таким образом, пока де Кинью и де Бурви вставали из-за стола, выволакивали из-за спины ножны и, бешено сквернословя и путаясь в поваленных стульях, спешили к месту схватки, Рено успел обменяться с де Созе пятью-шестью ударами. Одним он разрубил ему правый наплечник и обездвижил основную рабочую руку.
Наемник иоаннитов упал на колено, кряхтя от боли. В этот момент не давая его добить, на поле боя выскочил де Бурви, разъяренный своими унижениями. Рено предпочел не встречаться с ним грудь в грудь, и рыцарь, по инерции, пролетел дальше, вломился на полном ходу со всем весом своих доспехов в ветхую дверь кладовки и оказался, в конце концов, в объятиях трактирщика. Пока он, взревывая от нетерпения и ярости, выкарабкивался из них и из обломков двери — меч, ножны, шпоры все это застревало, цеплялось — Рено бился с де Кинью, с наиболее рассудительным из нападавших, быстро сообразив, что в короткое отведенное ему время обычным фехтовальным образом с противником не справиться, он начал теснить его спиной к лестнице, что вела на второй этаж здания. Де Кинью легко поддался на эту уловку, ему было отлично видно, что де Бурви вот-вот выберется из кладовой и, что де Созе левой рукой вытаскивает кинжал из-за голенища. Де Кинью отступал, аккуратно отражая тяжелые удары Рено, но он не видел, что за его спиной начинаются ступени. Никто его не предупредил. Еще шаг назад, еще. Он рухнул гремя железом. Встать ему уже не пришлось, из раскроенного черепа густо хлынула кровь, смешанная с хиосским вином.
Рено уже несся в обратном направлении, походя выбил кинжал из руки де Созе и на полной скорости продырявил выпрямившегося, наконец, в дверном проеме де Бурви. Судя по раздавшемуся крику, пронзен был не только маркиз, но и трактирщик.
Древнеримская тактика полностью восторжествовала.
Когда Изабелле доложили о случившемся, она пожелала немедленно и лично допросить виновника погрома, устроенного в «Белой Куропатке». Нетерпение ее подогревалось в частности тем, что слух о драке дошел до нее в самой общей форме. Было известно, что в портовой харчевне кто-то попытался задеть честь принцессы, кто-то был этим возмущен. В результате пролилось много крови. Трое убиты, один изувечен. Один из главных участников события — Рено Шатильонский. Изабелла поспешила сделать следующий вывод из услышанного. Три благородных негодяя только что прибывших в Яффу, решив что им отказано в аудиенции, напились и стали вслух возмущаться по поводу высказанного им, якобы, презрения. Находившийся поблизости Рено, не мог позволить публичного поношения имени высокородной дамы. Завязалась перепалка — результат известен.
По законам Иерусалимского королевства, участники поединка, закончившегося пролитием крови, забирались под стражу до выяснений обстоятельств дела и вынесения высочайшего вердикта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161