Его еще не предали поруганию, но, если верить слухам, это не за горами. И такие вот создания будут тыкать в меня пальцем, в меня, истового христианина, католика, защитника веры.
— А что вы хотите? — иронично заметил Эзра. — Это ведь Церковь. Как только вы попали в ее лоно, вам следует идти на цыпочках.
Лицо Варгаса окаменело.
— Ну, вы не упускаете ни малейшей возможности! Из уст человека, столь нетерпимого к другим религиям, такого рода критика как минимум неуместна, чтобы не сказать — смешна!
— Раз так, почему бы вам не поддержать сеньора Колона на комиссии? Почему вам не хватает мужества встать на защиту науки против глупости и невежества?
— И правда! — вскричал генуэзец. — Пойдемте! Я назову вас как свидетеля. Потому что, кроме Антонио Маркены, вашего приора и отца Диего де Деса, настоятеля монастыря Святого Себастьяна, меня практически больше никто не поддерживает.
— Это полный абсурд. Я ничего не понимаю в астрономии, а еще меньше в навигации.
— Я же вам сказал: хоть комиссия и состоит из известных университетских ученых и математиков, большинство моих противников — главным образом представители клира. А именно они будут играть решающую роль. У них все полномочия. Логика и здравый смысл против Священного Писания! Вы ведь знаете, что из-за их предвзятости наука по-прежнему отрасль теологии и сидит взаперти, как орех в скорлупе! Надеяться, что однажды орех разорвет скорлупу, — уже само по себе богохульство! Пойдемте, умоляю!
— Не настаивайте, — порекомендовал Эзра. — Он вас не слышит.
— Откуда вы знаете? — запротестовала Мануэла. Она в упор поглядела на Варгаса. — Разве это не возможность привнести частичку света в мир, в котором, как мы с вами отлично знаем, слишком много тьмы?
Францисканец потупился и промолчал.
— Жаль, — сдался генуэзец. — Еще один голос помог бы приглушить лай своры. Жаль. Мне остается лишь молить Господа. Только Он решит, выйду я из этой истории через врата славы или врата позора. — Он поклонился своим собеседникам. — Вынужден вас покинуть. Мои судьи ждут. Был рад снова с вами встретиться.
— Подождите, прошу вас! — воскликнул Самуэль Эзра. — Вы сказали «слава» и «позор». Это случайность?
— Не совсем.
— Так почему?
— Я имел в виду древнюю традицию.
— Расскажите нам, сеньор, — тут же насел на него раввин.
— В монастыре подле собора есть часовня Святой Варвары. Туда ходят студенты накануне экзаменов, чтобы напоследок проглядеть еще разок пройденный курс. Они закрываются там на всю ночь со своими книгами, в одиночестве, поставив ноги на могилу епископа, чтобы это принесло им удачу. На следующий день, если экзамен сдан удачно, они могут со всеми почестями, положенными их новому статусу, пройти через главный вход университета, врата славы, где их ждут преподаватели и однокашники, чтобы поздравить. Если же экзамен не сдан, они вынуждены уходить через двери монастыря, врата позора, по-тихому, при всеобщем равнодушии. — И Колон убито добавил: — Быть может, именно в эту дверь я вскоре и пройду. Adios, amigos…
Но Варгас, ни Эзра, ни Мануэла ему не ответили. Они уставились в невидимую точку где-то за стеной, туда, где находилась часовня Святой Варвары. И в их головах вертелись музыкальные строчки и текст к ним: «Слава и почет, под саркофагом епископа».
ГЛАВА 22
Символизм — это умение намеком и иносказанием передать состояние души. Назвать предмет — значит уничтожить три четверти наслаждения поэмой, состоящего в счастье понемногу угадывать.
С. Малларме. Проза
Распластавшись у подножия саркофага, Варгас протянул руку и выудил третий бронзовый треугольник.
— Все же он здесь, — вздохнул Эзра. — Хорошо бы нам еще понять, для чего они нам.
— Доверимся Баруэлю, — произнес монах, поднимаясь. — Наверняка он отвел им роль, которую мы поймем в свое время.
В часовне никого не было. Пахло воском и ладаном, на главном алтаре мерцали огоньки десятков свечей, освещая неровным светом фигуры ангелов.
— И что дальше? — поинтересовался Сарраг. — Есть идеи?
— Возьмемся как можно быстрее за следующий Чертог и двинемся дальше в путь.
Варгас стряхнул пыль с сутаны и подошел к ним.
— Начинайте без меня, — спокойно заявил он.
— То есть как?! — возмутился Эзра. — Вам отлично известно, что это невозможно. Ваши отрывки…
— Не паникуйте. Я их вам передам. Присоедините к вашим. Надеюсь, вы окажетесь достойны доверия, которое я на вас возлагаю.
Он два раза повторил наизусть свой текст. Убедившись, что оба запомнили каждую фразу, францисканец направился к выходу.
— Объясните хотя бы, ради чего вы так резко нас покидаете? — попросил Сарраг.
— Ради вольного ветра…
Поскольку все трое недоуменно взирали на него, он растолковал:
— Пойду попытаюсь убедить братьев, что сады Эдема могут находиться также и на западе.
Монах шагнул к дверям. Мануэла кинулась за ним:
— Я пойду с вами, фра Варгас! Мы оба будем не лишними, чтобы немного рассеять тьму.
Мануэла с Варгасом распахнули дверь и вошли. Сперва они разглядели в полумраке лишь стол в форме подковы, а также смутные очертания монашеских ряс и сутан, освещенные канделябрами. Продвигаясь вперед, они увидели и другие фигуры, сидевшие в креслах вдоль стены. Некоторые из этих людей смотрели в зал, прикрыв глаза, и вроде бы дремали, подперев голову кулаком. Другие сидели совершенно прямо, надменно глядя вперед. Лишь немногие из присутствующих заметили появление Варгаса с Мануэлой, остальные серьезно слушали оратора, стоящего лицом к столу.
Вновь прибывшие прошли дальше, пока не услышали шепот:
— Сюда… Направо…
Приглядевшись, они увидели Колона, указывавшего им на пустые сиденья рядом собой.
Варгас уселся. Мануэла собралась последовать его примеру, и тут кровь застыла у нее в жилах. На нее в упор смотрел человек, возглавлявший собрание. Фра Эрнандо де Талавера?! Здесь?! Судя по всему, он не спускал с нее глаз с момента их появления в зале. Молодая женщина плюхнулась рядом с Варгасом. Даже захоти она удрать, вряд ли у нее это получилось бы: ноги стали ватными.
Эрнандо де Талавера, в свою очередь, размышлял, не галлюцинации ли у него. Однако это точно она, донья Виверо, в компании генуэзца. Какими судьбами? Как такое возможно? Монах рядом с ней — наверняка тот самый францисканец, Рафаэль Варгас. Значит, араб с евреем где-то неподалеку. Подумать только! Их разыскивают в окрестностях Касереса, а они, оказывается, тут, в Саламанке! Жизненно важно, чтобы у нее не возникло ни малейших подозрений, что он ее узнал. Талавере пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы слушать продолжавшего свою болтовню священника. Доминиканец с болезненным небритым лицом выспренно вещал:
— И, наконец, кто этот человек? Это не уроженец страны, подданный наших Августейших Величеств, а чужестранец из Генуи сомнительного происхождения, наверняка выходец из народа, от которого во все времена исходили вонючие испарения неверия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— А что вы хотите? — иронично заметил Эзра. — Это ведь Церковь. Как только вы попали в ее лоно, вам следует идти на цыпочках.
Лицо Варгаса окаменело.
— Ну, вы не упускаете ни малейшей возможности! Из уст человека, столь нетерпимого к другим религиям, такого рода критика как минимум неуместна, чтобы не сказать — смешна!
— Раз так, почему бы вам не поддержать сеньора Колона на комиссии? Почему вам не хватает мужества встать на защиту науки против глупости и невежества?
— И правда! — вскричал генуэзец. — Пойдемте! Я назову вас как свидетеля. Потому что, кроме Антонио Маркены, вашего приора и отца Диего де Деса, настоятеля монастыря Святого Себастьяна, меня практически больше никто не поддерживает.
— Это полный абсурд. Я ничего не понимаю в астрономии, а еще меньше в навигации.
— Я же вам сказал: хоть комиссия и состоит из известных университетских ученых и математиков, большинство моих противников — главным образом представители клира. А именно они будут играть решающую роль. У них все полномочия. Логика и здравый смысл против Священного Писания! Вы ведь знаете, что из-за их предвзятости наука по-прежнему отрасль теологии и сидит взаперти, как орех в скорлупе! Надеяться, что однажды орех разорвет скорлупу, — уже само по себе богохульство! Пойдемте, умоляю!
— Не настаивайте, — порекомендовал Эзра. — Он вас не слышит.
— Откуда вы знаете? — запротестовала Мануэла. Она в упор поглядела на Варгаса. — Разве это не возможность привнести частичку света в мир, в котором, как мы с вами отлично знаем, слишком много тьмы?
Францисканец потупился и промолчал.
— Жаль, — сдался генуэзец. — Еще один голос помог бы приглушить лай своры. Жаль. Мне остается лишь молить Господа. Только Он решит, выйду я из этой истории через врата славы или врата позора. — Он поклонился своим собеседникам. — Вынужден вас покинуть. Мои судьи ждут. Был рад снова с вами встретиться.
— Подождите, прошу вас! — воскликнул Самуэль Эзра. — Вы сказали «слава» и «позор». Это случайность?
— Не совсем.
— Так почему?
— Я имел в виду древнюю традицию.
— Расскажите нам, сеньор, — тут же насел на него раввин.
— В монастыре подле собора есть часовня Святой Варвары. Туда ходят студенты накануне экзаменов, чтобы напоследок проглядеть еще разок пройденный курс. Они закрываются там на всю ночь со своими книгами, в одиночестве, поставив ноги на могилу епископа, чтобы это принесло им удачу. На следующий день, если экзамен сдан удачно, они могут со всеми почестями, положенными их новому статусу, пройти через главный вход университета, врата славы, где их ждут преподаватели и однокашники, чтобы поздравить. Если же экзамен не сдан, они вынуждены уходить через двери монастыря, врата позора, по-тихому, при всеобщем равнодушии. — И Колон убито добавил: — Быть может, именно в эту дверь я вскоре и пройду. Adios, amigos…
Но Варгас, ни Эзра, ни Мануэла ему не ответили. Они уставились в невидимую точку где-то за стеной, туда, где находилась часовня Святой Варвары. И в их головах вертелись музыкальные строчки и текст к ним: «Слава и почет, под саркофагом епископа».
ГЛАВА 22
Символизм — это умение намеком и иносказанием передать состояние души. Назвать предмет — значит уничтожить три четверти наслаждения поэмой, состоящего в счастье понемногу угадывать.
С. Малларме. Проза
Распластавшись у подножия саркофага, Варгас протянул руку и выудил третий бронзовый треугольник.
— Все же он здесь, — вздохнул Эзра. — Хорошо бы нам еще понять, для чего они нам.
— Доверимся Баруэлю, — произнес монах, поднимаясь. — Наверняка он отвел им роль, которую мы поймем в свое время.
В часовне никого не было. Пахло воском и ладаном, на главном алтаре мерцали огоньки десятков свечей, освещая неровным светом фигуры ангелов.
— И что дальше? — поинтересовался Сарраг. — Есть идеи?
— Возьмемся как можно быстрее за следующий Чертог и двинемся дальше в путь.
Варгас стряхнул пыль с сутаны и подошел к ним.
— Начинайте без меня, — спокойно заявил он.
— То есть как?! — возмутился Эзра. — Вам отлично известно, что это невозможно. Ваши отрывки…
— Не паникуйте. Я их вам передам. Присоедините к вашим. Надеюсь, вы окажетесь достойны доверия, которое я на вас возлагаю.
Он два раза повторил наизусть свой текст. Убедившись, что оба запомнили каждую фразу, францисканец направился к выходу.
— Объясните хотя бы, ради чего вы так резко нас покидаете? — попросил Сарраг.
— Ради вольного ветра…
Поскольку все трое недоуменно взирали на него, он растолковал:
— Пойду попытаюсь убедить братьев, что сады Эдема могут находиться также и на западе.
Монах шагнул к дверям. Мануэла кинулась за ним:
— Я пойду с вами, фра Варгас! Мы оба будем не лишними, чтобы немного рассеять тьму.
Мануэла с Варгасом распахнули дверь и вошли. Сперва они разглядели в полумраке лишь стол в форме подковы, а также смутные очертания монашеских ряс и сутан, освещенные канделябрами. Продвигаясь вперед, они увидели и другие фигуры, сидевшие в креслах вдоль стены. Некоторые из этих людей смотрели в зал, прикрыв глаза, и вроде бы дремали, подперев голову кулаком. Другие сидели совершенно прямо, надменно глядя вперед. Лишь немногие из присутствующих заметили появление Варгаса с Мануэлой, остальные серьезно слушали оратора, стоящего лицом к столу.
Вновь прибывшие прошли дальше, пока не услышали шепот:
— Сюда… Направо…
Приглядевшись, они увидели Колона, указывавшего им на пустые сиденья рядом собой.
Варгас уселся. Мануэла собралась последовать его примеру, и тут кровь застыла у нее в жилах. На нее в упор смотрел человек, возглавлявший собрание. Фра Эрнандо де Талавера?! Здесь?! Судя по всему, он не спускал с нее глаз с момента их появления в зале. Молодая женщина плюхнулась рядом с Варгасом. Даже захоти она удрать, вряд ли у нее это получилось бы: ноги стали ватными.
Эрнандо де Талавера, в свою очередь, размышлял, не галлюцинации ли у него. Однако это точно она, донья Виверо, в компании генуэзца. Какими судьбами? Как такое возможно? Монах рядом с ней — наверняка тот самый францисканец, Рафаэль Варгас. Значит, араб с евреем где-то неподалеку. Подумать только! Их разыскивают в окрестностях Касереса, а они, оказывается, тут, в Саламанке! Жизненно важно, чтобы у нее не возникло ни малейших подозрений, что он ее узнал. Талавере пришлось сделать колоссальное усилие, чтобы слушать продолжавшего свою болтовню священника. Доминиканец с болезненным небритым лицом выспренно вещал:
— И, наконец, кто этот человек? Это не уроженец страны, подданный наших Августейших Величеств, а чужестранец из Генуи сомнительного происхождения, наверняка выходец из народа, от которого во все времена исходили вонючие испарения неверия!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115