Но да послужит это нам предостережением. Вы увидите: король придумает ещё немало всяких историй, лишь бы разорвать нашу дружбу.
— Это ему не удастся, — решительно заявил Генрих, — и мы сейчас же примем к тому меры. — Они ещё долго пробыли вместе. Уже утром, когда он оставил её, Марго тут же посетили дамы и сообщили ей о том, что её возлюбленный супруг как раз вчера нанёс ей обиду, оставшись вдвоём с герцогиней Гиз. Сначала Марго удивилась, затем ответила: — Мой дорогой супруг всегда пожалеет женщину, если она несчастна.
Потом она долго размышляла об этом случае. Ибо, хотя Марго жила бездумно, её дух был полон глубокомыслия. Для памяти она набросала две сравнительные характеристики: вот герцог Гиз, именовавшийся в её записках Клеонтом, его месть с помощью чашки бульона ужасна, он держит герцогиню часами под угрозой смерти. И вот король Наваррский — его она называла Ахиллом — этот, напротив, так мягок и вместе с тем так ненадёжен. «И все-таки он верен своим чувствам, — писала она. — Ахилл никогда не забудет той высокой и прекрасной страсти, которая связала его с Лаисой. Этой страсти не изменят ни Лаиса, ни Ахилл, они преобразят её своей доброй волей, и из пылкого чувства, подчас близкого к ненависти, возникнет дружба, почти равная любви».
Марго отложила перо: она была очень довольна, что все так обернулось. О многом она и здесь говорила только намёками. Но, к счастью, главное уже пережилось: она имела в виду толпу мертвецов, которые когда-то встали стеной между нею и её дорогим повелителем и через которую невозможно было пробиться. Потом она выдала его своей свирепой матери, и он попал в плен, потом решилась наставить ему рога. Ненависть, обман, раскаяние, жалость сменялись в её сердце, пока, наконец, Ахилл и Лаиса не сделались близкими друзьями, чтобы навсегда остаться ими, — так по крайней мере думала Марго. Но ведь жизнь длинна…
Супруги на многое смотрели сквозь пальцы. Они даже предостерегали друг друга, когда одному из них грозила опасность: правда, за таким предостережением всегда что-нибудь крылось. Однажды Марго сказала: — Сир, вы показываетесь слишком часто в обществе моего брата д’Алансона. Зачем с ним связываться, ведь вы уже видели не раз, чем это кончается! Наследником престола он остаётся. Правда, вам обещано, что вы будете наместником всего королевства, но над его обещанием смеётся весь двор.
— Мадам, иногда небезвыгодно быть даже осмеянным.
— Ещё будь у вас тайные планы! Может быть, вы хотите стать королём Франции? Но вы не найдёте никого, кто согласился бы вам служить, ведь все вас уже видели в роли короля. Лучше служите моему брату д’Алансону, которого я очень люблю и который, наверное, взойдёт на престол. Я даю вам этот совет ради вашего же блага.
— Мадам, — торжественно отозвался он, — узнайте же, что и я вам друг. Я частенько провожу время с вашим братом д’Алансоном, так как мне известно, что его жизни угрожает опасность. — Взгляд Генриха был настолько красноречив, что она почти угадала: ему самому это и поручено, король хочет воспользоваться им, чтобы избавиться от брата, И тут Марго решает: «Я буду сама охранять моего брата Франциска. Его другу, храброму Бюсси, я подарю свою благосклонность». Приняв это твёрдое решение, она перевела разговор на свою подружку де Сов.
— Сов — для вас лишь приятное развлечение, — заявила Марго. — Но ничем большим она стать не должна, ради вашей же безопасности, мой дорогой государь и супруг. И никогда не выдавайте ей того, что у вас на душе! Лёжа с ней на одной подушке, вы и то не должны ни на минуту забывать, что Сов о каждой мелочи доносит моей матери-королеве.
— Не верю я этому, — отозвался Генрих, хотя отлично знал, что Маргарита права.
— Вы ещё многому не поверили бы. Сов любит только Гиза, ему она предана душой и телом. — Марго начинала горячиться. — Неужели вам ещё нужны доказательства? Ведь она безутешно плачет с тех пор, как лицо Гиза обезображено! Но и поделом этой сирене! — воскликнула она в гневе. — Признаюсь — я даже сама об этом постаралась. Пришлось ему нынешним летом идти в поход, вместо того чтобы изводить жену да спать с Сов. А в бою его полоснули по лицу мечом, и теперь он уже не красавец Гиз. Его теперь зовут «щербатый Гиз».
— «Щербатый Гиз», — повторил её возлюбленный супруг, и это доставило обоим немало удовольствия, но Марго вдруг снова овладел гнев.
— И эта Сов пусть остережётся, как бы и с ней чего не приключилось! Ведь она надеется стать нашей разлучницей, сир. Да что я говорю, — она мечтает вас на себе женить! Эта баба держит вас около себя целыми днями и приказывает вам являться к ней даже утром, когда ваша королева встаёт, лишь бы только вы не достались мне. Неужели вы доверяете своей Марго меньше, чем ей? А недоверие, сир, — это начало ненависти! — выкрикнула Марго, совсем позабыв о том, как нерушима дружба, связывающая Лаису и Ахилла.
Генрих сделал попытку её обнять, и когда она оттолкнула его, про себя усмехнулся этому ревнивому раздражению, не подозревая, что и он начнёт вскоре ревновать Марго к храброму Бюсси, которого она полюбит. Наслаждение не всегда остаётся только наслаждением. У него есть свои ловушки и свои пропасти. В них можно спрятаться, чтобы тебя не видели. И в них можно заблудиться и упустить самое главное. Так бывало не раз в отношениях между Шарлоттой де Сов и сыном отравленной Жанны, мстителем за убитого адмирала. Немало других придворных дам служили ему для тех же целей, но милее всех была в этой роли она.
На улыбку жизни Сов отвечала своеобразным обаянием. Это была натура уравновешенная, а не порывистая и опьяняющая, как королева Наваррская. Слабой показала себя герцогиня Гиз, а не Сов, которая в каждом случае твёрдо знала, до каких границ она может позволить себе дойти. А Генрих находил общий язык и с ней, и с Марго, и с мадам де Гиз. По обычаям этого двора, у него было много любовниц, беспорядочные случайные связи, и очень сомнительно, долго ли выдержит такую жизнь столь молодое тело. Спокойнее всего ему было, однако, с Шарлоттой, отсюда и пристрастие к ней.
Причина крылась в том, что, когда они проводили вместе ночи без сна, они позволяли друг другу отвлекаться от действительности. И он знал, что о Гизе думает она тогда, о его честолюбивых замыслах. Ибо Гиз — её единственный повелитель, пусть даже лицо его обезображено. «Меня же это не должно трогать, у неё такой прелестный рот, особенно когда она задумается и губы чуть приоткрываются. И я ещё не видел таких глаз — длинные, узкие щёлочки, и в них искрится насмешливый ум. Странно только то, что она никогда не удивляется, если я слишком долго молчу. Может быть, она уже угадала, о чем я думаю? Когда мы вдруг встречаемся взглядами, её густые ресницы что-то утаивают от меня, а на губах появляется улыбка сострадания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
— Это ему не удастся, — решительно заявил Генрих, — и мы сейчас же примем к тому меры. — Они ещё долго пробыли вместе. Уже утром, когда он оставил её, Марго тут же посетили дамы и сообщили ей о том, что её возлюбленный супруг как раз вчера нанёс ей обиду, оставшись вдвоём с герцогиней Гиз. Сначала Марго удивилась, затем ответила: — Мой дорогой супруг всегда пожалеет женщину, если она несчастна.
Потом она долго размышляла об этом случае. Ибо, хотя Марго жила бездумно, её дух был полон глубокомыслия. Для памяти она набросала две сравнительные характеристики: вот герцог Гиз, именовавшийся в её записках Клеонтом, его месть с помощью чашки бульона ужасна, он держит герцогиню часами под угрозой смерти. И вот король Наваррский — его она называла Ахиллом — этот, напротив, так мягок и вместе с тем так ненадёжен. «И все-таки он верен своим чувствам, — писала она. — Ахилл никогда не забудет той высокой и прекрасной страсти, которая связала его с Лаисой. Этой страсти не изменят ни Лаиса, ни Ахилл, они преобразят её своей доброй волей, и из пылкого чувства, подчас близкого к ненависти, возникнет дружба, почти равная любви».
Марго отложила перо: она была очень довольна, что все так обернулось. О многом она и здесь говорила только намёками. Но, к счастью, главное уже пережилось: она имела в виду толпу мертвецов, которые когда-то встали стеной между нею и её дорогим повелителем и через которую невозможно было пробиться. Потом она выдала его своей свирепой матери, и он попал в плен, потом решилась наставить ему рога. Ненависть, обман, раскаяние, жалость сменялись в её сердце, пока, наконец, Ахилл и Лаиса не сделались близкими друзьями, чтобы навсегда остаться ими, — так по крайней мере думала Марго. Но ведь жизнь длинна…
Супруги на многое смотрели сквозь пальцы. Они даже предостерегали друг друга, когда одному из них грозила опасность: правда, за таким предостережением всегда что-нибудь крылось. Однажды Марго сказала: — Сир, вы показываетесь слишком часто в обществе моего брата д’Алансона. Зачем с ним связываться, ведь вы уже видели не раз, чем это кончается! Наследником престола он остаётся. Правда, вам обещано, что вы будете наместником всего королевства, но над его обещанием смеётся весь двор.
— Мадам, иногда небезвыгодно быть даже осмеянным.
— Ещё будь у вас тайные планы! Может быть, вы хотите стать королём Франции? Но вы не найдёте никого, кто согласился бы вам служить, ведь все вас уже видели в роли короля. Лучше служите моему брату д’Алансону, которого я очень люблю и который, наверное, взойдёт на престол. Я даю вам этот совет ради вашего же блага.
— Мадам, — торжественно отозвался он, — узнайте же, что и я вам друг. Я частенько провожу время с вашим братом д’Алансоном, так как мне известно, что его жизни угрожает опасность. — Взгляд Генриха был настолько красноречив, что она почти угадала: ему самому это и поручено, король хочет воспользоваться им, чтобы избавиться от брата, И тут Марго решает: «Я буду сама охранять моего брата Франциска. Его другу, храброму Бюсси, я подарю свою благосклонность». Приняв это твёрдое решение, она перевела разговор на свою подружку де Сов.
— Сов — для вас лишь приятное развлечение, — заявила Марго. — Но ничем большим она стать не должна, ради вашей же безопасности, мой дорогой государь и супруг. И никогда не выдавайте ей того, что у вас на душе! Лёжа с ней на одной подушке, вы и то не должны ни на минуту забывать, что Сов о каждой мелочи доносит моей матери-королеве.
— Не верю я этому, — отозвался Генрих, хотя отлично знал, что Маргарита права.
— Вы ещё многому не поверили бы. Сов любит только Гиза, ему она предана душой и телом. — Марго начинала горячиться. — Неужели вам ещё нужны доказательства? Ведь она безутешно плачет с тех пор, как лицо Гиза обезображено! Но и поделом этой сирене! — воскликнула она в гневе. — Признаюсь — я даже сама об этом постаралась. Пришлось ему нынешним летом идти в поход, вместо того чтобы изводить жену да спать с Сов. А в бою его полоснули по лицу мечом, и теперь он уже не красавец Гиз. Его теперь зовут «щербатый Гиз».
— «Щербатый Гиз», — повторил её возлюбленный супруг, и это доставило обоим немало удовольствия, но Марго вдруг снова овладел гнев.
— И эта Сов пусть остережётся, как бы и с ней чего не приключилось! Ведь она надеется стать нашей разлучницей, сир. Да что я говорю, — она мечтает вас на себе женить! Эта баба держит вас около себя целыми днями и приказывает вам являться к ней даже утром, когда ваша королева встаёт, лишь бы только вы не достались мне. Неужели вы доверяете своей Марго меньше, чем ей? А недоверие, сир, — это начало ненависти! — выкрикнула Марго, совсем позабыв о том, как нерушима дружба, связывающая Лаису и Ахилла.
Генрих сделал попытку её обнять, и когда она оттолкнула его, про себя усмехнулся этому ревнивому раздражению, не подозревая, что и он начнёт вскоре ревновать Марго к храброму Бюсси, которого она полюбит. Наслаждение не всегда остаётся только наслаждением. У него есть свои ловушки и свои пропасти. В них можно спрятаться, чтобы тебя не видели. И в них можно заблудиться и упустить самое главное. Так бывало не раз в отношениях между Шарлоттой де Сов и сыном отравленной Жанны, мстителем за убитого адмирала. Немало других придворных дам служили ему для тех же целей, но милее всех была в этой роли она.
На улыбку жизни Сов отвечала своеобразным обаянием. Это была натура уравновешенная, а не порывистая и опьяняющая, как королева Наваррская. Слабой показала себя герцогиня Гиз, а не Сов, которая в каждом случае твёрдо знала, до каких границ она может позволить себе дойти. А Генрих находил общий язык и с ней, и с Марго, и с мадам де Гиз. По обычаям этого двора, у него было много любовниц, беспорядочные случайные связи, и очень сомнительно, долго ли выдержит такую жизнь столь молодое тело. Спокойнее всего ему было, однако, с Шарлоттой, отсюда и пристрастие к ней.
Причина крылась в том, что, когда они проводили вместе ночи без сна, они позволяли друг другу отвлекаться от действительности. И он знал, что о Гизе думает она тогда, о его честолюбивых замыслах. Ибо Гиз — её единственный повелитель, пусть даже лицо его обезображено. «Меня же это не должно трогать, у неё такой прелестный рот, особенно когда она задумается и губы чуть приоткрываются. И я ещё не видел таких глаз — длинные, узкие щёлочки, и в них искрится насмешливый ум. Странно только то, что она никогда не удивляется, если я слишком долго молчу. Может быть, она уже угадала, о чем я думаю? Когда мы вдруг встречаемся взглядами, её густые ресницы что-то утаивают от меня, а на губах появляется улыбка сострадания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183