Плевать она хотела на все, пока рядом с нею ее замечательный следователь. Она стояла, улыбаясь как последняя идиотка, мало что соображая, только прижималась к нему все сильнее и сильнее, боясь отпустить его из своих объятий. Терещенко явно испытывал чувства, схожие с ее собственными, потому что его руки намертво сцепились вокруг ее талии. Несчастному писателю пришлось их чуть ли не взашей вытолкать на улицу, так как часы уже показывали половину восьмого и вскорости должны были явиться его сменщики. Алена от души поблагодарила парня за то, что он не растерялся и взял на себя разбор документации. Она захватила с собой те самые последние листы договоров, которые Зорин ей любезно скопировал на ксероксе, и, все еще цепляясь за руку Вадима, села в его «пятерку». На этом воспоминании блаженная улыбка исчезла с ее губ.
Конечно, они приехали к ней домой и остаток ночи, а вернее, начало нового дня провели вместе. Но потом произошло совершенно неожиданное: Терещенко вдруг буркнул что-то похожее на недовольное:
«Все равно не понимаю, почему…» — и дальше повел себя совсем необычно: он быстренько собрался и смылся. Подобного раньше никогда не происходило. Он обожал варить для нее кофе, они любили долгие беседы на кухне, он никогда не стремился поскорее уйти. Наоборот, всегда тянул время, чтобы побыть с ней еще минутку. Даже когда сильно опаздывал. А тут — сбежал, пряча глаза, практически выскочив из постели.
И вот прошел уже целый бесполезный день. Наступил вечер, а он так и не позвонил. Почему он так поступил с ней? Он жалеет о том, что случилось этой ночью? Он ненавидит ее за это? Он боится возобновления отношений и решил порвать их еще раз столь жестоким образом?
Алена измучилась догадками. За этот томительный день она не меньше десяти раз подходила к телефону, собираясь сама отыскать Терещенко и задать ему все эти вопросы, но каждый раз клала трубку. Ей не хотелось услышать его ответы. Пусть уж лучше слабая надежда, пусть мучительное ожидание — по крайней мере, это хоть что-то.
Она обхватила голову руками: «Ну почему он так с ней поступил?!» За этот дурацкий день она устала больше, чем за все месяцы их разлуки. Устала душевно, устала по-настоящему, до апатии. Она прочувствовала каждой клеточкой слова Валентины Титовой, те, о бесконечном ожидании. Она поняла, что такое слушать шаги на лестнице, нестись к звонящему телефону и каждый раз разочаровываться, не услыхав знакомого голоса.
«Ну как начинать важное дело при таком душевном надломе?!»
Она тупо уставилась на стопку листов. Перед ней лежали как минимум пятьдесят предстоящих визитов, тяжелых уговоров, убеждений и нижайших просьб.
Она должна из кожи вон вылезти, но привести хотя бы десяток из этих людей в студию. Как это сделать? С кого начать? Ну где же ты, Вадим?!
Телефон разорвал пустоту. Она схватила трубку, задыхаясь, выкрикнула:
«Алло!» — и закрыла глаза, понимая, что дошла до того, что мелко дрожит в ожидании ответа.
— Здравствуй, племянница.
Алена готова была разрыдаться от разочарования.
— Не слышу радостных приветствий, — тетка Тая, похоже, усмехнулась.
Она открыла глаза и тихо поздоровалась.
— Что-то мне не нравится твой голос.
— Только голос? Да мне вся моя жизнь не нравится!
— Вот как? А что случилось?
— Ой, теть Тай, не хочу я сейчас об этом говорить. — Алена почувствовала, как что-то горячее выкатилось из глаза и заструилось по щеке.
— Деточка, — переполошилась тетка, — да что у тебя произошло?
— Помнишь, ты мне говорила, что у Вадима есть какая-то девушка? — Она закрыла трубку рукой и с чувством всхлипнула.
— Какого Вадима?
— Господи, перестань издеваться! Вадима Терещенко. Следователя! — Алена с большим трудом запихивала в горло рыдания, поэтому говорила на вдохе.
— Ах, следователя, — снова усмехнулась тетка. — Ты все о том же.
— Да, да, да! Что у него с той криминалисткой?
— Ну откуда мне знать, — протянула зловредная родственница, — это только слухи…
— Горыныч стал старым сплетником?
— Я этого не говорила. Просто он как-то между делом заметил, что Вадим вроде бы сильно переживал ваш разрыв, а потом отошел. Ну, в общем, стал встречаться с девушкой. По-моему, это нормально.
— Нет! Это совершенно ненормально! Это катастрофа!
— Я понимаю, что тебе было бы приятнее, если бы он кинулся с головой в Москву-реку, но такие случаи в наше время редки. Мужики пошли поверхностные. Не получилось с одной, они тут же кладут глаз на другую. Такие теперь времена непорядочные.
— Какая же ты язва! — вздохнула Алена.
— Ну и зачем он тебе сдался?
— Что-то я тебя не понимаю. Подобные речи не в твоем стиле. А как же нотации о сохранении отношений, если не любовных, то хотя бы дружеских?
— Забудь, — отрезала тетка. — Во всяком случае, с Вадимом это не пройдет. Ему нужно больше.
— А я на это ваше «больше» по-твоему не способна?
— При чем здесь «по-моему»? Ты сама решай.
— Да что же тут решать, если он выскочил от меня, словно его тут кипятком ошпарили. — Она не смогла сдержать отчаяния и теперь уже судорожно всхлипнула в трубку.
Тетка замялась, потом осторожно осведомилась:
— Значит, все-таки есть повод переживать?
— Да что вы все обо мне думаете?! Что я бревно бездушное?! — заорала Алена, забыв про разницу в возрасте и должное уважение, с которым должна относиться к родной тетке. — Один сначала прижимает к груди так, словно мечтал об этом всю жизнь, потом сматывается, как последняя сволочь, забыв попрощаться.
Другая звонит и изгаляется…
Сил на ругань у нее совсем не осталось. Она швырнула трубку на рычаг и, упав на диван, громко разрыдалась.
* * *
Вадим так и не позвонил. Серое утро застало ее лежащей поперек огромной кровати. Спать не хотелось. За окнами накрапывал мерзкий дождичек.
"То ли дождь, а то ли плачу это я… — проныла Алена, перевирая мотив песни, и закончила уже прозой:
— Ну и козел же ты, Вадим Терещенко!"
Она начала вяло мечтать о том, как отомстит ему за поруганные чувства, как, гордо вскинув голову, Пройдет мимо него под руку с каким-нибудь знойным красавцем (скорее всего с Буниным. Он, конечно, далеко не знойный, да в общем-то уже весьма потрепанный красавец, но другого на примете все равно нет).
«Ай, — легкомысленно решила она под конец, — и такой сойдет!»
Или вот еще! Она выйдет замуж и вся такая в белом, в пышной фате, похожей на облако, гордо вскинув голову…
«Нет! Это слишком! За Бунина, даже ради сладостного чувства отмщения — ни-ког-да. Терещенко таких мук не стоит!»
Да и вообще, проще всего тоже пропасть. Отключить телефон, например.
Пусть помучается…
Телефон возмущенно заверещал. Алена схватила трубку и, выкрикнув лихорадочное «Алло», затаилась.
— Ну, мать! Мне жаль тебя разочаровывать, но это всего лишь я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Конечно, они приехали к ней домой и остаток ночи, а вернее, начало нового дня провели вместе. Но потом произошло совершенно неожиданное: Терещенко вдруг буркнул что-то похожее на недовольное:
«Все равно не понимаю, почему…» — и дальше повел себя совсем необычно: он быстренько собрался и смылся. Подобного раньше никогда не происходило. Он обожал варить для нее кофе, они любили долгие беседы на кухне, он никогда не стремился поскорее уйти. Наоборот, всегда тянул время, чтобы побыть с ней еще минутку. Даже когда сильно опаздывал. А тут — сбежал, пряча глаза, практически выскочив из постели.
И вот прошел уже целый бесполезный день. Наступил вечер, а он так и не позвонил. Почему он так поступил с ней? Он жалеет о том, что случилось этой ночью? Он ненавидит ее за это? Он боится возобновления отношений и решил порвать их еще раз столь жестоким образом?
Алена измучилась догадками. За этот томительный день она не меньше десяти раз подходила к телефону, собираясь сама отыскать Терещенко и задать ему все эти вопросы, но каждый раз клала трубку. Ей не хотелось услышать его ответы. Пусть уж лучше слабая надежда, пусть мучительное ожидание — по крайней мере, это хоть что-то.
Она обхватила голову руками: «Ну почему он так с ней поступил?!» За этот дурацкий день она устала больше, чем за все месяцы их разлуки. Устала душевно, устала по-настоящему, до апатии. Она прочувствовала каждой клеточкой слова Валентины Титовой, те, о бесконечном ожидании. Она поняла, что такое слушать шаги на лестнице, нестись к звонящему телефону и каждый раз разочаровываться, не услыхав знакомого голоса.
«Ну как начинать важное дело при таком душевном надломе?!»
Она тупо уставилась на стопку листов. Перед ней лежали как минимум пятьдесят предстоящих визитов, тяжелых уговоров, убеждений и нижайших просьб.
Она должна из кожи вон вылезти, но привести хотя бы десяток из этих людей в студию. Как это сделать? С кого начать? Ну где же ты, Вадим?!
Телефон разорвал пустоту. Она схватила трубку, задыхаясь, выкрикнула:
«Алло!» — и закрыла глаза, понимая, что дошла до того, что мелко дрожит в ожидании ответа.
— Здравствуй, племянница.
Алена готова была разрыдаться от разочарования.
— Не слышу радостных приветствий, — тетка Тая, похоже, усмехнулась.
Она открыла глаза и тихо поздоровалась.
— Что-то мне не нравится твой голос.
— Только голос? Да мне вся моя жизнь не нравится!
— Вот как? А что случилось?
— Ой, теть Тай, не хочу я сейчас об этом говорить. — Алена почувствовала, как что-то горячее выкатилось из глаза и заструилось по щеке.
— Деточка, — переполошилась тетка, — да что у тебя произошло?
— Помнишь, ты мне говорила, что у Вадима есть какая-то девушка? — Она закрыла трубку рукой и с чувством всхлипнула.
— Какого Вадима?
— Господи, перестань издеваться! Вадима Терещенко. Следователя! — Алена с большим трудом запихивала в горло рыдания, поэтому говорила на вдохе.
— Ах, следователя, — снова усмехнулась тетка. — Ты все о том же.
— Да, да, да! Что у него с той криминалисткой?
— Ну откуда мне знать, — протянула зловредная родственница, — это только слухи…
— Горыныч стал старым сплетником?
— Я этого не говорила. Просто он как-то между делом заметил, что Вадим вроде бы сильно переживал ваш разрыв, а потом отошел. Ну, в общем, стал встречаться с девушкой. По-моему, это нормально.
— Нет! Это совершенно ненормально! Это катастрофа!
— Я понимаю, что тебе было бы приятнее, если бы он кинулся с головой в Москву-реку, но такие случаи в наше время редки. Мужики пошли поверхностные. Не получилось с одной, они тут же кладут глаз на другую. Такие теперь времена непорядочные.
— Какая же ты язва! — вздохнула Алена.
— Ну и зачем он тебе сдался?
— Что-то я тебя не понимаю. Подобные речи не в твоем стиле. А как же нотации о сохранении отношений, если не любовных, то хотя бы дружеских?
— Забудь, — отрезала тетка. — Во всяком случае, с Вадимом это не пройдет. Ему нужно больше.
— А я на это ваше «больше» по-твоему не способна?
— При чем здесь «по-моему»? Ты сама решай.
— Да что же тут решать, если он выскочил от меня, словно его тут кипятком ошпарили. — Она не смогла сдержать отчаяния и теперь уже судорожно всхлипнула в трубку.
Тетка замялась, потом осторожно осведомилась:
— Значит, все-таки есть повод переживать?
— Да что вы все обо мне думаете?! Что я бревно бездушное?! — заорала Алена, забыв про разницу в возрасте и должное уважение, с которым должна относиться к родной тетке. — Один сначала прижимает к груди так, словно мечтал об этом всю жизнь, потом сматывается, как последняя сволочь, забыв попрощаться.
Другая звонит и изгаляется…
Сил на ругань у нее совсем не осталось. Она швырнула трубку на рычаг и, упав на диван, громко разрыдалась.
* * *
Вадим так и не позвонил. Серое утро застало ее лежащей поперек огромной кровати. Спать не хотелось. За окнами накрапывал мерзкий дождичек.
"То ли дождь, а то ли плачу это я… — проныла Алена, перевирая мотив песни, и закончила уже прозой:
— Ну и козел же ты, Вадим Терещенко!"
Она начала вяло мечтать о том, как отомстит ему за поруганные чувства, как, гордо вскинув голову, Пройдет мимо него под руку с каким-нибудь знойным красавцем (скорее всего с Буниным. Он, конечно, далеко не знойный, да в общем-то уже весьма потрепанный красавец, но другого на примете все равно нет).
«Ай, — легкомысленно решила она под конец, — и такой сойдет!»
Или вот еще! Она выйдет замуж и вся такая в белом, в пышной фате, похожей на облако, гордо вскинув голову…
«Нет! Это слишком! За Бунина, даже ради сладостного чувства отмщения — ни-ког-да. Терещенко таких мук не стоит!»
Да и вообще, проще всего тоже пропасть. Отключить телефон, например.
Пусть помучается…
Телефон возмущенно заверещал. Алена схватила трубку и, выкрикнув лихорадочное «Алло», затаилась.
— Ну, мать! Мне жаль тебя разочаровывать, но это всего лишь я!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88