Рванув в арку и пробежав несколько шагов, я едва не закричала.
Дом представлял собой своеобразный колодец с одним-единственным выходом, той самой аркой, через которую я сюда попала. Поняв, что сама себя загнала в ловушку, сделала по двору круг, отчаянно надеясь, что еще не все потеряно. Ну что ж, в доме существуют подъезды, медлить больше нельзя, я кинулась к первому, как вдруг услышала:
— Анастасия Игоревна, идите сюда…
Подпрыгнув от неожиданности, я оглянулась. Из дверей соседнего подъезда на меня растерянно моргал Володя Савченко, мой злой гений и, как я мгновенно сообразила, спаситель. Едва не сбив его с ног, я влетела в подъезд и закрыла за собой дверь. Говорить я не могла, так же, как, впрочем, и дышать, навалившись грудью на обшарпанные перила, я судорожно ловила ртом воздух.
Однако Володя схватил меня за руку и потянул наверх.
Спотыкаясь на неверных ногах, я послушно двинулась следом.
— Анастасия Игоревна, что случилось? — захлопнув дверь, Володя повернулся ко мне. — Я вас с балкона увидел… Вы.., бегали?..
Он уставился на меня, я плюхнулась на обувную тумбу и выдавила:
— Ага… Почти…, то есть бегала, конечно.., то есть убегала…
Поскольку слюны во рту больше не осталось, то и сказать я больше ничего не могла. Проявив добросердечие, ребенок скрылся на кухне и принес мне стакан кваса.
Минут пятнадцать я сидела, закрыв глаза и прижавшись затылком к холодной стенке, дыша, словно ездовая лайка после гонки. Усевшись у противоположной стены на корточки, Володя терпеливо дожидался, пока я приду в чувство.
— Ты как внизу очутился? — поинтересовалась я, отдышавшись. — Шел куда-нибудь?
— Не-е… — протянул он, — я вас увидел. С балкона.
А это.., за вами, да? Ну тот, толстый?
Я кивнула. Володя многозначительно изогнул брови и качнул головой:
— Ничего себе… Интересно…
— Чего тебе интересно?
— Ну… Странно… Это же Череп. А чего он бегал, он зря бегать не будет, пальнул бы пару раз, да и всех делов…
— Чего-чего? — Тут я вытаращила глаза и икнула от переизбытка кваса в организме. — Ты чего несешь-то?
Куда пальнул? Что значит пальнул? Из чего пальнул?
Володя хмыкнул:
— Вы что же, Анастасия Игоревна, даже не поинтересовались, кто за вами бегает?
— Да ты знаешь, нет, не поинтересовалась. Как-то недосуг все было оглянуться. До него за мной еще трое бегали, тоже не представились. Так что сил на вопросы у меня не осталось. Зато ты, похоже, хорошо информирован, поделись, уважь училку…
Тут Володя меня перебил:
— Хотите, я вам чаю заварю? Пойдемте на кухню…
Предложение я одобрила, кряхтя, поднялась и, уцепившись рукой за стреляющую поясницу, направилась вслед за хозяином. Под ногами тонко поскрипывал давно не лакированный паркет, обои и в коридоре, и на кухне чистенькие, но явно старые. Обстановка в квартире довольно скромная, хотя, безусловно, здесь чувствовалась женская рука, весьма успешно создавшая ощущение тепла и уюта. Оглядываясь вокруг, я вдруг вспомнила, что здесь должна находиться вывезенная из деревни Савченко-старшим бабушка.
— А родители где?
— На работе, — гремя чайником, отозвался Володя.
Я решила продемонстрировать, что тоже кое-что знаю:
— А бабушка?
— У соседки… Время-то, — он кивнул на настенные часы, — как раз «Любовь до гроба» по первой началась…
Им теперь поодиночке смотреть неинтересно, соберутся кагалом, чай хлещут и сериал обсуждают.
— «Любовь до гроба»? — задумалась я. — Что-то мне такого названия не попадалось…
— А вы сериалы смотрите? — ужаснулся вдруг мальчик и едва не уронил чайник себе на ногу.
— Нет, — торопливо заверила я, поняв, что немедленно потеряю всяческий авторитет, если малость не совру, — я только кино.
Пару минут мы обсуждали проблемы нашего телевидения, сойдясь на том, что показывают много всякой ерунды, и я потихоньку вернула его к главной теме:
— Так что ты говорил о Черепе?
— А чего он за вами бегал?
— А я первая спросила… Он твоему брату дружок?
— Какой дружок! — едва не всплеснул руками Володя. — Череп здесь в авторитете! Его только разве комары не знают, да и то перелетные! Если кому сказать, что он за вами как пацан бегал…
— Вот этого как раз и не надо! — всполошилась я. — Мне только этого и не хватает!
— Да это я так… Чудно только. Он все время на машине ездит, тачка у него крутая, навороченная…
— Так Череп, выходит, местный? — Володя кивнул. — То-то я гляжу, номера тутошние. Местный… — я замешкалась, — бизнесмен?
Володя уставился на потолок и, решив, очевидно, что училка младших классов не может не быть двинутой, согласился:
— Можно и так сказать…
— А в гости к твоему брату он приезжал?
— Не… Что вы! — В голосе пацана зазвучало явное уважение. — Череп в большом почете…
Из чего я поняла, что Савченко-старший у местных бандитов в небольшом почете, и обрадовалась. Это позволяло надеяться, что Ефим «со товарищи» к данной категории граждан все же не относится. Я хлебнула чаю, помакала ложку в вишневое варенье, любезно предложенное хозяином, и задумалась, прикидывая, как бы попедагогичнее выведать у ребенка о друзьях старшего братика. Пока я корчила из себя Макаренко, время неумолимо таяло и на небольшую опрятную кухоньку всерьез накатывали сумерки.
— А ребята, которые к твоему брату приехали, они кто?
Володя подумал, повздыхал, смешно хмуря брови, наконец отозвался:
— А кто их разберет… В армии вместе служили…
— А Ефим?
— Ефим?
— Ну высокий такой, симпатичный… Блондин, глаза синие…
— Я в глаза им не заглядывал, — недовольно буркнул мальчик, дернув плечом. — Может, он и Ефим, почем мне знать!
— А Юру и Колю знаешь?
Он снова пожал плечами.
— Коля здоровый такой, со шрамом через всю щеку…
— Ах, эти! Эти трое особняком держались… Да я и видел-то их пару раз. Слышал, что одного Бешеный зовут, другого — Жук. Очень этот Жук беспокойный. Все чего-то вертелся, вертелся, словно укушенный. Но они точняк в почете, это я отвечаю.
Постеснявшись показать свою неосведомленность в местном жаргоне, я не стала уточнять, что представлял собой этот самый почет и в какой именно области он присваивался. Уважение в мальчишечьем голосе совершенно не гарантировало, что столь высокое звание характеризует их как почетных академиков. Пока я кусала губы, досадуя, что мое расследование далеко не продвинулось, Володя заерзал на табурете, бросил взгляд на часы и пробормотал:
— Через пятнадцать минут бабка вернется…
Поняв намек, я поднялась, поблагодарила парня и пошла к двери.
— Только не говори никому, что я здесь была, ладно?
Он кивнул, я с удивлением увидела, что лицо у Савченко-младшего грустное, а глаза несчастные, словно больные. Я протянула руку и крепко тряхнула его кисть.
— Вовка! Не грусти!
Я уже одолела лестничный пролет, когда Володя вдруг встрепенулся и решительно заявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
Дом представлял собой своеобразный колодец с одним-единственным выходом, той самой аркой, через которую я сюда попала. Поняв, что сама себя загнала в ловушку, сделала по двору круг, отчаянно надеясь, что еще не все потеряно. Ну что ж, в доме существуют подъезды, медлить больше нельзя, я кинулась к первому, как вдруг услышала:
— Анастасия Игоревна, идите сюда…
Подпрыгнув от неожиданности, я оглянулась. Из дверей соседнего подъезда на меня растерянно моргал Володя Савченко, мой злой гений и, как я мгновенно сообразила, спаситель. Едва не сбив его с ног, я влетела в подъезд и закрыла за собой дверь. Говорить я не могла, так же, как, впрочем, и дышать, навалившись грудью на обшарпанные перила, я судорожно ловила ртом воздух.
Однако Володя схватил меня за руку и потянул наверх.
Спотыкаясь на неверных ногах, я послушно двинулась следом.
— Анастасия Игоревна, что случилось? — захлопнув дверь, Володя повернулся ко мне. — Я вас с балкона увидел… Вы.., бегали?..
Он уставился на меня, я плюхнулась на обувную тумбу и выдавила:
— Ага… Почти…, то есть бегала, конечно.., то есть убегала…
Поскольку слюны во рту больше не осталось, то и сказать я больше ничего не могла. Проявив добросердечие, ребенок скрылся на кухне и принес мне стакан кваса.
Минут пятнадцать я сидела, закрыв глаза и прижавшись затылком к холодной стенке, дыша, словно ездовая лайка после гонки. Усевшись у противоположной стены на корточки, Володя терпеливо дожидался, пока я приду в чувство.
— Ты как внизу очутился? — поинтересовалась я, отдышавшись. — Шел куда-нибудь?
— Не-е… — протянул он, — я вас увидел. С балкона.
А это.., за вами, да? Ну тот, толстый?
Я кивнула. Володя многозначительно изогнул брови и качнул головой:
— Ничего себе… Интересно…
— Чего тебе интересно?
— Ну… Странно… Это же Череп. А чего он бегал, он зря бегать не будет, пальнул бы пару раз, да и всех делов…
— Чего-чего? — Тут я вытаращила глаза и икнула от переизбытка кваса в организме. — Ты чего несешь-то?
Куда пальнул? Что значит пальнул? Из чего пальнул?
Володя хмыкнул:
— Вы что же, Анастасия Игоревна, даже не поинтересовались, кто за вами бегает?
— Да ты знаешь, нет, не поинтересовалась. Как-то недосуг все было оглянуться. До него за мной еще трое бегали, тоже не представились. Так что сил на вопросы у меня не осталось. Зато ты, похоже, хорошо информирован, поделись, уважь училку…
Тут Володя меня перебил:
— Хотите, я вам чаю заварю? Пойдемте на кухню…
Предложение я одобрила, кряхтя, поднялась и, уцепившись рукой за стреляющую поясницу, направилась вслед за хозяином. Под ногами тонко поскрипывал давно не лакированный паркет, обои и в коридоре, и на кухне чистенькие, но явно старые. Обстановка в квартире довольно скромная, хотя, безусловно, здесь чувствовалась женская рука, весьма успешно создавшая ощущение тепла и уюта. Оглядываясь вокруг, я вдруг вспомнила, что здесь должна находиться вывезенная из деревни Савченко-старшим бабушка.
— А родители где?
— На работе, — гремя чайником, отозвался Володя.
Я решила продемонстрировать, что тоже кое-что знаю:
— А бабушка?
— У соседки… Время-то, — он кивнул на настенные часы, — как раз «Любовь до гроба» по первой началась…
Им теперь поодиночке смотреть неинтересно, соберутся кагалом, чай хлещут и сериал обсуждают.
— «Любовь до гроба»? — задумалась я. — Что-то мне такого названия не попадалось…
— А вы сериалы смотрите? — ужаснулся вдруг мальчик и едва не уронил чайник себе на ногу.
— Нет, — торопливо заверила я, поняв, что немедленно потеряю всяческий авторитет, если малость не совру, — я только кино.
Пару минут мы обсуждали проблемы нашего телевидения, сойдясь на том, что показывают много всякой ерунды, и я потихоньку вернула его к главной теме:
— Так что ты говорил о Черепе?
— А чего он за вами бегал?
— А я первая спросила… Он твоему брату дружок?
— Какой дружок! — едва не всплеснул руками Володя. — Череп здесь в авторитете! Его только разве комары не знают, да и то перелетные! Если кому сказать, что он за вами как пацан бегал…
— Вот этого как раз и не надо! — всполошилась я. — Мне только этого и не хватает!
— Да это я так… Чудно только. Он все время на машине ездит, тачка у него крутая, навороченная…
— Так Череп, выходит, местный? — Володя кивнул. — То-то я гляжу, номера тутошние. Местный… — я замешкалась, — бизнесмен?
Володя уставился на потолок и, решив, очевидно, что училка младших классов не может не быть двинутой, согласился:
— Можно и так сказать…
— А в гости к твоему брату он приезжал?
— Не… Что вы! — В голосе пацана зазвучало явное уважение. — Череп в большом почете…
Из чего я поняла, что Савченко-старший у местных бандитов в небольшом почете, и обрадовалась. Это позволяло надеяться, что Ефим «со товарищи» к данной категории граждан все же не относится. Я хлебнула чаю, помакала ложку в вишневое варенье, любезно предложенное хозяином, и задумалась, прикидывая, как бы попедагогичнее выведать у ребенка о друзьях старшего братика. Пока я корчила из себя Макаренко, время неумолимо таяло и на небольшую опрятную кухоньку всерьез накатывали сумерки.
— А ребята, которые к твоему брату приехали, они кто?
Володя подумал, повздыхал, смешно хмуря брови, наконец отозвался:
— А кто их разберет… В армии вместе служили…
— А Ефим?
— Ефим?
— Ну высокий такой, симпатичный… Блондин, глаза синие…
— Я в глаза им не заглядывал, — недовольно буркнул мальчик, дернув плечом. — Может, он и Ефим, почем мне знать!
— А Юру и Колю знаешь?
Он снова пожал плечами.
— Коля здоровый такой, со шрамом через всю щеку…
— Ах, эти! Эти трое особняком держались… Да я и видел-то их пару раз. Слышал, что одного Бешеный зовут, другого — Жук. Очень этот Жук беспокойный. Все чего-то вертелся, вертелся, словно укушенный. Но они точняк в почете, это я отвечаю.
Постеснявшись показать свою неосведомленность в местном жаргоне, я не стала уточнять, что представлял собой этот самый почет и в какой именно области он присваивался. Уважение в мальчишечьем голосе совершенно не гарантировало, что столь высокое звание характеризует их как почетных академиков. Пока я кусала губы, досадуя, что мое расследование далеко не продвинулось, Володя заерзал на табурете, бросил взгляд на часы и пробормотал:
— Через пятнадцать минут бабка вернется…
Поняв намек, я поднялась, поблагодарила парня и пошла к двери.
— Только не говори никому, что я здесь была, ладно?
Он кивнул, я с удивлением увидела, что лицо у Савченко-младшего грустное, а глаза несчастные, словно больные. Я протянула руку и крепко тряхнула его кисть.
— Вовка! Не грусти!
Я уже одолела лестничный пролет, когда Володя вдруг встрепенулся и решительно заявил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91