Под стать этому стеблю был и гонец.
Сахёэ-но ками, сын принца Сикибукё, приходился братом госпоже Мурасаки. Часто бывая в доме Великого министра, он хорошо знал обо всем, что там происходит. Вот и теперь, не в силах сдержать досаду, поспешил высказать девушке свои обиды:
«Забуду тебя -
Я решил, но, как ни стараюсь,
Тоска все сильней.
Как же мне теперь поступить?
Что мне делать теперь с собою?» (249)
При полном несходстве все без исключения письма были очень хороши – каждое по-своему. Прекрасно подобранный цвет бумаги, изысканные оттенки туши, чарующий аромат…
– О да, очень скоро мы не будем уже получать этих писем, – сетовали дамы. – Какая тоска!
А что думала юная госпожа?
Она ответила только принцу Хёбукё, причем чрезвычайно кратко:
«Раскрыв лепестки,
Тянется солнцу навстречу
Цветущая мальва.
Но удастся ли ей самой
Утренний иней стряхнуть…»
Знаки, начертанные бледной тушью, показались принцу необыкновенно изящными. Всего несколько слов, случайных, словно росинки на листке, но они были проникнуты искренним сочувствием, и принц возрадовался, хотя может ли что-нибудь быть ненадежнее такого утешения?
В те дни девушка получила много и других, совсем уж незначительных писем, полных обид и любовных жалоб.
Говорят, что оба министра сочли ее поведение образцом, которому должна следовать любая женщина…
Кипарисовый столб
Основные персонажи
Великий министр (Гэндзи) , 37-38 лет
Удайсё (Хигэкуро) – супруг Тамакадзура
Девушка из Западного флигеля, госпожа Найси-но ками (Тамакадзура) , – дочь Югао и министра Двора, приемная дочь Гэндзи
Министр Двора, министр со Второй линии (То-но тюдзё) , – брат Аои, первой супруги Гэндзи
Государь (Рэйдзэй) – сын Фудзицубо и Гэндзи (официально – сын имп. Кирицубо)
Нёго Кокидэн – дочь министра Двора, наложница имп. Рэйдзэй
Принц Хёбукё (Хотару) – сын имп. Кирицубо, младший брат Гэндзи
Госпожа Мурасаки, госпожа Весенних покоев , 29-30 лет, – супруга Гэндзи, дочь принца Сикибукё
Госпожа Северных покоев в доме Удайсё – первая супруга Хигэкуро, дочь принца Сикибукё
Девочка (Макибасира) , 12 (13) – 13 (14) лет, – дочь Хигэкуро
То-но тюдзё (Касиваги) – сын министра Двора
Госпожа Оми – побочная дочь министра Двора
Сайсё-но тюдзё (Югири) , 16-17 лет, – сын Гэндзи
– Мне бы не хотелось, чтобы об этом узнал Государь, – предостерегал Великий министр. – Постарайтесь пока не предавать дело огласке.
Однако Удайсё совсем потерял голову. Прошло немало времени со дня их первой встречи, но юная госпожа из Западного флигеля по-прежнему сторонилась его и целыми днями грустила, сетуя на злосчастную судьбу. Это не могло не обижать Удайсё, но чаще он радовался, поддерживаемый уверенностью в давней связанности их судеб. Каждый день он обнаруживал в своей возлюбленной все новые и новые достоинства и содрогался от ужаса, представляя себе, сколь легко могла она стать достоянием другого. Он готов был одинаково щедро отблагодарить бодхисаттву Каннон из храма Исияма и прислужницу Бэн, но, к его величайшему сожалению, эта последняя, понимая, что ее пособничество имело весьма неблагоприятные последствия для госпожи, давно уже не появлялась в доме на Шестой линии.
Впрочем, скорее всего дело действительно не обошлось без вмешательства Каннон, ибо как иначе объяснить поведение юной госпожи, которая из всех своих поклонников, изнывающих от любви к ней, выбрала того, к кому не имела ни малейшей сердечной склонности? Великий министр, никогда не одобрявший искательств Удайсё, был весьма раздосадован, но мог ли он что-нибудь изменить? Поскольку союз этот получил всеобщее признание, было бы дурно и несправедливо по отношению к Удайсё выказывать теперь свое недовольство, поэтому Великому министру ничего не оставалось, как отпраздновать это событие с возможной пышностью и взять на себя заботы о зяте.
Удайсё, желая как можно быстрее перевезти супругу к себе, торопил с приготовлениями, но Великий министр все не давал своего согласия, якобы из опасения, что столь неоправданная поспешность повредит доброму имени юной госпожи, не говоря уже о том, что ей нелегко будет жить в одном доме с особой, наверняка настроенной по отношению к ней враждебно.
– Я полагаю, что торопливость в таких делах губительна, – сказал он. – Действуйте тихо, без особой огласки, и никто вас не осудит.
– Что ж, пожалуй, это и к лучшему, – потихоньку говорил своим близким министр Двора. – Не могу сказать, чтобы меня радовало ее поступление на придворную службу. Не имея надежного покровителя, нельзя достойно противостоять своим соперницам. Сам я искренне расположен к ней, но как быть с нёго Кокидэн?
В самом деле, как ни почетно служить Государю, положение юной госпожи при дворе, несомненно, было бы весьма шатким. Остальные дамы скорее всего пренебрегали бы ею, а Государь если и удостаивал бы внимания, то крайне редко, к тому же он вряд ли стал бы обращаться с ней как со значительной особой.
Поэтому, когда министру Двора донесли, какими посланиями обменялись новобрачные на Третью ночь, он от всего сердца порадовался за юную госпожу и возблагодарил Великого министра, проявившего по отношению к ней столь трогательную заботливость.
Поначалу союз этот был окружен тайной, но скоро люди проведали о нем и стали передавать один другому эту волнующую новость, так что в конце концов весь мир заговорил о столь необыкновенном событии. Слух о том дошел и до Государя.
– Досадно, что наши с ней судьбы оказались несвязанными, – изволил посетовать он. – Впрочем, если она по-прежнему готова поступить на придворную службу, я ничего не имею против. Хотя теперь о более высоком положении не может идти и речи.
Настала Одиннадцатая луна. Во Дворце одно за другим проходили торжественные празднества, доставлявшие немало забот дворцовым прислужницам. Они то и дело обращались за советами к новой своей начальнице, поэтому в Западном флигеле в те дни царило необычайное оживление. К величайшему огорчению госпожи Найси-но ками, Удайсё теперь даже в дневное время оставался в ее покоях, прячась от прислуживающих дам. Надобно ли сказывать о том, каким разочарованием был этот союз для принца Хёбукё и прочих?
Сахёэ-но ками печалился еще и потому, что имя младшей сестры его, госпожи Северных покоев в доме Удайсё, стало достоянием людской молвы. Однако же ему ничего не оставалось, как смириться. Да и в самом деле, разумно ли было теперь кого-то винить?
Удайсё, всегда пользовавшийся в мире славой человека благонравного и благоразумного, не способного на сумасбродства, теперь словно переродился. Как будто, отдав сердце девушке, он вдруг впервые ощутил вкус к жизненным удовольствиям. Когда приходил он к ней вечером и уходил на рассвете, дамы наперебой восторгались великолепием его наряда и изысканностью манер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Сахёэ-но ками, сын принца Сикибукё, приходился братом госпоже Мурасаки. Часто бывая в доме Великого министра, он хорошо знал обо всем, что там происходит. Вот и теперь, не в силах сдержать досаду, поспешил высказать девушке свои обиды:
«Забуду тебя -
Я решил, но, как ни стараюсь,
Тоска все сильней.
Как же мне теперь поступить?
Что мне делать теперь с собою?» (249)
При полном несходстве все без исключения письма были очень хороши – каждое по-своему. Прекрасно подобранный цвет бумаги, изысканные оттенки туши, чарующий аромат…
– О да, очень скоро мы не будем уже получать этих писем, – сетовали дамы. – Какая тоска!
А что думала юная госпожа?
Она ответила только принцу Хёбукё, причем чрезвычайно кратко:
«Раскрыв лепестки,
Тянется солнцу навстречу
Цветущая мальва.
Но удастся ли ей самой
Утренний иней стряхнуть…»
Знаки, начертанные бледной тушью, показались принцу необыкновенно изящными. Всего несколько слов, случайных, словно росинки на листке, но они были проникнуты искренним сочувствием, и принц возрадовался, хотя может ли что-нибудь быть ненадежнее такого утешения?
В те дни девушка получила много и других, совсем уж незначительных писем, полных обид и любовных жалоб.
Говорят, что оба министра сочли ее поведение образцом, которому должна следовать любая женщина…
Кипарисовый столб
Основные персонажи
Великий министр (Гэндзи) , 37-38 лет
Удайсё (Хигэкуро) – супруг Тамакадзура
Девушка из Западного флигеля, госпожа Найси-но ками (Тамакадзура) , – дочь Югао и министра Двора, приемная дочь Гэндзи
Министр Двора, министр со Второй линии (То-но тюдзё) , – брат Аои, первой супруги Гэндзи
Государь (Рэйдзэй) – сын Фудзицубо и Гэндзи (официально – сын имп. Кирицубо)
Нёго Кокидэн – дочь министра Двора, наложница имп. Рэйдзэй
Принц Хёбукё (Хотару) – сын имп. Кирицубо, младший брат Гэндзи
Госпожа Мурасаки, госпожа Весенних покоев , 29-30 лет, – супруга Гэндзи, дочь принца Сикибукё
Госпожа Северных покоев в доме Удайсё – первая супруга Хигэкуро, дочь принца Сикибукё
Девочка (Макибасира) , 12 (13) – 13 (14) лет, – дочь Хигэкуро
То-но тюдзё (Касиваги) – сын министра Двора
Госпожа Оми – побочная дочь министра Двора
Сайсё-но тюдзё (Югири) , 16-17 лет, – сын Гэндзи
– Мне бы не хотелось, чтобы об этом узнал Государь, – предостерегал Великий министр. – Постарайтесь пока не предавать дело огласке.
Однако Удайсё совсем потерял голову. Прошло немало времени со дня их первой встречи, но юная госпожа из Западного флигеля по-прежнему сторонилась его и целыми днями грустила, сетуя на злосчастную судьбу. Это не могло не обижать Удайсё, но чаще он радовался, поддерживаемый уверенностью в давней связанности их судеб. Каждый день он обнаруживал в своей возлюбленной все новые и новые достоинства и содрогался от ужаса, представляя себе, сколь легко могла она стать достоянием другого. Он готов был одинаково щедро отблагодарить бодхисаттву Каннон из храма Исияма и прислужницу Бэн, но, к его величайшему сожалению, эта последняя, понимая, что ее пособничество имело весьма неблагоприятные последствия для госпожи, давно уже не появлялась в доме на Шестой линии.
Впрочем, скорее всего дело действительно не обошлось без вмешательства Каннон, ибо как иначе объяснить поведение юной госпожи, которая из всех своих поклонников, изнывающих от любви к ней, выбрала того, к кому не имела ни малейшей сердечной склонности? Великий министр, никогда не одобрявший искательств Удайсё, был весьма раздосадован, но мог ли он что-нибудь изменить? Поскольку союз этот получил всеобщее признание, было бы дурно и несправедливо по отношению к Удайсё выказывать теперь свое недовольство, поэтому Великому министру ничего не оставалось, как отпраздновать это событие с возможной пышностью и взять на себя заботы о зяте.
Удайсё, желая как можно быстрее перевезти супругу к себе, торопил с приготовлениями, но Великий министр все не давал своего согласия, якобы из опасения, что столь неоправданная поспешность повредит доброму имени юной госпожи, не говоря уже о том, что ей нелегко будет жить в одном доме с особой, наверняка настроенной по отношению к ней враждебно.
– Я полагаю, что торопливость в таких делах губительна, – сказал он. – Действуйте тихо, без особой огласки, и никто вас не осудит.
– Что ж, пожалуй, это и к лучшему, – потихоньку говорил своим близким министр Двора. – Не могу сказать, чтобы меня радовало ее поступление на придворную службу. Не имея надежного покровителя, нельзя достойно противостоять своим соперницам. Сам я искренне расположен к ней, но как быть с нёго Кокидэн?
В самом деле, как ни почетно служить Государю, положение юной госпожи при дворе, несомненно, было бы весьма шатким. Остальные дамы скорее всего пренебрегали бы ею, а Государь если и удостаивал бы внимания, то крайне редко, к тому же он вряд ли стал бы обращаться с ней как со значительной особой.
Поэтому, когда министру Двора донесли, какими посланиями обменялись новобрачные на Третью ночь, он от всего сердца порадовался за юную госпожу и возблагодарил Великого министра, проявившего по отношению к ней столь трогательную заботливость.
Поначалу союз этот был окружен тайной, но скоро люди проведали о нем и стали передавать один другому эту волнующую новость, так что в конце концов весь мир заговорил о столь необыкновенном событии. Слух о том дошел и до Государя.
– Досадно, что наши с ней судьбы оказались несвязанными, – изволил посетовать он. – Впрочем, если она по-прежнему готова поступить на придворную службу, я ничего не имею против. Хотя теперь о более высоком положении не может идти и речи.
Настала Одиннадцатая луна. Во Дворце одно за другим проходили торжественные празднества, доставлявшие немало забот дворцовым прислужницам. Они то и дело обращались за советами к новой своей начальнице, поэтому в Западном флигеле в те дни царило необычайное оживление. К величайшему огорчению госпожи Найси-но ками, Удайсё теперь даже в дневное время оставался в ее покоях, прячась от прислуживающих дам. Надобно ли сказывать о том, каким разочарованием был этот союз для принца Хёбукё и прочих?
Сахёэ-но ками печалился еще и потому, что имя младшей сестры его, госпожи Северных покоев в доме Удайсё, стало достоянием людской молвы. Однако же ему ничего не оставалось, как смириться. Да и в самом деле, разумно ли было теперь кого-то винить?
Удайсё, всегда пользовавшийся в мире славой человека благонравного и благоразумного, не способного на сумасбродства, теперь словно переродился. Как будто, отдав сердце девушке, он вдруг впервые ощутил вкус к жизненным удовольствиям. Когда приходил он к ней вечером и уходил на рассвете, дамы наперебой восторгались великолепием его наряда и изысканностью манер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96