— Господин юаньвай, ваша дочка еще слишком молода, чтобы понимать такие книги. Разве за это бьют?!
От этих слов Ху Хао словно протрезвел:
— Да, да! Вы правы, соседка! — сказал он и обратился уже к Юнъэр: — А ну-ка покажи свою книжку!
Юнъэр вынула из-за пазухи шелковый мешочек и отдала отцу.
Ху Хао вытащил книжку, повертел в руках и спросил дочь:
— Ты помнишь, о чем здесь говорится?
— Не помню, — отвечала девочка.
Велев жене разжечь очаг, Ху Хао бросил в огонь книгу и, когда она превратилась в пепел, сказал дочери:
— На этот раз я прощаю тебя ради нашей соседки. Но если это повторится и впредь — убью!..
Некогда в пламени
погиб рисунок священный,
Теперь юаньвай
священную книгу сжег.
Но прежде огонь
был самый обыкновенный —
С небесным огнем
никто бы бороться не смог!
— Нет, нет, отец, я больше не посмею! — заверила дочь.
— Смотри же! — предупредил Ху Хао. — И ничего никому не болтай! Узнают люди — плохо нам придется!
Однако не будем отвлекаться от основного повествования и продолжим наш рассказ о Юнъэр. Девочка в этот вечер долго плакала, и мать утешала ее...
Так прошла ночь, а на следующий день отец снова ушел. А мать ушла к соседке. Оставшись одна, Юнъэр заперла дверь и стала грустно размышлять: «Как жаль книгу, ведь ее ни за какие деньги не купишь. Старуха дала ее мне, желая добра. И пусть я сотворила немного денег и риса — все равно это лучше, нежели выпрашивать у людей. Жаль, что отец сжег книгу и я не узнала, о чем в ней дальше говорится. Правда, старуха сказала, что, если я захочу, она меня выучит искусству волшебства, только для этого нужно, чтоб я позвала Святую тетушку. Может, и вправду ее позвать? Вдруг у нее есть другая книга?»
Девочка прошла в надворный флигель и, обратив лицо к небу, тихо позвала: «Святая тетушка!» И в тот же миг, опираясь на бамбуковый посох, во флигель вошла старуха. Юнъэр поклонилась ей, пожелала всяческого счастья и рассказала, как отец сжег книгу.
— Книга не сгорела, она у меня! — сказала старуха, вытаскивая из рукава шелковый мешочек.
Испуганная Юнъэр упала на колени, но старуха подняла ее и ласково сказала:
— Дитя мое, в одной из прежних жизней я была твоей матерью. И сейчас, увидев, как ты страдаешь, я пришла тебе помочь. Я могла бы снова дать тебе книгу, но ведь ты все равно не сможешь пользоваться ею дома. Так что доверься мне и слушай, что я скажу. Старайся выспаться днем и набраться сил. Укладываясь спать на ночь, не раздевайся. Поздно ночью, когда все уснут и ты услышишь крик журавля, знай — это за тобой явился мой посланец. Потихоньку выйди из дому и садись на него верхом. Он принесет тебя ко мне, а утром точно так же доставит обратно. Я обучу тебя всем волшебным способам, описанным в книге, и ты будешь обладать таким могуществом и пользоваться таким счастьем, какие и не описать словами.
— Я бы рада, но только боюсь, как бы родители не обнаружили ночью, что меня нет, — нерешительно произнесла Юнъэр. — Что я им скажу по возвращении?
— Об этом не беспокойся! — сказала старуха и протянула девочке свой бамбуковый посох. — Возьми вот эту палку и хорошенько спрячь ее. А вечером, когда будешь уходить, положи в свою постель и прикрой одеялом. Родители увидят и подумают, что это ты спишь.
Обрадованная девочка взяла посох, а старуха, взмыв к потолку, исчезла.
Юнъэр сделала все, как ей велела старуха, и стала ждать ночи. Вскоре после наступления сумерек она действительно услышала крик журавля, сунула посох в постель, прикрыла его одеялом и потихоньку вышла во двор. Там ее уже дожидался журавль. Юнъэр села ему на спину, птица взмыла в воздух и вскоре опустилась в неизвестном месте. И тут девочка увидела перед собой старуху, но уже одетую не так, как прежде: на ней была звездная даосская шапка и накидка из перьев аиста. Старуха протянула руку вперед — тотчас журавль исчез в ее рукаве; затем встряхнула рукавом — из него выпала маленькая фигурка бумажного журавлика. Испуганная Юнъэр упала перед старухой на колени.
— Не бойся, дитя мое! — успокоила ее старуха.
Юнъэр поднялась и вдруг почувствовала, что находится не на земле, а на каком-то возвышенном месте.
— Где я? — спросила она.
— Мы с тобой на верхней террасе храма Первого министра, — отвечала старуха. — Это самое лучшее место для наших занятий — сюда никто не заходит. А теперь слушай! Прежде всего я научу тебя, как изменять свой облик, проникать через окна и щели, входить и выходить сквозь закрытые двери. Затем выучу летать на скамье и перепрыгивать горы и скалы. Любая скамья по первому твоему знаку поднимется в воздух и унесет тебя, куда ты пожелаешь...
Юнъэр всецело доверилась старухе и с этих пор каждую ночь тайком уходила из дому...
Не станем рассказывать о том, как училась Юнъэр, а продолжим рассказ о Ху Хао. Время не стояло на месте, и вскоре рис, добытый Юнъэр, был съеден, а деньги израсходованы. Просить помощи больше было не у кого, семье вновь грозил голод, и вот тут-то мать и вспомнила, как выручала их дочь.
— Вот ты побил дочку и сжег ее книгу, — стала упрекать она мужа, — а теперь и сам голодаешь, и нас хочешь уморить.
— Что ж теперь поделаешь? — разводил руками Ху Хао.
— Надо было раньше думать! Или ты вообразил, когда жег книгу, что деньги и рис нам больше никогда не потребуются?
— Теперь я понял, что поступил необдуманно, — признался Ху Хао.
— Слишком поздно понял!
— Ничего не поделаешь — придется просить у дочки прощения. Может, она припомнит свой способ и добудет нам немного денег и риса?
— Да после того как ты ее поколотил, она почти не разговаривает с нами — только и знает, что целыми днями сидит у себя в комнате. А вечером как ляжет, так спит мертвым сном — не добудишься. Такое послушное дитя стало! Теперь вот сам к ней иди и оправдывайся!
Ху Хао прошел в комнату дочери и ласково спросил:
— Доченька, ты не помнишь, что говорилось в той книге о добывании денег и риса?..
— Нет, отец, не помню, — отвечала Юнъэр.
— Ты уж, доченька, на меня не обижайся, а постарайся вспомнить, — просил Ху Хао. — Спаси нас от голодной смерти...
Не успела Юнъэр и рта раскрыть, как в комнату вошла мать и напустилась на мужа:
— Да чего ты к ней привязался! А ты, доченька, не помни обиды! Помоги нам! — обратилась она к Юнъэр.
— Да, да, доченька, помоги, — подхватил Ху Хао. — Я тебя больше никогда бить не буду.
— Когда отец меня бил, я все позабыла, — сказала Юнъэр. — В памяти остались только кое-какие обрывки. Не знаю, получится ли у меня... Если хочешь, отец, принеси сюда скамейку и сядь на нее, а уж я покажу, что могу...
Отец исполнил просьбу дочери. Не успела Юнъэр пробормотать заклинание, как скамейка оторвалась от пола и взвилась вверх. Ху Хао стукнулся головой о потолок и завопил:
— Спасите!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125