Тогда Яйцо предложил Чжан Луаню первому спуститься в лодку. Чжан Луань разместился в середине, Яйцо занял место на носу лодки, Хромой — на корме. Чжан Луань поднял вверх веер, присвистнул, и лодка унеслась прочь. Через мгновение и лодка и река исчезли, а на месте, где только что плескалась вода, виднелась мощенная камнем дорожка, ведущая от входа в зал к воротам. Начальник уезда стоял с широко раскрытым ртом, все происходящее казалось ему кошмаром...
А вскоре начались неприятности. По окрестным уездам, тоже страдавшим от засухи, распространился слух о чуде в уезде Бопин. Посыпались просьбы прислать к ним даоса, вызвавшего дождь. Сам правитель округа прислал в Бопин бумагу с такой же просьбой. Начальник уезда, не умевший лгать, подробно описал в своем ответе все, что произошло, и добавил, что даос и два его собрата исчезли в неизвестном направлении. Такой ответ вызвал недовольство правителя округа, и он донес о случившемся в Тайный государственный совет. Там деяние даоса признали колдовством, могущим послужить причиной возникновения смут, и доложили об этом двору. Последовал высочайший указ, строго предписывавший выявлять все случаи колдовства и доносить о них властям.
Правда, касалось это главным образом столичного округа, поэтому отныне бродячие даосы и хэшаны стали опасаться появляться в окрестностях восточной столицы...
Здесь наше повествование пойдет в двух направлениях. Сначала мы расскажем о лодке, в которой плыли Чжан Луань, Яйцо и Хромой. Когда она пристала к берегу, троица вышла и углубилась в бамбуковую рощу. В роще разгуливали журавли и олени, а в глубине ее виднелась легкая камышовая хижина.
— Это и есть ваша обитель, наставник Яйцо? — спросил Чжан Луань.
— Никогда не имел никакой обители, — отвечал тот. — Всю жизнь странствую, как вольное облако.
Чжан Луань вздохнул, а Яйцо сказал Хромому:
— Почему же ты не приглашаешь Святую тетушку? Ведь наставник Чжан здесь...
Хромой обратился лицом к луне и трижды произнес имя старухи. И тут же из самой середины луны брызнул золотистый луч, упал на землю и превратился в старуху. На ней было одеяние из перьев аиста, на седой голове — звездная даосская шапка, под густыми бровями сверкали проницательные глаза.
Догадавшись, что перед ним Святая тетушка, Чжан Луань почтительно поклонился ей и назвал себя. Необычные манеры и внушительный вид даоса понравились старухе.
Они вошли в хижину. Святая тетушка заняла место на возвышении, рядом с ней сел Чжан Луань, а Хромой и Яйцо встали в сторонке.
— Где же это наставнику Чжану довелось встретиться с моей дочкой Мэйэр? — первой задала вопрос старуха.
Чжан Луань подробно рассказал о событиях тринадцатилетней давности. Святая тетушка была тронута.
— Почтенный наставник, если бы не вы, не возродиться бы ей в человеческом облике! — Затем старуха обратилась к Хромому: — Ты помнишь слова Яна Три точки? Поистине, божественный лекарь!
— Не о Яне ли Полусвятом из округа Ичжоу вы говорите? — осведомился Чжан Луань.
— Вы тоже с ним встречались? — удивилась Святая тетушка.
— В бытность свою в восточной столице я преподнес жене Ху Хао пилюлю, облегчающую роды, — рассказал Чжан Луань. — В его доме я и узнал о великом лекаре Яне Полусвятом, который приходил туда незадолго до меня. Однако в лицо его видеть не довелось.
— Вы уклонились от главного и ведете пустой разговор, — напомнил Хромой.
Чжан Луань спохватился и спросил Святую тетушку о бэйчжоуском деле. Старуха рассказала ему о явлении ей во сне государыни У Цзэтянь и о ее предсказаниях. Чжан Луань тут же припомнил слышанные им слова о том, что «простая девушка из семьи Ху будет государыней в семье Ван», и сказал:
— Итак, первая половина предсказания сбылась — ваша дочь действительно возродилась в семье Ху. Но вот что это за семья Ван и какой государыней она в ней станет?
— Я этого тоже пока не знаю, — сказала Святая тетушка. — Вот начнется дело в Бэйчжоу, и все само собой прояснится.
— Когда же оно начнется?
Святая тетушка начала подсчитывать на пальцах:
— Лет через пятнадцать. И вы будете одним из первых его зачинателей...
Разговор затягивался. По знаку Яйца послушники подали чай, а к нему — абрикосы, груши и мандарины.
— Эти абрикосы из Линьцзы, — пояснил хэшан Яйцо, — их очень любил ханьский государь У-ди. Поэтому до сих пор их и называют «плодами ханьского государя». Да и почитают не меньше чая!
На блюде лежало восемь золотистых абрикосов — каждому по два. Державший поднос служка с вожделением глядел на фрукты — так ему хотелось попробовать! Размечтавшись, он не заметил, как выпустил поднос из рук. Рассерженный Яйцо схватил мальчишку за шиворот, выволок во двор и подкинул в воздух. Мальчишка упал на землю, вскрикнул и остался лежать недвижимым. Чжан Луань пригляделся и увидел, что это вовсе не мальчишка, а обыкновенная дубинка.
— Чего хвастаешь перед наставником! — прикрикнула на хэшана Святая тетушка, как бы давая понять, что шутки с таким человеком, как Чжан Луань, неуместны.
— Что вы, что вы! — скромно возразил Чжан Луань. — Способности наставника Яйцо так велики, что не мне с ним равняться!
Между тем приближался рассвет. Святая тетушка поднялась и сказала:
— Я отправляюсь в восточную столицу повидать дочку. Если понадоблюсь — позовете.
Она взмыла в воздух и мгновенно растаяла. За нею исчезли и остальные...
А теперь последуем за Святой тетушкой, которая, добравшись до столицы, уже несколько раз прошлась мимо дома Ху Хао. Убедившись, что перед нею дом состоятельный, старуха решила открыто не появляться в нем из опасения, что к ней отнесутся с недоверием и Юнъэр не захочет ее слушаться. Поэтому она решила, прибегнув к волшебству, сначала разорить Ху Хао, ввергнуть его в нищету, заставить девочку хлебнуть горя, а уж потом прибрать ее к рукам...
Оставим на время и Святую тетушку, а сами продолжим наш рассказ о семье Ху. Каждый год в праздник середины осени в доме Ху Хао устраивали угощение, на которое обязательно приглашали учителя Чэня. Однако в этом году учитель вежливо отказался от угощения, так как считал неудобным отмечать праздник в обществе уже совсем взрослой девушки. Поэтому никто из посторонних на празднике не присутствовал.
Стол накрыли в саду, в восьмиугольной беседке. Ночь была ясная, взошедшая на востоке луна походила на яшмовое блюдо.
В день праздника Ху Хао пораньше отпустил управляющих и приказчиков, велел слугам запереть ворота, быть осторожными с факелами и свечами, а сам вместе с женой и дочерью удалился в сад. Однако не успели они сесть за стол, как прибежал взволнованный привратник:
— Господин, беда!
— Что такое? — перепугался Ху Хао.
— В главной лавке пожар!..
Ху Хао так разволновался, что позабыл о празднике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125
А вскоре начались неприятности. По окрестным уездам, тоже страдавшим от засухи, распространился слух о чуде в уезде Бопин. Посыпались просьбы прислать к ним даоса, вызвавшего дождь. Сам правитель округа прислал в Бопин бумагу с такой же просьбой. Начальник уезда, не умевший лгать, подробно описал в своем ответе все, что произошло, и добавил, что даос и два его собрата исчезли в неизвестном направлении. Такой ответ вызвал недовольство правителя округа, и он донес о случившемся в Тайный государственный совет. Там деяние даоса признали колдовством, могущим послужить причиной возникновения смут, и доложили об этом двору. Последовал высочайший указ, строго предписывавший выявлять все случаи колдовства и доносить о них властям.
Правда, касалось это главным образом столичного округа, поэтому отныне бродячие даосы и хэшаны стали опасаться появляться в окрестностях восточной столицы...
Здесь наше повествование пойдет в двух направлениях. Сначала мы расскажем о лодке, в которой плыли Чжан Луань, Яйцо и Хромой. Когда она пристала к берегу, троица вышла и углубилась в бамбуковую рощу. В роще разгуливали журавли и олени, а в глубине ее виднелась легкая камышовая хижина.
— Это и есть ваша обитель, наставник Яйцо? — спросил Чжан Луань.
— Никогда не имел никакой обители, — отвечал тот. — Всю жизнь странствую, как вольное облако.
Чжан Луань вздохнул, а Яйцо сказал Хромому:
— Почему же ты не приглашаешь Святую тетушку? Ведь наставник Чжан здесь...
Хромой обратился лицом к луне и трижды произнес имя старухи. И тут же из самой середины луны брызнул золотистый луч, упал на землю и превратился в старуху. На ней было одеяние из перьев аиста, на седой голове — звездная даосская шапка, под густыми бровями сверкали проницательные глаза.
Догадавшись, что перед ним Святая тетушка, Чжан Луань почтительно поклонился ей и назвал себя. Необычные манеры и внушительный вид даоса понравились старухе.
Они вошли в хижину. Святая тетушка заняла место на возвышении, рядом с ней сел Чжан Луань, а Хромой и Яйцо встали в сторонке.
— Где же это наставнику Чжану довелось встретиться с моей дочкой Мэйэр? — первой задала вопрос старуха.
Чжан Луань подробно рассказал о событиях тринадцатилетней давности. Святая тетушка была тронута.
— Почтенный наставник, если бы не вы, не возродиться бы ей в человеческом облике! — Затем старуха обратилась к Хромому: — Ты помнишь слова Яна Три точки? Поистине, божественный лекарь!
— Не о Яне ли Полусвятом из округа Ичжоу вы говорите? — осведомился Чжан Луань.
— Вы тоже с ним встречались? — удивилась Святая тетушка.
— В бытность свою в восточной столице я преподнес жене Ху Хао пилюлю, облегчающую роды, — рассказал Чжан Луань. — В его доме я и узнал о великом лекаре Яне Полусвятом, который приходил туда незадолго до меня. Однако в лицо его видеть не довелось.
— Вы уклонились от главного и ведете пустой разговор, — напомнил Хромой.
Чжан Луань спохватился и спросил Святую тетушку о бэйчжоуском деле. Старуха рассказала ему о явлении ей во сне государыни У Цзэтянь и о ее предсказаниях. Чжан Луань тут же припомнил слышанные им слова о том, что «простая девушка из семьи Ху будет государыней в семье Ван», и сказал:
— Итак, первая половина предсказания сбылась — ваша дочь действительно возродилась в семье Ху. Но вот что это за семья Ван и какой государыней она в ней станет?
— Я этого тоже пока не знаю, — сказала Святая тетушка. — Вот начнется дело в Бэйчжоу, и все само собой прояснится.
— Когда же оно начнется?
Святая тетушка начала подсчитывать на пальцах:
— Лет через пятнадцать. И вы будете одним из первых его зачинателей...
Разговор затягивался. По знаку Яйца послушники подали чай, а к нему — абрикосы, груши и мандарины.
— Эти абрикосы из Линьцзы, — пояснил хэшан Яйцо, — их очень любил ханьский государь У-ди. Поэтому до сих пор их и называют «плодами ханьского государя». Да и почитают не меньше чая!
На блюде лежало восемь золотистых абрикосов — каждому по два. Державший поднос служка с вожделением глядел на фрукты — так ему хотелось попробовать! Размечтавшись, он не заметил, как выпустил поднос из рук. Рассерженный Яйцо схватил мальчишку за шиворот, выволок во двор и подкинул в воздух. Мальчишка упал на землю, вскрикнул и остался лежать недвижимым. Чжан Луань пригляделся и увидел, что это вовсе не мальчишка, а обыкновенная дубинка.
— Чего хвастаешь перед наставником! — прикрикнула на хэшана Святая тетушка, как бы давая понять, что шутки с таким человеком, как Чжан Луань, неуместны.
— Что вы, что вы! — скромно возразил Чжан Луань. — Способности наставника Яйцо так велики, что не мне с ним равняться!
Между тем приближался рассвет. Святая тетушка поднялась и сказала:
— Я отправляюсь в восточную столицу повидать дочку. Если понадоблюсь — позовете.
Она взмыла в воздух и мгновенно растаяла. За нею исчезли и остальные...
А теперь последуем за Святой тетушкой, которая, добравшись до столицы, уже несколько раз прошлась мимо дома Ху Хао. Убедившись, что перед нею дом состоятельный, старуха решила открыто не появляться в нем из опасения, что к ней отнесутся с недоверием и Юнъэр не захочет ее слушаться. Поэтому она решила, прибегнув к волшебству, сначала разорить Ху Хао, ввергнуть его в нищету, заставить девочку хлебнуть горя, а уж потом прибрать ее к рукам...
Оставим на время и Святую тетушку, а сами продолжим наш рассказ о семье Ху. Каждый год в праздник середины осени в доме Ху Хао устраивали угощение, на которое обязательно приглашали учителя Чэня. Однако в этом году учитель вежливо отказался от угощения, так как считал неудобным отмечать праздник в обществе уже совсем взрослой девушки. Поэтому никто из посторонних на празднике не присутствовал.
Стол накрыли в саду, в восьмиугольной беседке. Ночь была ясная, взошедшая на востоке луна походила на яшмовое блюдо.
В день праздника Ху Хао пораньше отпустил управляющих и приказчиков, велел слугам запереть ворота, быть осторожными с факелами и свечами, а сам вместе с женой и дочерью удалился в сад. Однако не успели они сесть за стол, как прибежал взволнованный привратник:
— Господин, беда!
— Что такое? — перепугался Ху Хао.
— В главной лавке пожар!..
Ху Хао так разволновался, что позабыл о празднике.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125