Настоящий снег так и не выпал. Несмотря на постоянные бури, было теплее, чем обычно в это время года. Каждая зима в Долине начиналась с двух недель непрерывного снегопада, который сменялся тремя месяцами ясной, морозной погоды. А этой зимой пруды еле-еле покрылись тонкой корочкой льда, каждый день лил холодный дождь со снегом, и если раз в неделю выпадал хоть один солнечный денек, это считалось везением. Дороги превратились в болота, скот на выгонах стоял в воде, простужался и тосковал.
Мина вернулась к себе домой, и Тилья почти каждый день бегала к ней в гости, хотя раньше ей бы это и в голову не пришло. Она не ожидала особого гостеприимства, да и не получала его, но не сомневалась, что Мина рада ее видеть, и если внучка долго не появлялась, дулась на нее, как ребенок.
Тилья говорила себе, что приходит, потому что ей вдруг стала нравиться бабушка, но была и другая причина, о которой она не хотела думать. Когда Тилья находилась на ферме, все напоминало ей о том, что Вудбурн никогда не будет принадлежать ей. Вудбурн станет домом Аньи, а ты, Тилья, убирайся и живи где хочешь, как тетя Грэйн.
Конечно, родители видели, как ей плохо. Мама больше не пыталась ее приласкать, просто проводила с ней больше времени за какой-нибудь работой, а папа иногда брал ее с собой и даже позволял ездить верхом на Дасти. Но никто не пытался поговорить с ней о том, что произошло. Они этого не умели. Разговорчивость не входила в число их достоинств.
Мина была другой. От нее не дождешься сочувствия, она просто сказала:
— Что ж, значит, тебе придется самой выбирать свою жизнь, как и большинству людей. И нечего тут хныкать. Чем скорее ты свыкнешься с этой мыслью, тем лучше.
И все равно Тилья чувствовала, что Мина понимает ее лучше других.
Однажды зимой, когда Тилья надевала шубу, собираясь домой, Мина объявила:
— Скажи отцу, что нам понадобится лошадь — только не Калико, это зловредное животное. Мы поедем на Зимнее Собрание.
Тилья опешила. Родители часто ездили на Летнее Собрание — поторговаться и посплетничать, и в прошлом году отец брал дочерей с собой. Но никто никогда не посещал Зимнее Собрание, тем более Мина с ее больной ногой.
— Я попрошу у него, — ответила Тилья.
— Ни в коем случае. Ты потребуешь. От моего имени.
Тем же вечером за ужином Тилья сказала:
— Мина хочет, чтобы я поехала с ней на Зимнее Собрание.
— Я тоже поеду, — обрадовалась Анья.
Отец нахмурился и покачал головой, но мать сказала с неожиданной твердостью:
— Да, они должны поехать. Им понадобится лошадь.
— Только не Калико, — быстро вставила Тилья.
— Я могу освободить Тиддикина на пару дней, — продолжала мать. — Правда, он не выдержит двоих, так что…
— Троих, — перебила Анья, прекрасно зная, что ее и не подумают брать с собой, но не желая упустить случай попрепираться и покапризничать.
— Анья, помолчи, — оборвала ее мама. — Тебе придется всю дорогу идти пешком, но вам все равно не успеть за один день, так что вы можете отдохнуть и заночевать у тети Грэйн.
Тилья с тревогой посмотрела на отца. Она не помнила, чтобы мама когда-нибудь сама все решала, — это было его право. Но он просто кивнул.
Тетя Грэйн как две капли воды походила на маму — только чуточку толще и веселее. Она вышла замуж за фермера, который владел плодородной землей у реки. Их дом был больше и новее, чем Вудбурн, и в окнах у них блестели стекла.
Путь из Вудбурна на ферму оказался весьма утомительным, и когда Тилья отвела Тиддикина в конюшню, она уже валилась с ног от усталости. Сразу после ужина она заснула. На следующее утро, когда они с тетей были одни на кухне, та сказала:
— Я так тебе сочувствую. Я знаю, что это такое. То же самое случилось со мной — младшая сестра слышала кедры, а я нет.
— Тетя Грэйн, ну почему они раньше не сказали мне об этом?
— Потому что нельзя слышать кедры с самого рождения. Это приходит позже. Прошлым летом для тебя было еще не поздно…
— Вот почему мама брала меня к озеру!
— Да, а потом она поняла, что Анья начинает слышать… Мне правда очень жаль. Я знаю, каково тебе.
— Тебе было очень плохо?
— Рыдала целый месяц. Временами мне хотелось убить Селли.
«Да, тетя Грэйн знает, каково это», — подумала Тилья.
— А теперь ты счастлива? — спросила она.
— Очень. Мне часто снится Вудбурн, но…
— Ты туда никогда не приходишь.
— Я решила: раз уж мне надо перестать любить его… Не знаю, как тебе помочь, милая. Тебе придется самой строить свою жизнь, и это хорошо. Если бы ты могла слышать кедры, у тебя бы не было выбора. Вудбурн принадлежал бы тебе, а ты ему еще больше. На всю жизнь. Тебе пришлось бы выйти замуж и иметь детей, чтобы твоя дочь могла сменить тебя. Твоя бабушка… впрочем, это ее история, пусть сама тебе расскажет, если захочет. Кстати, ты ей очень нравишься.
По дороге двигалось множество народу. Последние несколько дней дул холодный ветер, и мороз немного прихватил слякоть. Летом люди, идущие на Собрание, даже те, кто гнал перед собой скот, надевали свои лучшие наряды, и издалека казалось, будто яркие разноцветные нитки бус тянутся к месту встречи. В пути они пели и приветствовали друг друга. Праздничный дух Летнего Собрания витал над всей Долиной.
Но сейчас все были одеты по-зимнему, в коричневое и серое, и при встрече первым делом говорили о погоде. И не просто по традиции, как в некоторых странах. Зачем говорить о погоде, если она в точности такая, как все и ожидали? «Отличный денек» или «холодновато сегодня», и разговор переходил на другое. Но в этом году все говорили о погоде и приходили к одному выводу — она всем не по душе.
Собрание проводилось в излучине реки. Люди располагались вокруг больших костров. Торговали в основном домашними солениями, винами, сырами, резными деревянными безделушками, одеждой, пледами…
Тилья оставила Мину и тетю Грэйн у костра, привязала Тиддикина к коновязи и пошла бродить между торговыми рядами, ища подарок для Аньи, чтобы той было не так обидно сидеть дома. Людей съехалось очень много — гораздо больше, чем ожидалось.
Вдруг тяжело и гулко забил барабан. Тилья знала, что это значит, потому что слышала его на Летнем Собрании. Хотя люди приходили в основном поторговать и обменяться последними сплетнями, настоящей целью Собрания было обсудить и решить вопросы, касающиеся всей Долины. Если удавалось убедить учредителей, что вопрос заслуживает внимания, то били в барабан, и все, кому было интересно, собирались вокруг оратора, слушали, высказывали свое мнение и голосовали. Летом Тилья из любопытства сходила послушать — оказалась ужасная скукотища, что-то насчет овечьей чесотки.
Однако на этот раз, заслышав тревожный бой барабана, все затихли. Большинство людей, бросив свои дела, потянулись к центру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63