Стянувши в Галичину жандармерию и усиливши ее частями регулярной армии, в один день были произведены массовые обыски и аресты многих тысяч галичан-граждан Польши. Без предъявления каких-либо обвинений, на основании заранее составленных списков “неблагонадежных”, людей лишали свободы и направляли в специально приготовленные лагеря, не сообщая даже сроков заключения.
Этот беспримерный террор, названный поляками “пацификацией” (умиротворением), конечно, запугал население. Оно замолкло и притаилось, а наиболее активная часть, особенно интеллигентная молодежь, устремилась за границу и пополнила собою ряды ОУН.
Результат сказался вскоре. Когда, в 1939 году, началась война, галичане не только не проявили никакого желания защищать Польшу, но пошли на сотрудничество с ее врагами-немцами. А украинские националисты-фашисты, как пришедшие с немцами, так и вышедшие из подполья, жестоко расправлялись с остатками разбитой польской армии. Известны случаи, когда они поливали бензином и сжигали раненых поляков и вырезывали и разоряли целые польские села.
Так закончился 20-летний период оккупации Галичины Польшей.
Волынь
В оккупированной Волыни поляки стремились проводить такую же ассимиляционную политику, как и в Галичине. Но здесь они наткнулись на два препятствия, которых не было в Галичине. Во-первых, на православную церковь, русскую по настроениям и враждебную всякой мысли о подчинении Риму, хотя бы и в форме унии. Во-вторых, население Волыни, пробывши 130 лет в составе Российской Империи, считало Волынь частью России, а интеллигенция Волыни полностью восприняла русскую культуру и считала себя русскими. Кроме того Волынь с остальной Россией пережила годы Революции и Гражданской войны, во время которых была произведена ломка старых социальных взаимоотношений и на авансцену местной общественной и политической жизни выступили новые, революционные, силы, как общероссийского, так и украинского направления - петлюровцы (в незначительном количестве).
И, занявшим Волынь, полякам пришлось для осуществления своей ассимиляционной политики повести борьбу сразу по трем направлениям: против православной церкви, против русской культуры и против революционно-социалистических настроений.
Местных сил, кроме помещиков-поляков, для ведения этой борьбы Польша на Волыни не имела. Ни ополяченных, ни полонофильствующих групп на Волыни не было.
Но зато в Польше оказалось несколько тысяч петлюровцев, сидевших без дела и без всяких средств (их кормила Польша) и готовых выполнять все, что от них потребуют, давшие им приют, поляки.
После надлежащей подготовки и инструктирования, поляки начали их постепенно включать в хозяйственную, культурную и общественную жизнь Польши. Понимая, что переход от русского (общероссийского) характера жизни Волыни к чисто польскому, встретит много сопротивления, поляки, как переходную ступень, избрали “украинизацию” этого захваченного края.
Украинизация православной церкви, сопровождавшаяся насилиями и хулиганскими выходками, распропагандированных агентами власти, групп молодежи, к которой примкнула и часть православного духовенства Волыни, нанесла огромный удар единству православной церкви и поколебала ее авторитет в широких массах населения. Имея за спиной поддержку власти, эта украинизация деморализировала неустойчивую часть православного духовенства, которое пошло на поводу у хулиганствующих украинизаторов церкви.
Украинизация культурной жизни проводилась путем создания целой сети шовинстическо-украинских культурно просветительных обществ - “просвит”, получавших и моральную и материальную по мощь от органов власти. Кроме того открывался ряд учебных заведений в городах с преподаванием на украинском языке и полным изгнанием русского языка из преподавания. Польша субсидировала также украинские театры, спектакли, печать на украинском языке. Все русское было или под прямым запретом или, в лучшем случае, в загоне и едва терпимо оккупационными властями.
Украинизация хозяйственной жизни и, связанной с ней, местной общественной деятельности проводилась путем субсидирования и фаворизирования кооперативов и крестьянских банков, стоящих на украинских позициях и всяческого ущемления их конкурентов или прямых противников.
Кроме того бывшие петлюровцы приносили полякам большую пользу, как осведомители и сотрудники по борьбе с революционно-социалистическими настроениями и группировками. В годы Революции и Гражданской войны, пока они не пошли на “сотрудничество” с поляками, петлюровцы сами были активными революционерами и социалистами и своих бывших единомышленников на Волыни хорошо знали.
В результате всех этих мероприятий, Волынь внешне начала приобретать характер края примирившегося с властью Польши и постепенно поддающегося польской ассимиляционной политике. Но это было только внешне. На самом деле, поляки, несмотря на все свои старания, не смогли превратить население Волыни не только в патриотов Польши, но даже, лояльных граждан, что и было продемонстрировано, когда началась война. Население Волыни, как и галичане, не проявили никакого желания защищать Польшу, даже те, кто пользовался доверием польских властей и содействовал их ассимиляционной политике. А, игравшие на Волыни большую роль, петлюровцы сразу же отмежевались от поляков, предавши их с такой же легкостью, как в 1919 г. предали галичан.
Наш короткий очерк о жизни Волыни под Польшей был бы неполным, если бы обойти молчанием жестокую агрессию католичества, объектом которой было население Волыни. Не довольствуясь проведенной украинизацией православной церкви, благодаря чему она стала разъединенной и ослабленной, католики поведи наступление сразу по трем линиям.
Во- первых, они предъявили множество исков об отобрании православных храмов от православных прихожан и передачу их униатам, которые на скорую руку создавались, действуя “кнутом и пряником”: одним что-то обещали, других стращали, что отказ от перехода в унию будет рассматриваться, как акт политической неблагонадежности, со всеми отсюда вытекающими последствиями. Таким образом создавались небольшие группки униатов, которым и передавались православные храмы, а если прихожане этому противились, применялась сила. Требования эти католики обосновывали тем, что когда то эти храмы были униатские. На этой почве возникло множество конфликтов и случаев самого грубого вмешательства представителей власти в церковные дела, вплоть до насильственного разрушения храмов, их осквернения и запрещения совершать в них богослужения. Эта агрессия вызвала волну возмущения во всем мире и была приостановлена только перед самой войной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124
Этот беспримерный террор, названный поляками “пацификацией” (умиротворением), конечно, запугал население. Оно замолкло и притаилось, а наиболее активная часть, особенно интеллигентная молодежь, устремилась за границу и пополнила собою ряды ОУН.
Результат сказался вскоре. Когда, в 1939 году, началась война, галичане не только не проявили никакого желания защищать Польшу, но пошли на сотрудничество с ее врагами-немцами. А украинские националисты-фашисты, как пришедшие с немцами, так и вышедшие из подполья, жестоко расправлялись с остатками разбитой польской армии. Известны случаи, когда они поливали бензином и сжигали раненых поляков и вырезывали и разоряли целые польские села.
Так закончился 20-летний период оккупации Галичины Польшей.
Волынь
В оккупированной Волыни поляки стремились проводить такую же ассимиляционную политику, как и в Галичине. Но здесь они наткнулись на два препятствия, которых не было в Галичине. Во-первых, на православную церковь, русскую по настроениям и враждебную всякой мысли о подчинении Риму, хотя бы и в форме унии. Во-вторых, население Волыни, пробывши 130 лет в составе Российской Империи, считало Волынь частью России, а интеллигенция Волыни полностью восприняла русскую культуру и считала себя русскими. Кроме того Волынь с остальной Россией пережила годы Революции и Гражданской войны, во время которых была произведена ломка старых социальных взаимоотношений и на авансцену местной общественной и политической жизни выступили новые, революционные, силы, как общероссийского, так и украинского направления - петлюровцы (в незначительном количестве).
И, занявшим Волынь, полякам пришлось для осуществления своей ассимиляционной политики повести борьбу сразу по трем направлениям: против православной церкви, против русской культуры и против революционно-социалистических настроений.
Местных сил, кроме помещиков-поляков, для ведения этой борьбы Польша на Волыни не имела. Ни ополяченных, ни полонофильствующих групп на Волыни не было.
Но зато в Польше оказалось несколько тысяч петлюровцев, сидевших без дела и без всяких средств (их кормила Польша) и готовых выполнять все, что от них потребуют, давшие им приют, поляки.
После надлежащей подготовки и инструктирования, поляки начали их постепенно включать в хозяйственную, культурную и общественную жизнь Польши. Понимая, что переход от русского (общероссийского) характера жизни Волыни к чисто польскому, встретит много сопротивления, поляки, как переходную ступень, избрали “украинизацию” этого захваченного края.
Украинизация православной церкви, сопровождавшаяся насилиями и хулиганскими выходками, распропагандированных агентами власти, групп молодежи, к которой примкнула и часть православного духовенства Волыни, нанесла огромный удар единству православной церкви и поколебала ее авторитет в широких массах населения. Имея за спиной поддержку власти, эта украинизация деморализировала неустойчивую часть православного духовенства, которое пошло на поводу у хулиганствующих украинизаторов церкви.
Украинизация культурной жизни проводилась путем создания целой сети шовинстическо-украинских культурно просветительных обществ - “просвит”, получавших и моральную и материальную по мощь от органов власти. Кроме того открывался ряд учебных заведений в городах с преподаванием на украинском языке и полным изгнанием русского языка из преподавания. Польша субсидировала также украинские театры, спектакли, печать на украинском языке. Все русское было или под прямым запретом или, в лучшем случае, в загоне и едва терпимо оккупационными властями.
Украинизация хозяйственной жизни и, связанной с ней, местной общественной деятельности проводилась путем субсидирования и фаворизирования кооперативов и крестьянских банков, стоящих на украинских позициях и всяческого ущемления их конкурентов или прямых противников.
Кроме того бывшие петлюровцы приносили полякам большую пользу, как осведомители и сотрудники по борьбе с революционно-социалистическими настроениями и группировками. В годы Революции и Гражданской войны, пока они не пошли на “сотрудничество” с поляками, петлюровцы сами были активными революционерами и социалистами и своих бывших единомышленников на Волыни хорошо знали.
В результате всех этих мероприятий, Волынь внешне начала приобретать характер края примирившегося с властью Польши и постепенно поддающегося польской ассимиляционной политике. Но это было только внешне. На самом деле, поляки, несмотря на все свои старания, не смогли превратить население Волыни не только в патриотов Польши, но даже, лояльных граждан, что и было продемонстрировано, когда началась война. Население Волыни, как и галичане, не проявили никакого желания защищать Польшу, даже те, кто пользовался доверием польских властей и содействовал их ассимиляционной политике. А, игравшие на Волыни большую роль, петлюровцы сразу же отмежевались от поляков, предавши их с такой же легкостью, как в 1919 г. предали галичан.
Наш короткий очерк о жизни Волыни под Польшей был бы неполным, если бы обойти молчанием жестокую агрессию католичества, объектом которой было население Волыни. Не довольствуясь проведенной украинизацией православной церкви, благодаря чему она стала разъединенной и ослабленной, католики поведи наступление сразу по трем линиям.
Во- первых, они предъявили множество исков об отобрании православных храмов от православных прихожан и передачу их униатам, которые на скорую руку создавались, действуя “кнутом и пряником”: одним что-то обещали, других стращали, что отказ от перехода в унию будет рассматриваться, как акт политической неблагонадежности, со всеми отсюда вытекающими последствиями. Таким образом создавались небольшие группки униатов, которым и передавались православные храмы, а если прихожане этому противились, применялась сила. Требования эти католики обосновывали тем, что когда то эти храмы были униатские. На этой почве возникло множество конфликтов и случаев самого грубого вмешательства представителей власти в церковные дела, вплоть до насильственного разрушения храмов, их осквернения и запрещения совершать в них богослужения. Эта агрессия вызвала волну возмущения во всем мире и была приостановлена только перед самой войной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124